В общем, находке из «Треугольника скелетов» не придали особого значения и благополучно о ней забыли. Однако новые события заставили взглянуть на нее совершенно в ином ракурсе. Слушая сообщение высокопоставленного анонима, Стивен Лоу не мог не признать, что в спецслужбах работают очень въедливые, с цепкой памятью аналитики, способные к самым неожиданным сопоставлениям и умозаключениям. Всего ничего прошло с момента установления личности пациентки клиники Святого Марка, а кто-то уже вспомнил о «Треугольнике скелетов» – и останки наручных часов, произведенных дочерней компанией швейцарской фирмы «Своч групп» в Ричмонде, были подвергнуты радиоизотопному анализу. И оказалось, что этому механизму для измерения времени как минимум тысяча – тысяча двести лет! Кварцевые часы «своч», если верить результатам анализа, были изготовлены в эпоху гномонов, клепсидр и песочных часов, задолго до изобретения голландского ученого Христиана Гюйгенса. Да, были и до механических часов Гюйгенса гиревые часы, были и другие стародавние измерители времени – чего стоит хотя бы удивительный «небесный диск из Небры», астрономические часы, созданные древними жителями Европы более трех с половиной тысяч лет назад… Но одно дело – металлический диск с изображенными на нем небесными светилами или часовой механизм с шестеренками, пружинками и стрелками, и совсем другое – часы знаменитой швейцарской фирмы. Причем часы кварцевые – а история кварцевых часов насчитывала всего лишь несколько десятков лет. Все эти подробности «один-четыре» вставлял как бы мимоходом, но у Стивена Лоу сложилось впечатление, что тот хорошо владеет материалом и мог бы распространяться на эту тему сколь угодно долго.
За теотиуаканскую находку взялись всерьез, пытаясь с помощью компьютерного моделирования воссоздать ее первоначальный вид. И хотя ничего убедительного из этого не вышло, в свете случившегося с Флоренс Рок получило право на существование предположение о том, что часы принадлежали кому-то из участников миссии «Арго». Потому что именно кварцевые часы «своч», изготовленные в Ричмонде, были вмонтированы в их комбинезоны. И это значило, что либо Свен Торнссон, либо Леопольд Каталински (а может быть и оба астронавта) оказались перемещенными в далекое земное прошлое.
– Разумеется, этот пункт недостаточно убедительный, – продолжал засекреченный «один-четыре». – Но он вполне вписывается в схему. Кахамарка – пирамида. Келли и Рок – мегалит. Часы – пирамида.
Лоу уже знал, кто такой Дэн Келли, чья визитная карточка неведомо каким образом оказалась в кармане комбинезона Батлера. В английском Уолсолле до сих пор жил сын Келли – он и рассказал о давнем исчезновении отца. А в полицейских архивах Солсбери сохранились документы, указывавшие на самую прямую причастность коммерсанта из Уолсолла к обнаружению среди камней Стоунхенджа неизвестной женщины… Вернее, теперь уже известной. И окончившей земной путь.
– У меня вопрос относительно часов, – прервал паузу еще один голос.
– Вообще-то, вопросы потом, – вновь вклинился ведущий. – Хотя… Один-четыре, не возражаете?
– Нет. Давайте ваш вопрос.
– Стоит ли включать в схему недостаточно, как вы сами выразились, убедительные детали только на том основании, что они вписываются в схему? Речь, конечно же, идет не о фальсификации, а о неверной интерпретации… О заблуждении, скажем так.
– А что, мало было фальсификаций? – раздался резкий голос очередного инкогнито. – Да сколько угодно! Навскидку, просто к сведению присутствующих, тут же у нас, как я понимаю, разношерстная компания собралась, специалисты разного профиля – а значит, недостаточно компетентные в других областях.
– Как и вы, – буркнул кто-то.
– Безусловно. Так вот, навскидку, для расширения кругозора. («Ну и желчный же, судя по всему, тип», – подумал Лоу.) Лет этак сто тридцать назад Британский музей приобрел терракотовый саркофаг. Терракота, если кто не знает, – это разновидность керамики, обожженной глины, а саркофаг – это гроб.
– Это, пожалуй, лишнее, один-два, – осторожно сказал ведущий.
