несовершенны: плоть наша слаба, разум темен, силы ничтожны. На всё воля Вечных.
Ксондак плавно и артистически взмахнул руками в отработанном ритуальном жесте преклонения перед Вечными. Теперь был черед императора прятать досаду, но Шегдар усмехнулся.
— Милостию Хофо, твой разум, святейший Мастер, не столь уж тёмен. И возможно ли тебе не понимать, что в этом деле, деле защиты безопасности государства, нам следует действовать совместно!
— Ваше Величество правы, как всегда. Безопасность государства требует уничтожить Лаолийца и ведьму во имя справедливости.
— Уничтожить Лаолийца, — Шегдар наклонил голову в знак согласия. — Но ведьма нужна мне живой.
— Ваше Величество всё ещё рассчитывает склонить Реду на сторону закона? Она — ведьма, проклятая, повязанная с нечистой силой, — неужто есть необходимость ещё раз напоминать об этом Вашему Величеству?
— Отнюдь. Это напоминание совершенно лишнее, Мастер Ксондак. Тебе незачем остерегать меня против нечистой силы. Возможно, Возродившаяся действительно слуга преисподней, но мы оба политики, святейший Мастер, и тебе также известно, что и слуга преисподней может послужить благому делу укрепления государства.
— Моя обязанность, Ваше Величество, уничтожать нечистую силу, но не укрощать её.
— А моя обязанность, святейший Ксондак, оберегать Кадар. И для этого я сделаю все, даже если придется вступить в сговор с самим Ррагэ! Реда нужна мне живой. И я найду способ привлечь её на свою сторону!
— Ваше Величество, позволительно ли мне предположить, что ваши суждения могут быть не вполне объективны. Ваше увлечение историей всем известно, и, волею Килре, некоторым известны также ваши предпочтения среди исторических лиц. Однако, позвольте указать Вашему Величеству, что из этого вовсе не следует, что данные лица… или лучше сказать, данное лицо также окажет предпочтение вам в политической игре. И когда я, скромный служитель Вечных, припоминаю некоторые сведения из не столь давней истории, вполне вероятным мне кажется, Ваше Императорское Величество, что указанное лицо предпочтёт играть в собственную игру, а не в ту, которую предложит Ваше Величество…
Шегдар сжал зубы и ожёг святого человека таким взглядом исподлобья, что Мастеру Ксондаку грозило самовозгорание, как минимум. Его святейшество кротко склонил голову, и злорадства в опустившихся глазах император уже видеть не мог.
Дверь открылась, на пороге возник человек в синей шапке гонца.
— Ваше Императорское Величество… — поклон в сторону Шегдара. — Святейший Мастер… — поклон в сторону Ксондака. — Донесение из Квлния, Ваше Величество. Из тех, что вы велели доставлять незамедлительно лично Вашему Величеству.
Шегдар пробежал донесение глазами, нахмурился, протянул свиток Ксондаку. Пока его святейшество читал, император отдал распоряжения начальнику гвардии:
— С птичьей почтой передай в Кунен приказ: отправить в Квлний двадцать лучших солдат, пусть привезут Возродившуюся, хотя бы для этого понадобилось спалить весь город. Привезти живой. На дорогу до Квлния у них двое суток считая с этого момента. Иди.
Закрылась дверь за гвардейцем, в зале остались император и Мастер Ксондак.
— Что скажешь, святейший Мастер? — спросил Шегдар сквозь зубы. Ксондак поднял глаза, в которых ясно читалась самая настоящая растерянность.
— Клянусь пятью стихиями, Ваше Величество, я ничего не понимаю. В этом нет никакого смысла! Вероятно, ваш информатор ошибся?
— Исключено. Это она. Возможно, люди справедливо окрестили её 'Безумной'? — Шегдар усмехнулся.
— Но это и в самом деле безумие, Ваше Величество! Зачем, во имя Вечных, с какой целью стала бы Реда изображать Гиллену [Гиллена — богиня врачевания, милосердия] в городе, охваченном эпидемией?
