крест». Заглянул в два-три магазина, оценил ассортимент сувенирных и антикварных подвальчиков.
Никаких дел у него в Солсбери не было, еще раз посещать Стоунхендж после случившегося ему абсолютно не хотелось, – но и сесть за руль и как ни в чем не бывало пуститься в обратный путь он почему-то не решался. Обнаженная молодая женщина, лежавшая среди камней, не шла у него из головы. И волосы у женщины были все-таки сухими – словно ее только что оставили там. Оставили – и исчезли. Испарились. Или это действовали невидимки? Уэллсовский Гриффин с компанией таких же, как он… Но почему именно в Стоунхендже? Почему не на обочине, не в кустарнике? Вообще – почему?
Тут ощущался странный, тревожащий запах, еле уловимый запах какой-то тайны… Запах чего-то – иного…
Не обращая больше внимания на красоты архитектуры и прохожих, Келли выбросил в урну недокуренную сигарету и быстрым шагом направился к автостоянке, словно вдруг понял, что куда-то опаздывает.
…Но, как оказалось, спешил он совершенно напрасно. Все та же мумия-медсестра уже без былой неприязни сказала ему, что статус-кво сохраняется и перспективы весьма туманны. Если улучшение и будет, то уж никак не сегодня. И вряд ли завтра.
Келли записал номер телефона и, почему-то ощущая себя мухой, запутавшейся в паутине, покинул больницу.
Его «воксхолл» стоял наискосок от больничных ворот, на другой стороне улицы, и в капот автомобиля упирался своим тылом какой-то долговязый субъект в коротком, выше колен, кремового цвета плаще. У субъекта были длинные темные волосы, своей прической он копировал то ли лучшего бомбардира «Манчестер Юнайтед» Джорджа Беста, то ли каждого из «битлов», а на плече его висела на ремне небольшая черная сумка. Почему он выбрал в качестве подпорки именно автомобиль Келли, было непонятно, потому что рядом стоял «рено», – ничуть не хуже «воксхолла», – а за газоном, под деревьями с мокрой листвой, поджидала всех усталых и дряхлых совершенно свободная скамейка. Правда, на дряхлого субъект отнюдь не походил – на вид ему было не больше сорока.
Порывшись в памяти, Келли вспомнил, что, кажется, минут пятнадцать назад видел этого типа в больничном вестибюле – там находились какие-то люди, на которых он не обратил никакого внимания. Мысленно пожав плечами, он пересек улицу и намеревался уже открыть дверцу автомобиля, когда долговязый отклеился от капота и жизнерадостно улыбнулся:
– Мистер Келли? Я как раз вас и поджидаю.
Келли выпрямился и взглянул в длинное, с чуть выпуклыми карими глазами, приветливое лицо, обрамленное баками. На бобби субъект явно не походил, но и ни на одного из знакомых Келли – тоже.
– Чем обязан? – спросил он, на всякий случай внутренне собравшись.
– Марк Синчин, репортер местной «Кроникл», – тут же отрекомендовался субъект, подходя ближе. – Мне сообщили, что день у вас сегодня начался весьма интересно. Если не возражаете, давайте заберемся в ваш лимузин и поговорим. У меня есть «Филип Моррис», с двойным фильтром.
Судя по напористости, репортер был явно не из новичков. Келли переступил с ноги на ногу, посмотрел, как тот вынимает из кармана плаща серую пластмассовую сигаретную пачку, и кивнул:
– Хорошо.
Действительно, почему бы читателям «Кроникл» не узнать о хорошем поступке Дэна Келли из Уолсолла, торговца отличным, между прочим, дамским бельем? Гибкая система скидок и так далее…
Они устроились в машине, закурили «Филип Моррис», и Келли первым делом поинтересовался, каким образом о недавно произошедших событиях стало известно репортеру местной газеты.
Ответ оказался очень простым. Марк Синчин был не просто журналистом, работавшим в редакции одной из городских газет, а именно репортером, то есть человеком, готовящим материалы о текущих событиях и происшествиях. Происшествиями занималась полиция – там Синчин и брал всю информацию. Точнее, не всю, а ту, которую давали, ту, которую полицейское начальство считало допустимым для публикации. Вот и сегодня утром Синчин, как обычно, сделал несколько звонков по «точкам», как он это называл, и в числе других новостей узнал и о «жертве из святилища друидов» – именно так он успел ее окрестить, вполне в духе журналистской братии. Решив, что этот случай заслуживает внимания, репортер поспешил в полицейский участок, к своим старым знакомым, где и выведал все подробности, включая имя человека, доставившего потерпевшую в больницу, и номер его «воксхолла». Более того, расторопный журналист присоединился к полицейским и побывал в Стоунхендже, на месте происшествия; это место Келли не только описал в своих показаниях, но и отметил на схеме памятника старины, которую набросал на листе бумаги.
