производстве самолета, и Фармер передал ее Петрову.
В беседе снова возникла тема прошлого разговора – об известных Фармеру по авиационному заводу людях. Теперь Петров интересовался их доходами и финансовым положением. При упоминании о денежных затруднениях одного инженера, работавшего над методами самолетостроения, который тоже ищет повременную работу, лицо Петрова озарилось улыбкой.
– По-моему, я ему мог бы помочь, – сказал Петров. – Есть план, но пока рано говорить о нем. Для вас тоже найдется куча работы.
В данный момент его заботила еще одна проблема.
– У меня есть клиент в Австрии, который пользуется вашими чертежами. У него небольшая пластмассовая компания. Вечерами он учится в университете, чтобы получить докторскую степень. Для работы над диссертацией ему нужна современная литература, в частности брошюры по эксплуатации из вашей фирмы. Поможете? Можете взять их в библиотеке компании?
– Конечно! – рассмеялся Фармер. – Пустяковое дело. Мы распространяем эти материалы среди своих клиентов. Никаких проблем!
Прежде чем расстаться, он получил заказ на сумму в пятьдесят долларов, а также плату за информацию, полученную из журнала.
– Клиент расплатится со мной, так почему бы и мне не заплатить вам за хлопоты? – сказал Петров, вручая чертежнику двадцать пять долларов.
На следующую встречу в ресторане Петров шел, готовясь поговорить о своем плане. Во время обеда ничего сказано не было. После обеда заказчик предложил Фармеру пройтись. Казалось, он знает окрестности лучше Фармера. Он уверенно шел по 77-й улице к Бродвею, а потом по 78-й к небольшому парку.
– Здесь можно удобно посидеть и поговорить, – сказал он, останавливаясь у скамейки.
Несмотря на несколько порций спиртного, голова у Фармера оставалась ясной. Он был потрясен, когда Петров заговорил о деле.
Предложение свелось к плану добычи секретной и сверхсекретной информации о военных самолетах, находившихся в производстве на заводе.
– Я не могу даже подумать об этом! – с возмущением воскликнул Фармер. – И не хочу сесть в тюрьму за такие дела. Так что…
Петров усмехнулся и покровительственно потрепал Фармера по плечу.
– Вам ведь нужны деньги, – напомнил он. – Я могу заплатить много. Не то, что вы имели до сих пор, а действительно много – тысячи. Вам надо содержать семью, растить детей, у вас ссуда, долги. Я хочу облегчить вашу жизнь… – А потом, пристально глядя в глаза Фармеру, прошептал: – Не отвечайте сразу… подумайте. Я могу подождать. Но слишком долго ждать не буду, обращусь к кому-нибудь другому…
Перед уходом Петров вынул из портфеля конверт и положил его к себе на колени.
– Возьмите, – сказал он, подвинув конверт к Фармеру. – Вскроете потом, когда станете обдумывать мое предложение.
Фармер протянул руку и взял конверт. Позже, дома, он обнаружил в конверте сто долларов. Весь вечер чертежник думал о предложении Петрова. Жене он ни о чем и словом не обмолвился, а потом признавался, что не спал ночь, гадая, что может случиться с ним и с его семьей.
В волнении он не спросил Петрова, как тот собирается употребить добытую информацию, но был уверен, что она нужна не для производства игрушек. Для игрушечных самолетов такое не нужно. Как потом сообщили представители военно-воздушных сил США, подобные сведения дали бы русским точное представление о положении дел в самолетостроении США.
Весь следующий день Фармер был вне себя. Он нуждался в деньгах, но совесть говорила ему, что нельзя зарабатывать их таким способом. Он не собирался идти на предательство. Еще не зная, кто же Петров на самом деле, он имел веские основания подозревать своего благодетеля в худшем.
Может быть, Петров – русский шпион?
От этой догадки Фармера начал бить озноб. Мысль о шпионской ловушке, куда его могли заманить, заставила его связаться с ФБР. Он позвонил в нью-йоркский городской офис ФБР и попросил о встрече «для обсуждения очень срочного дела». Ему приказали прийти прямо сейчас.
