Полицейская операция на улице Пернели была назначена на семь утра. Улочка коротенькая, длиной чуть больше ста метров, по обе стороны обшарпанные дома. Участников операции проинструктировали четко: показывать фотографии консьержкам там, где они есть, а потом — ходить из квартиры в квартиру. Держать ухо востро — вряд ли Джо или его приятели пойдут на сотрудничество. Если дверь на звонок не откроют, отметить номер квартиры, потом будем решать, что делать в таких случаях. Если обнаружатся те, что на снимках, — везти в полицию.
Когда первая из полицейских машин въехала в узкую улочку, черный 'фиат', двигавшийся навстречу, вынужден был притормозить и податься в сторону. Сержант, сидевший в полицейской машине спереди, на месте пассажира, заглянул в окно 'фиата'. За рулем — горбоносый парень лет двадцати двух, пассажир постарше, грузный, вжался в сиденье и уставился в переднее окно. Через секунду машины разъехались.
— Странно, — произнес сержант.
— О чем ты?
— Это был Ашар. Что ему тут понадобилось в такую рань?
— Какой Ашар? Тот самый?
— А какой же еще?
Сержант и шофер вышли из машины, к ним присоединились двое ехавших на задних сидениях. Сержант все ещё бормотал про себя, покачивая головой: с какой стати этот бандит ни свет, ни заря появляется на эдакой затрапезной улице? Странно все же! Он дал команду остальным и все четверо отправились в дом № 1 по улице Пернели.
Ничего интересного не произошло примерно до девяти часов. Две группы полицейских обошли несколько домов, и четверка, возглавляемая сержантом, двинулась к номеру 11, на подъезде которого значилось: 'Hitel de la Gare Monparnas. Chambres tous confort'[9]. Хозяин- оптимист велел маляру, написавшему вывеску, изобразить на ней шесть звезд. Держалась вывеска на одном гвозде и ветер раскачивал её туда-сюда.
— Местечко, что надо, — произнес сержант, — Может, тут нам и повезет.
Что представляет собой 'Hitel', стало ясно, когда он подошел к конторке в узком холле. Дюжина ключей красовалась на доске за стойкой, на которой стоял телефон и валялась сломанная авторучка. С улицы сквозь стеклянную дверь проникал мутный свет, короткая неоновая трубка придавала ему голубой оттенок. Впечатление было удручающее.
За конторкой сидел пожилой человек, на лице которого читалось: 'Ты из полиции, сразу видно, ну и что из того?' Он был в рубашке с коротким рукавом, один рукав сколот булавкой, прикрывая культю. Небрит уже пару дней, нижняя часть лица заросла щетиной, зато сверху сплошь розовая лысина. Человек оторвался от утренней газеты о скачках, разложенной на конторке.
— Слушаю вас.
— У нас есть ордер на обыск — ищем двоих.
Лысый пожал плечами, но не ответил. Сержант предъявил фотографии:
— Знаете их?
Тот нагнулся, рассматривая снимки, потом поднял голову и, сузив глаза, посмотрел на полицейского. Снова молчание.
— Так что? Знаете?
— Они снимают комнату. Дешевую, на верхнем этаже. Платят исправно, а вопросы я не задаю. Не мое это дело.
— Сейчас они дома?
— Должны быть. Я заступил в семь, они не выходили.
— Самый верхний этаж, говорите?
Лысый портье кивнул и добавил, когда четверо полицейских направились к лестнице:
— К ним сегодня утром кто-то приходил. Около семи. Чем они там занимались, меня не касается.
— А кто приходил?
— Обычный парень. Высокий, худощавый. Лет двадцати. Из их компании, наверно, кто их там разберет? — Он покачал головой.
Сержант повел своих людей вверх по лестнице.
— Номер три, — крикнул снизу портье, — Первая комната справа.
В комнату под самой крышей вела ненадежная деревянная дверь. Стучать сержант не стал. Повернул ручку — остальные дышали ему в затылок — и толкнул резко, ожидая встретить сопротивление замка, но дверь легко отворилась, и сержант, внезапно оказавшись в комнате, вдохнул застарелый воздух и явственно ощутил кисло-сладкий запах застывающей крови.
Бледный луч света падал сверху, из окна прямо на широкую кровать — она занимала почти всю комнату. На кровати бок о бок ничком лежали парни в пижамных куртках. Обоих застрелили в затылок с малого расстояния, и вытекающая кровь образовала две лужицы на простыне. Сцена казалась удивительно мирной — никаких признаков борьбы, какого-нибудь насилия. Смерть в чистом виде. На столике сбоку — кое-какие вещицы: двое часов, записная книжка, носовой платок, несколько монет — ничего не тронуто, похоже, никто этого и не касался. Ничего — только голый факт: два выстрела сзади, действовал профессионал, сработал безупречно.
— Пошли отсюда, — велел сержант, — Ничего не трогать. Шарло, ступай к телефону, позвони в отдел убийств. Наше задание выполнено — мы нашли, кого надо, и теперь имеем право выпить по чашечке кофе на рабочем месте.
Тут он вспомнил Ашара в черном 'фиате'.
— Постой, Шарло, я, пожалуй, сам позвоню.
Глава 16
Судебный следователь — человек лет сорока с лишним, угрюмый и худой, страдал заиканием и нервным тиком — другими словами, нервы у него явно пошаливали. Он знал, что ни должность, ни официальная власть закона, представителем которого он является, не смогут его в данном случае защитить. Не собирался он браться за это расследование и никак не ожидал, что оно окажется именно у него, но самым непонятным образом дело о двойном убийстве на улице Пернели попало в его график, и никто не смог бы объяснить, почему.
Не то, чтобы расправа над двумя продажными мальчиками была сама по себе так уж необычна или представляла какой-то интерес, ничего подобного. Необычным и значительным был лишь тот факт, что главным подозреваемым, по мнению полиции, числился Анри Ашар. Что и привело в кабинет судебного следователя этих двоих: мсье Ашар, самоуверенный, даже улыбающийся, пришел со своим адвокатом, мэтром Фраскони. Наглая улыбка на грубом лице Ашара плохо гармонировала с недовольным видом, который напустил на себя Фраскони. Следователь почувствовал, что из двух этих неприятных посетителей тот, что хмурился, все же ему ближе.
Следователя предупредили заранее, что Анри Ашар — важная птица не только в Париже, он имеет связи с самыми богатыми и самыми криминальными его представителями в провинции, а также у него есть друзья на набережной Орфевр, то есть в полиции, а заодно и в политических кругах: в мэрии и в министерстве внутренних дел. Даже будто бы некоторым членам парламента есть за что благодарить этого типа. Может статься, все это выдумки, но, возможно, и правда. Следователю было известно, что Ашар уже попадал в руки полиции и даже представал перед судом, однако его ни разу ни в чем не удалось обвинить. Зато кое-кто из особо усердных судебных следователей теперь в провинции допрашивает мелких воришек и пьяниц, которые лупят своих жен, потому что внезапно выяснилось, что в Париже в их услугах больше никто не нуждается. И вообще, дело это весьма щекотливое не только из-за того, что в нем замешан Анри Ашар, но ещё и потому, что министерство внутренних дел проявляет к нему интерес, неадекватный самому преступлению. Так или иначе, судебный следователь, чье имя было Птижан, чувствовал, что работа ему не по плечу — этого, по-видимому, и добивались те, кто подсунул ему двойное убийство.