После этого Синчин отправился в больницу, чтобы выяснить состояние пострадавшей. («Все, что могу, перепроверяю сам, – сказал он Дэну Келли. – Стараюсь публиковать только достоверные сведения – дорожу своей репутацией».) Получив уже известный Келли ответ, Синчин вышел из больницы и обнаружил рядом со своим «рено» серый «воксхолл» с тем самым номером, что он записал в полицейском участке; серый «воксхолл», который, как полагал Синчин, давным-давно уже оставил позади границы графства Уилтшир… «А та мумия не сказала, что буквально передо мной уже интересовались здоровьем этой несчастной», – подумал Келли.
– И я решил дождаться вас, – завершил Синчин преамбулу. – Одно дело читать бумаги или слушать официальную, так сказать, информацию и совсем другое – пообщаться с очевидцем. Тем более, с единственным очевидцем. Предупреждаю, что я очень дотошен, зануден и прилипчив, и не отвяжусь до тех пор, пока все-все-все не разузнаю. Так что признавайтесь, Дэн, что вы утаили от полиции?
Келли чуть не поперхнулся ароматным сигаретным дымом:
– С чего вы взяли, что я что-то утаил? Зачем мне утаивать? Не я же ее туда притащил! Я все подробно рассказал, и добавить мне нечего. Этому рассказал, с рыжими усами…
– Типлеру, – вставил Синчин.
– Возможно. Он представился, но я фамилию его сразу же забыл. Какая мне разница, Типлер он или не Типлер. Так что все подробности там, в участке.
– Нет, Дэн, вы меня не поняли. Я имею в виду такие мелочи, что для протокола не годятся. Ну, мелочи – и всё. – Синчин пошевелил длинными пальцами, словно силился подобрать слова – таким пальцам мог позавидовать как вор-карманник, так и пианист. – Ваши собственные ощущения, понимаете? Атмосфера… То, что никак в протоколе не отразить. Там вот о вспышке говорится. Вы что сначала увидели – вспышку или женщину? Что это за вспышка, как вы думаете? Я ведь не только криминальной хроникой пробавляюсь. И случаи наблюдений НЛО меня интересуют, и предсказания, и об исчезновении «Элдриджа» я писал…
– Кто такой Элдридж?
– «Элдридж» – это американский эсминец. Исчез в сорок третьем, в Филадельфии. А появился потом совсем в другом месте. Так как насчет вспышки? Сначала вспышка – а потом женщина? Или наоборот?
– Точно сказать не могу. По-моему, вспыхнуло над поперечной плитой, а уж лежала ли в это время женщина там, за трилитоном, или нет, я не видел. Я уже потом туда заглянул, после вспышки… – Келли помолчал и добавил: – Констебль там иронизировал насчет вертолетов, так вот: ни с какого бесшумного вертолета-невидимки сбросить ее никак не могли. Поза у нее была не та. Словно на пляже, колено поднято. Загорает и книжку читает. Только книжки нет, и солнца нет. Дождь вместо солнца. Дождь – а волосы сухие, я же не слепой…
– Ч-черт! – Синчин чуть не подпрыгнул на сиденье. – И этого тоже в протоколе нет.
– Потому что ваш мудрый констебль разъяснил, что это мне просто показалось. А кожа теплая, мол, потому, что у нее горячка. И вообще, я ее из Уолсолла с собой прихватил, накачал какой-то дрянью и сдал в больницу. Потому что я скрытый маньяк, во мне некий мистер Хайд временами оживает…
Синчин махнул рукой: – Да ладно вам, Дэн. На констеблей и детей обижаться нельзя. Журналист только что собирался еще раз закурить, но так и не закурил. Крутил незажженную сигарету в руке и явно о чем-то размышлял, сдвинув густые черные брови и напряженно глядя на собственные колени, обтянутые синей тканью джинсов.
«Подземелье, – осенило Келли. – Там, под трилитоном, – пещера. Собираются местные друиды… этот Типлер говорил о друидах… Устраивают оргии. Что-то там у них произошло, избили ее, вытащили наружу. А меня заметили и закатили фейерверк. Чтобы отпугнуть…»
