маленький сын. Пожалуйста, не говори ничего, — прервал он Сигурни жестом. — Я знаю, что не изменю Мэг, покуда она жива. И не хочу знать, что готовит ей будущее.
— Ты хороший человек, Красный Ястреб. — Сигурни задумчиво встала. — Я люблю тебя… и не стану ничего говорить о Мэг. Точно так же ты колебался, когда мы собирались встретиться на твоей земле. Я оставлю тебя. Поговорим утром.
— Подожди! — крикнул он. — У меня к тебе просьба.
— Да, долг… — Видя его непонимание, она улыбнулась. — Ты всегда говорил, что когда-нибудь попросишь меня о великой услуге — так вот, я окажу ее тебе, какой бы они ни была. Доброй ночи тебе, Красный Ястреб.
— Ты замечательная женщина, Сигурни.
— Придет день, когда ты произнесешь это еще более пылко, — посулила она.
Талиесен сидел один в полумраке наблюдательной комнаты. Он нажал на рычажок, и из стальных решеток, вделанных в пол, пошел теплый воздух. Старик снял плащ, откинул голову на мягкую спинку кресла, стал смотреть в потолок. В голове мелькали обрывки мыслей.
Он перевел взгляд на мерцающие цилиндры. Восемьсот лет заметок, открытий, провалов, триумфов.
Все тщетно.
Отчего закрылись Великие Врата?
Отчего Средние год от года работают все хуже?
Ученый по имени Астел раскрыл Код Бесконечности за сто лет до рождения Талиесена. На следующий год он установил первые Врата — или скорее окно. Тогда казалось, что вся вселенная сжалась до размеров небольшой комнаты.
К тому времени, как Талиесен сам занялся наукой, люди его мира повидали вблизи все звезды, все планеты, большие и малые. Врата воздвигались тысячами от Сириуса до Саптатуи. Линейное время сплелось в узел, который уже невозможно стало распутать. Это была пора безграничной самонадеянности и космических розыгрышей. Талиесен лично выдавал себя за бога на многих планетах, упиваясь поклонением тамошних гуманоидов. С возрастом, однако, подобная дешевка ему приелась, и он увлекся тайной происхождения человека.
Астел, его почитаемый наставник, начинал полагать, что здесь не обошлось без вмешательства некой мистической силы. Осмеянный собратьями-учеными, он ушел из мира науки и куда-то пропал. Теперь выяснилось, что малютку Сигурни спас именно он. Узнав об этом, Талиесен испытал облегчение. Многолетний страх, что какая-нибудь случайность нарушит его сложные планы, оставил его.
Он разгадал загадку Вечного Ястреба.
— Мы с тобой будем вместе учить его, Астел, — произнес друид. — И спасем мой народ. — Талиесен встал, потирая разболевшуюся левую руку. — Осталось только найти тебя, старый друг. Для начала я побываю там, где видел тебя Касваллон. — Новый спазм пронзил руку и грудь. Талиесен в страхе ухватился за стол, рассыпал коробку с капсулами, нагнулся собрать их. Раньше он не нуждался в этих примитивных, изготовленных из наперстянки снадобьях. Во времена Великих Врат он мог отправиться туда, где его изношенное сердце восстановили бы в считанные минуты. Быстрая молодость! Но это было давно. В глазах у него мутилось, страх раскаленным обручем опоясал грудь. «Нет, — взмолился он мысленно. — Не теперь!»
Пол прыгнул ему навстречу и ударил по голове.
— Еще день… всего один день, — простонал он.
Когда он умер, Врата исчезли.
Всю неделю после ухода Касваллона Маггриг со своими Паллидами совершал набеги на аэниров. Ночью он, не выходя из леса, осыпал врага стрелами и тут же скрывался. Леофас с четырьмя сотнями Фарленов занимался тем же самым на юге.
Асбидаг потерял человек триста воинов и несколько обозов, но это было для него лишь мелкой докукой. Он делал ставку на большое сражение и знал, что вечно горцы от него бегать не будут.
Но где же Барса? Он давно уже не получал вестей о сыне и Лесных Волках, которыми тот командовал.
Драде недалеко от Атафосса попались двадцать Паллидов. Всех их, кроме одного, перебили. Пленника пытали семь часов подряд, но ничего не добились, и дело кончилось «кровавым орлом». Основной отряд во главе с Маггригом ушел, прорвав стальное кольцо, которым Драда окружил лес. Сын Асбидага был доволен уже и тем, что расправился с двадцатью горцами.
Гаэлен на юго-востоке отыскал в пещерах Патарона, что в дневном переходе от Кардуйла, больше восьмидесяти паллидских мужчин. Все они согласились идти вместе с ним в Аксту.
На пятый день путешествия отряд Гаэлена вошел в густой сосновый бор под Кардуйлом. Со снежных вершин дул холодный ветер. На перевале их встретила лучница в кожаных бриджах и полушубке.
— Ни с места, — приказала она.
— Мы ищем Ларика, — сказал Гаэлен.
— А сами кто будете?
— Я Гаэлен из Фарлена. С посланием от воеводы Касваллона и его друга Маггрига из Паллида.
Женщина опустила лук, подошла, протянула руку.
— Я Лара, дочь Ларика. Отец мой погиб. Он повел наших воинов на Аэсгард, и аэниры уложили всех до единого.
— Всех? — повторил Агвейн.
— Да. Хестену пришел конец.
— Жаль, — с упавшим сердцем произнес Гаэлен.
— Еще бы не жаль. Наш лагерь в Кардуйле, идемте.
Лара привела их в обширные пещеры этого кряжа. Спутники Гаэлена остались у костра, где готовили еду, его самого воительница позвала в каменную келью с сосновым столом и топчаном.
— Раньше здесь жили друиды. — Она скинула полушубок, тряхнула темными волосами, придвинула себе стул. Гаэлен, не скрывая огорчения, сел на топчан. — Ты думал, что найдешь здесь целое войско? — спросила она.
— Да.
— Сколько фарленских воинов сумели уйти?
— Около четырех тысяч.
— А паллидских?
— Меньше тысячи.
— Они хорошо сражались. Выпьешь со мной?
Гаэлен кивнул.
Девушка полезла в сундук за кувшином, и ее бедра, обтянутые кожаными штанами, привели Гаэлена в смущение. Она разлила по кубкам подслащенное медом вино.
— Жарко тебе?
— Есть немного.
— Ты весь горишь. Сними куртку.
Гаэлен послушно разоблачился. Он не мог не заметить, как она хороша: глаза синие, словно вечернее небо, губы полные и красиво очерченные.
— Что так смотришь?
— Извини, — пробормотал он.
— Я видела, как ты бежал на Играх. Жалко, что под конец потерпел неудачу.
— Моя неудача — дело человеческих рук. — Гаэлен порадовался, ступив на более твердую почву.
— Да, я слышала, на тебя напали. И все-таки кланы выиграли.
— Да.
— Мы победили тогда и победим снова.
