— Кое-какой прогресс есть, — сказал Баум, прочитав машинописный текст. Он протянул листок Алламбо, который как раз сидел у него, — Теперь наш голубчик должен вступить с кем-то в контакт. Надеюсь, твои люди за ним наблюдают?
Алламбо кивнул.
— Должен сказать, все идет по-дурацки, как обычно. Прошлым вечером Моран явно заметил слежку.
— Ну и пусть, — отозвался Баум. Алламбо этот ответ озадачил, хотя он и привык к противоречивому характеру шефа, — Полагаю, все следует повторить, но именно так, чтобы он чувствовал за собой 'хвост'. Пусть твои люди прямо в открытую за ним ходят. Если он идет к телефону, то надо встать рядом с будкой, слушать разговор, даже улыбаться ему. Хочу, чтобы он потерял покой. Вот тогда он и выкинет какую-нибудь глупость, а мы этим воспользуемся. Передай это своим сейчас же.
Час спустя полицейским 'У Тони' улыбнулась удача. У входа на улице они увидели старого знакомого — бледный паренек в длинном черном пальто и в полукедах. Стоял, облокотясь о стену, руки в карманах, взгляд отсутствующий.
— Привет, Марсель.
— Привет, — парень ответил не глядя.
— Как дела? Мы тебя вчера видели…
— Все нормально.
— А выглядишь, как будто тебе доза требуется.
В пустых глазах промелькнул интерес.
— Одолжи пару сотен франков, сегодня же вечером отдам.
— Нет. Деньги самому нужны. Помоги мне кое в чем — двести франков твои.
— Чем помочь?
— Джо знаешь?
— Которого? Их тут полно.
Полицейский достал из кармана фото.
— Вот этого.
Парень не сразу смог сфокусировать взгляд. Наконец, сосредоточился, долго разглядывал лицо на снимке.
— Это не Джо.
— А вот этот?
— Этого знаю. Может, и Джо, я имен не запоминаю.
— Где он обретается?
— Здесь бывает иногда. Давно его не видел — с неделю, наверно.
— А где бывает, не знаешь? Мне бы его застать — я с него деньги получу, и двести франков у тебя в кармане.
На лице у малого мелькнула тревога:
— Как это?
— Просто он мне должен.
— А второй?
— Тоже мой должник.
— Странно как-то. Рыщешь тут с какими-то фотографиями.
Полицейский сразу нашелся:
— Всегда фотографирую тех, с кем у меня любовь. Привычка такая.
Собеседник молча собирался с мыслями. Решение принималось с трудом: мозг затуманен предыдущей дозой и все настоятельней требует новой. Нет, тут дело нечисто. Но ему необходимы деньги, и это самое главное, остальное отодвигается, исчезает…
— Джо живет за вокзалом Монпарнас, на улице Пернели. Я у него был один раз, только номер не помню.
— Спасибо.
— А деньги?
— Через пару часов увидимся — отдам, — пообещал полицейский.
— Не забудь только. Мне нужно. Срочно.
— Где я возьму? Вот увижу Джо, тогда.
Полицейские вдвоем пошли искать телефон, чтобы сообщить полученную информацию начальству. Через полчаса Альфред Баум уже звонил коллеге Бальдини.
— Хорошо бы как можно больше людей направить на улицу Пернели, пусть ходят из двери в дверь, показывают фотографии, пока кто-нибудь их не опознает. Это просто моя рекомендация — конечно, решение принадлежит вам.
— Я именно так и собирался распорядиться, — ответил Бальдини. Самоуважение и сознание важности занимаемого поста были у него чрезвычайно развиты, в посторонних советах он не нуждался.
— Отлично, — сказал Баум, — Вы действуете решительно, как всегда. Можно ли начать операцию завтра утром?
— Именно рано утром.
— Держите меня в курсе.
— Разумеется, — Бальдини положил трубку и принялся отдавать распоряжения.
…Люди Алламбо проводили Дидье Морана от его дома до бара, а оттуда к телефонной будке в подвальном помещении. Действуя согласно инструкции, полученной от Алламбо, один из преследователей, считавший себя большим шутником, пока Моран разговаривал, строил ему всякие рожи. Моран занервничал, повернулся спиной к своему мучителю и, наконец, не в силах продолжать разговор, выскочил из будки:
— Ты что это делаешь, а?
— Что я делаю?
— Тащишься за мной, рожи корчишь идиотские.
— Ничего не могу с собой поделать, так получается.
— Уйди ты от меня. ради всего святого.
— Не могу, мы с тобой связаны.
— Да кто ты такой?
— А вот это не твое дело.
Моран кинулся вверх по лестнице и вон из кафе, а тут его встретили пристальными взглядами двое в плащах и устремились следом. На следующим же перекрестке ему попалось такси и он сел, не оглянувшись. Маленький 'рено' вывернулся из переулка и незаметно пристроился за такси, соблюдая дистанцию. Не отрываясь от преследуемой машины, 'рено' доехал до бульвара Мортье. Тут Моран остановил такси и вышел возле железных ворот, преграждающих путь к штаб-квартире ДГСЕ — французской разведки. В будке, где сидел охранник, узнал, как найти полковника Робера Виссака.
Те, кто приехал на 'рено', немедленно известили по рации свое начальство, и Баум уже был в курсе. Выслушав сообщение, он отправился в архив, чтобы поработать с картотекой — это называлось у него 'маленьким увлечением'.
Запросив несколько досье и получив их немедленно, он сложил их стопкой на левом краю стола и предался 'увлечению', читая методично все страницы подряд и время от времени делая пометки в блокноте. Когда папка заканчивалась, он перекладывал её направо и брался за следующую. Кому-нибудь другому это занятие показалось бы скучным, а для Баума это была очередная экспедиция в неизведанную страну, средоточие и высшая точка, по его пониманию, всей деятельности офицера контрразведки.
'Ответ найдете в картотеке — учил он младших коллег, — Там все есть. В наших досье содержится все, что следует знать о тех, кто предает страну. Надо только найти и правильно прочесть. Это — искусство, но за него нам и платят'.
Через несколько часов все папки перекочевали на правый край стола, а записей в блокноте набралось на целых три страницы.