— Зачем — это очень хороший вопрос, святейший Мастер Ксондак, — проговорил Шегдар, начиная шагать по залу. — Возможно, я ошибаюсь, но у меня создается впечатление, что Безумная действительно желает сыграть в свою собственную игру, правила которой тебе неизвестны так же, как и мне, Мастер. Более того, я начинаю сомневаться, что правила известны ей самой.
Ксондак продолжал слушать, но Шегдар замолчал, ожидая его реакции.
— Я служитель Вечных, Ваше Величество, а не Мудрый [эпитет Хофо]. Мне не дано понять пути размышлений нечистой силы, ибо известно, что мыслит нечисть иначе, нежели человек.
__________________________________________
Через два дня после памятной метели Реана проснулась в отличном настроении, села, потянулась, и только тогда обнаружила причину поднявшегося настроения: плечо было в порядке. Всего-то три раза перевязку делали. Ничего себе, чудеса народная медицина…
А на четвёртый день к полудню они пришли в Квлний. Нашли постоялый двор, где за умеренную цену им предоставили комнату с двумя кроватями. Надолго задерживаться в городе ни Реана, ни Хейлле не собирались, но на пару дней остаться рассчитывали — поправить финансовое положение. Альдзелд работал по своей основной специальности: развлекал народ в центре города. Зарабатывал, правда, не ахти. Причем создавалось впечатление, что причина крылась не в чёрствости обывателей, а в отсутствии у них денег. И цены на рынке были зверские.
А Реана, оценив свои возможности, убедилась, что в этом мире не умеет, кажется, ни черта, кроме как лечить и калечить. За второе деньги получать сталось бы вполне реально, но противно, поэтому она выбрала первое. И дела пошли весьма споро, потому что начала Реана свою карьеру с оказания первой помощи местному вышибале, которого едва не вышибли самого. После быстрого выздоровления вышибалы Реану, за её заслуги перед общественностью, а заодно и альдзелда, от души прикармливали на кухне. А когда к 'чернявой лекарке' обратился сначала один сосед, потом другой, идея заняться частной практикой созрела сама собой.
От поносов, простуд и вывихов Реана лечила на 'раз', а потом привели одного мальчишку с дизентерией — пришлось повозиться и дать указания на будущее. Отец пациента все внимательно выслушал, поблагодарил, но ясно было, что лечение сына он полагает законченным. На следующий день явились ещё трое с теми же симптомами, а потом вернулся Хейлле и принес новость — всего одну, но мало не показалось. В городе давно зрела эпидемия, и дозрела, наконец. Тейрлках с семьей и все благородное население из города выехало, после чего ворота закрылись, и выезд из города, как и въезд в него, запретили. А на другое утро хозяин трактира вежливо, но убедительно попросил 'лекарку' со спутником освободить жилплощадь. Понять хозяина можно было: десяток больных разной степени тяжести являли собой зрелище не слишком оптимистичное. Реана пожала плечами и увела поэта, не дав ему возмутиться. На улице Хейлле разразился длинной тирадой о несправедливости мира, в результате чего потенциальные пациенты наперебой стали приглашать их обоих к себе в гости. Из всех десяти прилично одет был только один, оказавшийся зажиточным купцом по имени Вларрик, отлично известным в городе. Его приглашение и приняли, поприветствовав новый дом лекцией об основах гигиены.
Возможности магии вовсе не безграничны — это Реана ощутила очень явственно. Первого пациента, мальчика, которого привели два дня назад, она вылечила без труда. Вылечив разом троих следующих, она устала весьма ощутимо. К концу этого дня — вымоталась, хотя и пыталась магию использовать только в крайних случаях. Вечером приплёлся Хейлле, такой же измотанный. От обычно разговорчивого поэта Реана услышала всего пару фраз, из которых можно было понять, что парень весь день мотался по городу, помогая всем подряд в чём только можно — от покупки лекарств и услуг заклинателей, до рытья могил и складывания погребальных костров, — а попутно безуспешно, но упорно пытался помешать людям впасть в отчаяние. При всех его ораторских талантах, вид родных, засыпаемых землей, говорит куда более красноречиво, чем любые слова постороннего человека.
Посреди ночи Реана проснулась. Несмотря на зверскую усталость, заснуть снова не удавалось — что вызывало глухое раздражение и обиду на всё разом и на свой чертов организм в первую очередь. Девушка
