слишком утоптанным, но все же более удобным для езды, чем сугробы. Было около полудня. Ещё примерно часа через полтора Реана поняла, что неплохо бы перекусить.
'А я, между прочим, тоже холод чувствую, — сообщила Реда. — Это, положим, не слишком страшно, но твоя беспомощность меня раздражает. Ты никогда не пробовала согреться усилием воли?'
'Пробовала. И даже согрелась', — гордо ответила Реана. 'Ненадолго, правда', — мельком подумала она. И вдруг поняла, что эту её мысль Реда не услышала. Реана даже не пыталась объяснить себе, откуда такая уверенность: знаю и все! Чуть поразмышляв на эту тему — и стараясь не выбиться из 'режима секретности', — Реана раскусила технологию. Это оказалось похоже на попытку обмануть проницательного собеседника. Чтобы провернуть такое, нужно освоить всего одну уловку: самой поверить, что говоришь правду. В данном случае отличались лишь детали: нужно было просто не оформлять мысли в слова, а позволить им мелькать на периферии сознания бегущей строкой и себя же убедить, что бегущей строки нет, а если есть, то всё это ерунда, недостойная царственного внимания. Мысли в 'бегущей строке' пролетают быстро, не тратя времени на примерку словесной оболочки, так что эти размышления отняли у Реаны совершенно мизерное мгновение. Ровно столько времени, сколько прошло до ответной реплики Реды:
'Ладно, — сказала она, — обогревом, значит, можно уже не заниматься, — сама натренируешься, раз однажды хоть что-то получилось. Может, научить тебя костер разжигать?'
'Вот уж спа-асибо! — сказала Реана. — Я уже месяца два как научилась — и без твоего чуткого руководства'.
'Детка, я не про кремень и огниво. Я про магию, — сказала Реда таким тоном, что 'детка' почувствовала себя полной кретинкой. — Только сначала нужно ознакомиться с письмом, которое ты так небрежно сунула в сумку'.
'Вот ещё! — дернула плечом Реана. — Тебе никто не говорил, что читать чужие письма невежливо?'
'Я быстро научилась не слушать идиотских советов. В зависимости от того, что именно в письме, я решу, так ли уж мне нужно в Нори-ол-Те, даже если тебе и не терпится узнать, какого цвета глаза у Кеила'.
'Что-то все сегодня зациклились на глазах этого красавчика, — раздражённо сказала Реана. — Хоть что он такое? Здешний эквивалент смерти?'
'Он — Проводник Умерших. Ты письмо доставай, а не перескакивай на левые темы'.
'Не буду я это письмо читать! Лучше покажи, как огонь магией разжечь, раз уж обещала'.
'Я ничего не обещала. И зачем тебе учиться магии — перед смертью?'
'А чтоб дурой не помереть', — усмехнулась Реана.
'Ну, тут тебе уже ничто не поможет, — с издевательским сочувствием сказала Реда. — Ладно, смотри…'
Учиться таким манером оказалось очень продуктивно. Схема была до смешного проста: как и в случае с чтением мыслей, Реда показала лишь один раз, после чего её ученица уже самостоятельно лихо зажигала. Реана объяснила это себе так: магия относится к тем умениям, которым можно безрезультатно учиться всю жизнь, а можно усвоить урок сразу же, и потом уже не забудешь. Все дело в том, чтобы понять — осознать, ощутить — принцип, как в хрестоматийных примерах с катанием на велосипеде и умением свистеть и плавать. А когда учитель находится внутри тебя, не понять принцип довольно сложно, как ни крути.
Через пару часов после обеда дорога поднатужилась и продралась-таки из лесу на открытое пространство. Справа это пространство ограничивалось глубокой длинной ямой и крутым склоном за ней, причем всё это заросло — густо и беспросветно — всё тем же, давно уже намозолившим глаза терновником. Дорога огибала эти жуткие заросли, вползала на холм прямо к сравнительно высокому замку с тремя башнями разной высоты и формы, но одинаково завершавшимися острыми пятискатными крышами.
'Приехали, — сказал Реда. — Отпускай коня, как договорилась'.
'Подожди! Как это 'приехали'? Ты хочешь сказать, что эта ржавая крепость — Нори-ол-Те?'
'Ничего я не хочу говорить девчонке, не умеющей отличить храм от крепости'.
