— Мне необходим был кто-то, кому я мог бы все высказать, сын. — Он вздохнул, снова посмотрел на сухой ландшафт, с которого теперь исчезли даже цветы, затоптанные сборщиками росы и увянувшие под ранним солнцем.
— На Келадане мы правили, опираясь на мощь моря и воздуха, — сказал Герцог. — Здесь мы должны использовать мощь пустыни. Это то, что ты получишь в наследство, Пол. Что станет с тобой, если что-то случится со мной? Твой Дом не будет больше в упадке, он станет бегущим и преследуемым.
Пол глотнул, подбирая слова, и не мог найти ни одного. Он никогда не видел своего отца настолько упавшим духом.
— При попытке удержать Арраки, — сказал Герцог, — неизбежно встает вопрос, решением которого является самоуважение. — Он указал в окно на знамена Атридесов, безжизненно свисающие с флагштоков, установленных по краям посадочного поля. — Эти честные знамена могут означать массу дьявольских вещей.
Пол глотнул пересохшим горлом. За словами отца пряталась бесполезность, чувство фатализма, от которых в груди мальчика возникла пустота.
Герцог достал из кармана таблетку от усталости, проглотил ее, не запивая.
— Власть и страх, — сказал он, — вот инструменты управления государством. Я должен приказать, чтобы тебя усиленно обучали искусству ведения партизанской войны. Этот фильм, в случае крайней необходимости, мог бы помочь тебе.
Пол, не отрываясь, смотрел на отца, видя, как по мере действия таблетки расправляются его плечи, но помня при этом слова, полные страха и сомнения.
— Что-то задерживает эколога, — пробормотал Герцог. — Я велел Зуфиру привести его как можно скорее.
* * *
«Однажды мой отец, Падишах-Император, взял меня за руку и я, следуя способом, полученным мною от матери, почувствовала, что он беспокоен. Он повел меня в портретную галерею и остановился перед портретом Герцога Лето Атридеса. Я заметила между ними — моим отцом и человеком на портрете — большое сходство: у обоих были худощавые благородные лица с острыми чертами и преобладающими над всем холодными глазами. „Дочь, — сказал мне отец, — я хотел бы, чтобы ты была старше, когда для этого человека наступит время выбирать женщину“. Моему отцу в то время было 70 лет, но он выглядел не старше человека на портрете, а мне было 14 лет, и все же я помню, что в то мгновение пришла к выводу, что мой отец втайне желает иметь Герцога своим сыном и ненавидит политическую необходимость, вынуждавшую их быть врагами».
Первая встреча с людьми, которых он приказал предать, потрясла доктора Кайнза. Он гордился тем, что был ученым, для которого легенды были лишь любопытными возможностями, путями к познанию сущности культур. Но мальчик так хорошо подходил к древнему поверью. У него были вопрошающие глаза и вид сдерживаемой искренности.
Легенда, конечно; была весьма терпимой к тому, когда матери-богине следует привести с собой мессию или предоставить ему поле деятельности. И все же между предсказаниями и людьми существовала странная согласованность.
Они встретились в разгар утра за административным зданием посадочного поля. Стоявший неподалеку ориентатор без опознавательных знаков тихонько гудел, как дремлющее насекомое. Возле него с обнаженным клинком, огражденным защитным полем, стоял охранник Атридесов.
С усмешкой посмотрев на защитное поле, Кайнз подумал: «Арраки готовит для них сюрприз».
Планетолог поднял руку, давая знать своим охранникам — Свободным, что следует отступить. Сам он прошел вперед ко входу в здание. Его внимание привлекло движение по ту сторону входа. Он остановился, воспользовавшись этим, чтобы поправить свою форму и складку стилсьюта на левом плече.
Входная дверь распахнулась. В нее легко скользнули охранники Атридесов, все вооруженные до зубов пистолетами, ножами и защитными полями. За ними шел высокий человек с ястребиным лицом, темнокожий, с темными волосами. На нем был плащ с эмблемой Атридеса на груди, и то, как он носил его, выдавало его плохое знакомство с этим видом одежды. С одной стороны плащ прилип к закрытой стильсьютом ноге, и это лишало его фигуру свободного покачивания, нарушало ритм его шагов.
Рядом с мужчиной шел юноша с такими же темными волосами. Юноша казался слишком маленьким для своих 15 лет. Кайнзу был известен возраст его. Но юное тело излучало властность, уверенность в себе, как будто он знал нечто, неведомое всем остальным. И на нем был такой же плащ, как и на его отце, но носил он его со спокойной непринужденностью, как будто подобная одежда была ему давно знакома.
Кайнз покачал головой, думая про себя: «Они всего лишь люди».
Вместе с ними вошел еще один человек, которого Кайнз сразу узнал — Гурни Хэллек. Кайнз глубоко вобрал в себя воздух, усмиряя поднявшееся в нем негодование — этот человек поучал его, как вести себя с Герцогом и его наследником. Кайнз думал, следя за приближающейся группой: «Очень скоро они узнают все, кто хозяин на Арраки». Они хотели знать все, что касается спайса, а также о базах. И было очевидно, что о базах они узнали от Айдахо. «Я заставлю Стилгара послать голову Айдахо этому Герцогу», — думал Кайнз. Свита Герцога была теперь в нескольких шагах. Песок хрустел под ногами подходящих.
Кайнз поклонился.
Подходя к одинокой фигуре, Лето изучал ее: высокий, худой, одетый для пустыни в свободную робу, стилсьют и низкие башмаки. Капюшон человека был отброшен назад, сетка висела сбоку, оставляя открытыми длинные рыжеватые волосы и редкую бородку. Глаза были бездонно голубые под густыми бровями.
— Вы эколог? — сказал Герцог.
— Мы здесь предпочитаем старые титулы, — сказал Кайнз. — Планетолог.
— Как вам угодно, — сказал Герцог и посмотрел на Пола. — Сын, это судья по изменениям, арбитр споров, человек, который поставлен здесь следить, подчиняются ли местные властям. — Он посмотрел на Кайнза. — А это мой сын.
— Вы Свободный? — спросил Пол.
Кайнз улыбнулся.
— Меня принимают и в сетче, и в деревне, молодой мистер. Но я — имперский планетолог, находящийся на службе у Его Величества.
Пол кивнул. Уверенный вид человека произвел на него впечатление. Хэллек показывал Полу Кайнза из окна административного здания. Пол изучал Кайнза в бинокль, отметив его чопорность. Хэллек сказал Полу на ухо:
— Странный парень. Очень четкая манера говорить, — краткая, никаких неточностей. Как бритвой режет.
И Герцог сказал за их спиной:
— Тип ученого.
Теперь, находясь лишь в нескольких шагах от человека, Пол почувствовал, что сила Кайнза заключается в его собственной личности, как будто в жилах того текла королевская кровь, и он был рожден повелевать.
— Насколько я понимаю, вам пришлось подумать о наших стилсьютах и этих плащах, — сказал Герцог.
— Надеюсь, они хорошо подошли к вам, мой господин, — сказал Кайнз. — Они были изготовлены Свободными и так скоро, как приказал ваш человек Хэллек.
— Я узнал о том, что вы сказали, что не сможете взять нас в пустыню до тех пор, пока не наденем эти доспехи, — сказал Герцог.