Была суббота, Фармер в тот день не работал. Свидание с ФБР было назначено на вторую половину дня. Встреча с сотрудниками бюро длилась несколько часов, в течение которых он подробно описывал каждый момент своих свиданий с Петровым и все выполненные для него заказы. Быстрая проверка личности Петрова уведомила сотрудников ФБР о том, о чем они не стали сообщать Фармеру, – о его русском происхождении.
История Фармера прозвучала для ФБР знакомой песней. В тот момент бюро довело до середины расследование дела, связанного с попыткой Бориса Гладкова получить через Ричарда Симмонса секретную информацию о турбине военного типа. Впрочем, аналогия была неполной. В отличие от Гладкова, Петров не стал Фармеру близким другом. Он просто бывал в доме Фармера, оказал ему неплохую услугу, предоставляя побочную работу, но никогда не старался завязать с ним очень тесных связей.
Рассказанная Фармером история почти в точности совпадала с другим делом, над которым ФБР работало несколько месяцев назад. Сидни Хаткин, экономист, служивший в военно-воздушных силах, тоже дал в газете объявление, нуждаясь в работе после того, как его по подозрению в ненадежности на год отстранили от связанной с секретностью должности. Объявление попалось на глаза работнику советского посольства в Вашингтоне Владимиру Михееву, который связался с Хаткином и попросил его подобрать некоторые статистические данные в авиационной области. Хаткин, в отличие от Фармера, сразу же исполнился подозрений и пошел в ФБР.
Информация об этом деле просочилась в газеты. Огласка заставила русских посадить Михеева в самолет и отправить в Москву. Поспешные действия Кремля избавили государственный департамент от трудов по подготовке официальной ноты протеста и требования о высылке Михеева. За своевременное предупреждение ФБР Хаткина восстановили на службе, предложив ему другую, не столь ответственную работу.
Так как дело Петрова и Фармера продвинулось гораздо дальше, к нему подошли иначе. Признавшийся в сделках с Петровым чертежник получил от ФБР указание «продолжать игру». Его попросили снова встретиться с заказчиком и точно выяснить, какая информация и какие данные ему нужны. Фармер согласился сыграть роль двойного агента.
ФБР уже много знало о Петрове, как почти обо всех русских в ООН. Было известно, что живет он вместе с женой Владиленой и шестилетним сыном Алексеем в многоквартирном доме номер ПО на Западной 96-й улице в верхней западной части Манхэттена. Ему тридцать один год, в ООН он приехал из Москвы 17 февраля 1953 года и работает переводчиком, получая 8 тысяч долларов в год.
ФБР не сомневалось, что Петров шпион, поэтому приняло определенные меры. Агентам поручили следить как за Петровым, так и за Фармером.
На следующей неделе чертежник встретился с Петровым в ресторане на Джексон-Хайтс – главном месте их свиданий.
– Ну что, договорились? – спросил русский, потягивая коктейль.
– Да, – деловым тоном подтвердил американец.
Незаметно для Фармера и Петрова их встречу запечатлели на фотопленку. За столиком рядом сидели двое сотрудников ФБР, удачно изображавшие бизнесменов, отдыхающих после тяжелого дня. У одного под пиджаком был спрятан миниатюрный фотоаппарат, и ему удалось сделать несколько фотографий Фармера и Петрова.
На одном снимке Петров вытаскивает из портфеля длинный отпечатанный лист. Это была опубликованная сводка, содержавшая спецификацию и полетные характеристики военных самолетов Соединенных Штатов. В ней было много пустот, что свидетельствовало о запрете публичного распространения специфической информации.
– Я хочу, чтобы вы раздобыли мне цифры для этих пустых строчек, – прошептал Петров Фармеру.
Тот объяснил, что сам не имеет доступа к таким данным, но инженер, упомянутый им на одной из предыдущих встреч, тот самый, который работает над проектами и методами самолетостроения и испытывает материальные затруднения, вполне может располагать недостающими сведениями.