'Притащить бы тебя в мой мир и поглядеть, как ты отличишь мышь от принтера!' — огрызнулась Реана. Попутно она соскочила с седла, перевесила сумку с конской спины на свою, после чего скормила Рыжему на прощанье остававшийся кусок хлеба, погладила его по морде и сказала бежать домой. Конь фыркнул, тряхнул головой и неспешно потрусил обратно.
Идти пешком после нескольких часов в седле оказалось удивительно приятно, тем более, что ноги давно уже начали подмерзать. Снег на дороге — сантиметров тридцать глубиной — был нетронут, позволяя идти вброд по ровному. Впрочем, когда дорога пошла в гору, подбираясь к храму, ветер стал чувствоваться куда сильнее и надул на поверхности снега волны с острыми гребнями и твердой коркой. Самое неудобное: для того, чтобы идти по нему, наст недостаточно прочен, но зато в самый раз, чтобы ногу на каждом шагу приходилось вытаскивать с усилием.
Нори-ол-Те по приближении производил впечатление внушительное. С башнями он сравнялся бы высотой со стандартной пятиэтажкой, но в остальном на архитектуру конца ХХ — начала XXI столетия не походил совершенно. Да. Что окон здесь не любили, Реана заметила ещё в Кунене. Глухие стены — слепые, скорей уж, — поднимались метров на пять, прежде чем первые робкие окошки проклёвывались сквозь огромные серые плиты. Единственным украшением служили ржавые кляксы лишайника да перетекавшие с южной стены через угол здания стебли какого-то вьющегося растения. Тоже украшение не ахти какое, потому что стебли были по случаю зимы лысые.
Дорога не упиралась в стену, а огибала её, сворачивая налево и уводя к северной стороне здания, где, судя по всему, и находились главные ворота. Храм давал некоторую защиту от ветра, превращавшего лицо в большую сосульку, по поводу чего Реана облегчённо вздохнула и потёрла ледяные щеки чуть менее ледяными пальцами, а Реда посоветовала ей закаляться купанием в пургу в реке, чтобы понять разницу между прохладным ветерком и настоящим морозом.
'А я, между прочим, молчу, чего и тебе желаю!' — отозвалась Реана. Пожелание было принято к сведению, и молчание Реды оказалось не теплее того самого ветра. Дорога вывела к воротам через пару минут.
Красный от мороза стражник, кутающийся в плащ на куцем меху в будке возле ворот, с некоторым сочувствием поглядел в оконце на приближавшуюся тощую фигурку. Девка, одетая в шерстяной плащ поверх кожаной куртки, промёрзла, небось, до костей. Он подумал было сперва, что это мальчишка, но потом разобрал, что всё-таки девка. Паломница? Нет, паломницы штанов не носят, особенно те, которые из Арнакии. Хотя с другой стороны, южанки чаще в штанах, да и в Занге так же. Дороги мерить — опять же, в штанах удобней будет. Но это, похоже, побродяжка какая. Ох и тощая ж она! — покачал головой стражник, когда девка подошла ближе. Одни кости! И лицо тёмное какое — ровно немытая. Или это от солнца?.. Одно слово: бездомная.
Реана постучала в дверь справа от ворот, где по её представлениям должен был обнаружиться кто-то живой. Он и обнаружился — высунул нос в щель, чуть приоткрыв дверь.
— Заходи, погреешься! — пригласил он, прежде чем Реана раскрыла рот, и нырнул назад в глубь будки, предоставляя гостье самой открывать дверь и потом сражаться с ветром, закрывая её. Справившись с этой непростой задачей, Реана взяла инициативу в свои руки, так как долго сидеть в будке, насквозь пропахшей чем-то кислым, ей не хотелось, да и стоило поторопиться к Эглитору. 'Мастеру Эглитору, если ты не хочешь, чтобы тебя тут же вышвырнули за дверь, — мрачно поправила Реда. — Хотя только этого ты и заслуживаешь, раз жить надоело'. — 'Не жить надоело, а тебя выслушивать!'
— Мне нужно видеть Мастера Эглитора, — сказала Реана.
Стражник покосился на нее изучающе, особо остановив взгляд на замызганных ботинках в ледово- снежной корке и с начавшей отрываться левой подошвой, на плаще — мятом и грязном, с замерзшим, колом стоящим низом и кое-где уже прожжённом искрами дорожных костров. Потом взгляд явственно споткнулся о меч, выглядывающий из-под плаща, и стражник сказал:
— А коли серьёзно, так чтоб на приём к Мастеру, то подождать надо дня три, а там скажут, примет он либо нет.