– Не лишнее, – отрезал один-два. – Чтобы не было недоразумений. Крупнейшие музейные специалисты, подчеркиваю, круп-ней-ши-е специалисты Британского музея – Британского музея, а не музея сельской школы! – определили, что саркофаг сделан в шестом веке до Рождества Христова. Уникальное, так сказать, произведение этрусского искусства! А что выяснилось через десяток лет? Оказывается, сей саркофаг изготовил простой реставратор Лувра, вместе с братом. Закопали, а потом инсценировали находку. А подделка фресок в церкви Святой Марии в Любеке? Сам реставратор расписал и выдал за подлинную живопись тринадцатого века. И что же? Признался – а ему не поверили. Заявили, что он страдает манией величия! Специалисты не поверили, видные ученые, реставраторы. Только потом уже комиссия экспертов все-таки разобралась… А пепел Иоанна Крестителя? Надеюсь, все присутствующие знают, кто это такой? Император Юлиан якобы приказал разрыть могилу Иоанна, перемешать его останки с костями животных и сжечь. Так сейчас килограммы – килограммы! – этого пепла хранятся и в Риме, и в Генуе, и и бог знает где еще. Девять рук Иоанна! Пятнадцать крайних плотей Христа! А карта Пири Рейса…
– Благодарю вас, достаточно, – наконец пресек этот поток ведущий. – Все-таки у нас не лекция. Вы хотите сказать, что кто-то сознательно завысил возраст находки?
– Помните такого – У Сок Хвана? Того корейца, что фальсифицировал результаты исследований, связанных со стволовыми клетками?
– Ну, если подходить с таких позиций, можно вообще не собираться, – вступил в разговор следующий аноним. – Зачем кому-то потребовалось бы искажать истинный возраст часов?
– Не знаю, – отрезал желчный. – Собственно, я никого ни в чем не обвиняю. Но нужна тщательная проверка. И желательно – экспертами из другого ведомства.
– Принято, – сказал ведущий. – Пусть ваши люди и проверят. По-моему, мы несколько уклонились от темы…
– Нет, не уклонились, – подал голос то ли какой-нибудь семь-два, то ли девять-восемь, то ли кто-то еще. (Лоу уже начал путаться в этих почти одинаково звучащих механических голосах.) – Вопрос нужно рассмотреть со всех сторон. И с этой тоже. Я, в отличие от э-э… не сомневаюсь в добросовестности специалистов, производивших радиоизотопный анализ. Но никакой схемы, извините, не вижу. Кахамарка – пирамида, Келли – мегалит. Где тут схема? У русских есть пословица, что-то типа: «В Японии рис, а в Детройте племянник». По-моему, здесь то же самое. Пирамида Солнца в Мексике – это одно, Стоунхендж в Соединенном Королевстве – совершенно другое…
– Нет, цепочка прослеживается. Рок оттуда – в Стоунхендж, Келли из Стоунхенджа – туда. Это именно по Стоунхенджу. По пирамиде такой цепочки нет. Кто-то бесследно исчезал в Теотиуакане? И часы на аргумент не тянут.
– А откуда следует, что каждый, кто исчезает здесь, попадает именно к «могиканам»? Знаете, сколько ежегодно людей бесследно исчезает? Тысячи!
– Кто-нибудь занимался статистикой исчезновений и появлений в пирамидах и мегалитах? Именно в пирамидах и мегалитах?
– Уже занимаются.
– И что?
– Работа только началась, это же необходимо переворошить огромные массивы информации…
– Почему мы исходим только из искусственного происхождения таких зон? Возможно, это самые что ни на есть естественные точки пробоев континуума…
– Точки, может быть, и естественные, но сооружения над ними, вокруг них – искусственные…
Разносились, разносились по боксу голоса, сменяли, сменяли на экране одна другую головы. Лоу пока слушал молча, хотя и ему было что сказать; он просто выжидал подходящего момента.
– Если пирамиды и мегалиты действительно.являются частями одной схемы, нужно взять их под контроль. Не только Теотиуакан и Стоунхендж, а все подобные объекты.
– А что, есть такой реестр?
– Значит, нужно заняться его составлением. Возможности, думается, у нас немалые.
– Очень даже немалые, – подтвердил ведущий. – Отрадно, что начали поступать конкретные предложения. Собственно, именно в этом цель нашего обсуждения. Я имею в виду данный пункт. Определить задачи, внести предложения. Или хотя бы задуматься над предложениями. Каковы должны быть наши действия, наша стратегия и тактика – вот что мы рано или поздно должны решить. Надеюсь, все
