смейте говорить, что Реда проснулась — не знаю, как она, но я ещё не настолько проснулся, чтобы такие новости выслушивать!
— Ладно, не будем отвечать, — буркнула Реана. 'Всё-таки, до чего он…'
'Как он меня раздражает иногда!' — сообщила Реда.
'Заткнись! — мгновенно окрысилась Реана. — Не смей так говорить о моих друзьях!'
'Я не говорю, — отозвалась Реда, — я думаю. Ты и сама именно это собиралась подумать, не отнекивайся, детка'.
'В любом случае, это тебя не касается! Не трогай моих друзей!'
'Учту на будущее, что о твоих друзьях только тебе позволено думать гадости', — покладисто сказала Реда.
'Не лезь не в свое дело! — возмутилась Реана. — И не смей мои мысли подслушивать!'
'А то что?' — ослепительно улыбаясь, осведомилась Реда.
'По башке дам!'
'Это по твоей? По пустой? Валяй'.
Ликт тем временем проснулся окончательно и ошарашено уставился на Реану.
— Ты серьёзно? Ладно, по лицу вижу, что серьёзно… И что теперь делать? — это уже к Раиру.
— Поторапливаться в Нори-ол-Те, — сказал он. — Есть другие предложения? Тогда давайте завтракать.
Поторапливаться в понимании Раира следовало настолько быстро, что ни для чего другого у двоих его спутников сил уже не оставалось. Весь день они шли, шли, шли — с одной короткой остановкой в середине дня, чтобы перекусить. Трое почти не разговаривали, только Реана сначала всё порывалась завязать какой-нибудь беспредметный трёп. Не столько, правда, из желания пообщаться, сколько потому, что боялась возможного разговора с Редой, буде ни с кем другим говорить не станет. К полудню она уверилась, что всё не так страшно, как померещилось спросонья, и панический ужас перед Редой, раздвоением личности и другими классическими проявлениями сумасшествия понемногу сошел на нет. А, уверившись, продолжала идти уже молча, потому что от болтовни сбивалось дыхание, хотя совершенно заткнуться у неё не вышло, и время от времени прорывались замечания то о пейзаже, то ещё о какой- нибудь ерунде, попавшейся на глаза. Ближе к вечеру Реда снова нарисовалась в пределах слышимости; её реплики были редкими, но меткими — и едкими, — а уж случай поржать Реана редко упускала, так что ещё до того, как трое остановились на ночлег, она перестала дёргаться каждый раз, когда в сознании раздавался сдержанно ироничный холодный и уверенный голос. А когда они, наконец, остановились, поужинали и устроились на ночь, Реана заснула быстро и с удовольствием, и никакие тяжёлые предчувствия и расшатанные нервы ей не мешали.
Раир караулил перед рассветом. Выспаться он успел — давняя привычка спать помалу, — но смотрел по сторонам не слишком внимательно. Потому что занимало его другое… другая, вернее. Эта другая спала, свернувшись на левом боку клубочком — холодно, — скрестив руки и сжав край плаща левой рукой — исцарапанная кисть с просвечивающими венами и ссадиной на косточке у основания большого пальца. Растрёпанная девчонка. Реда.
'Помоги мне Хофо!..'
Реана выплыла из глубины сна, но просыпаться окончательно, открывать глаза или, тем более, другие какие-то телодвижения совершать ей совершенно не хотелось. Она все же чуточку приоткрыла глаза, почувствовав на себе чей-то взгляд, и увидела Раира, неподвижно сидящего метрах в двух, задумчиво глядя на нее. Под полузакрытыми веками девушки промелькнуло, как, в ответ на её улыбку, улыбнется Раир и посмотрит так тепло-тепло…
'Точно, влюбилась', — лениво констатировала Реда прежде, чем глаза Реаны действительно открылись, так что улыбка её увяла, не успев толком наметиться. 'Не твое дело, — огрызнулась Реана, не открывая глаз. — Достала!'
