Да как же так? Зачем и почему? Что с нами сталось? А ничего… Есть этому всему Названье — старость. А в старости — все годы позади И эти — сорок, И не поверить, что свербил в груди Любви осколок. Так напрочь зарастает всякий след Обиды ранней, Что никаких таких в помине нет Воспоминаний. 86 ДОЖДЬ ОБЫЧНЫЙ Вновь дождь: у бога неполадки… Я мок в окопе и в палатке — Не на войне, а малость позже, Поскольку дождь тогда был тоже. И снова он по окнам лупит, Как будто он кого-то любит, А вот ему не открывают, И он чечетку отрывает. …Он все такой же забияка, Хотя лет тридцать не без гака Прошло с окопа и палатки, А он опять в большом порядке! Осенний, летний или вешний, Он все равно какой-то вечный, А я, хоть лезу вон из кожи, Здесь только гость или прохожий. 86 ЖИЗНЬ Горькое и долгое прощанье С уходящим от тебя тобой, И тому прощанью нет скончанья Аж до самой крышки гробовой. Тут не обретенье, а потеря, Потому кидаешься в тоску… Это я прочел не у Монтеля, Это я в своем нашел мозгу. Понимаю: мысли всех велики Супротив такого пустяка. Только то, что выудишь из книги, Вряд ли приспособишь для стиха. Так что ни Христу, ни Заратустре, Сколько им с горы ни говорить, Не раскочегарить наши чувства И печали не угомонить. Будешь сам нести свой личный ужас, Будешь сам вгонять в строфу свой вздор, И как жизнь уходит, обнаружишь, Как холодным потом льет из пор. 86 ДОМ Построить, что ли, дом Хоть на Мезени — Не с тем, чтобы потом Он лез в музеи… Там подлинней с утра В тиши и хвое День раза в полтора, А то и вдвое. В мансарде — наверху, Внизу — в столярке Изображать смогу, И не в запарке, Не только пустяки, А — чередуя,— Романы и стихи,