'Что, скажешь, я не права? — усмехнулась Реда. — В твоих мыслях только полный дурень не разберется…'
'А ты не суйся в мои мысли! — разозлилась Реана. — Сколько раз говорить!' — Она с удовольствием сменила тему: это замечание Реды порядком её разозлило. Более того, Реда произнесла слово 'влюбилась' таким тоном, что Реане стало даже как-то стыдно: словно её застали за подглядыванием в замочную скважину или ковырянием в носу, или ещё каким-то банальным, всеми презираемым безобразием.
'Сложно не соваться в то, что окружают со всех сторон, — сказала Реда и наверняка пожала бы плечами, если бы плечи Реаны её слушались. — Да и без чтения мыслей ясно, что ты влюблена в этого Лаолийца по уши. Жаль, не видно твоего лица: я бы полюбовалась на глаза сердечками при одной только мысли о твоем 'прекрасном принце'…'
'Замолчи! — прикрикнула Реана, смущенная и злая. — Ну и пусть, ну, сердечками, только тебя это не касается!'
'Сам факт — возможно, — неожиданно легко согласилась Реда. — В отличие от его последствий. Ты ведь обычно не такая уж дура, хоть со стороны и незаметно'.
'Это почему это?'
'Потому что голову твою проще отвинтить, чем вбить в неё элементарную осторожность! Не надо морщить лоб, зачем зря напрягаться. Лаолиец твой спит и видит, как бы злобную ведьму уничтожить. И тебя заодно, потому что тело у нас с тобой общее, и смерть, выходит, тоже одна на двоих. Теперь дошло?'
'Тебе-то откуда знать?'
'Научилась смотреть и видеть'.
'А против Раира ты меня не восстановишь, я, может, и правда идиотка, но не до такой же степени!'
'Не до такой, ещё больше, — раздраженно сказала Реда. — Нельзя уничтожить одну из нас, не задев другую — всё переплетено слишком тесно. Иначе я бы сама уже справилась'.
Реда замолчала: зло и колюче. Реана зажмурилась…
'Не может Раир так со мной поступить!' — сказала она, но голос дрогнул и прозвучал вовсе не так уверенно, как ей хотелось бы.
'Хотелось бы надеяться, — мрачно проговорила Реда. Помолчала, и потом заговорила чуть живее. — Предлагаю послушать, о чём он думает'.
'Это ещё зачем?' — подозрительно спросила Реана.
'Чтобы узнать, о чём он думает, — объяснила Реда. — Приоткрой глаза слегка — осторожно только, пусть думает, что мы спим, — посмотрим: наверняка он сейчас мыслит сосредоточенно… Ага, так и есть, послушная детка… Сейчас осторожно поглядим, что он пока надумал — надо же ведь быть в курсе вражеских замыслов… Ладно, ладно, не вражеских, дружеских — всё равно полезно!'
'А ты трепло ещё похлеще Ликта', — несколько удивленно резюмировала Реана.
'Не всегда, детка, и не со всеми, — отозвалась Реда. — Просто очень уж приятно снова быть живой. Да и таких собеседников, с которыми можно было бы не следить за каждым словом, у меня и вовсе, кажется, не было. Так что ты — единственная в своем роде'.
'Вот уж счастье привалило…'
'Ты давай лучше соглашайся насчёт ознакомления с тяжкими Раировыми думами', — поторопила её Реда.
'А с чего ты взяла, что я соглашусь?'
'А почему нет?'
'Потому что подслушивать — свинство. Да и не верю я тебе', — сказала Реана.
'А чего ты боишься? Если ты своему Лаолийцу веришь больше, чем мне, значит просто докажешь себе и всем прочим, что я ошибаюсь. Или ты ему всё-таки не веришь?'
'А как ты себе вообще представляешь это 'ознакомление'? — спросила Реана, помолчав. — Я же не умею читать чужие мысли'.
'Я умею', — снова пожала бы плечами Реда, если бы они у неё были свои.
