— Никуда, — ответил бармен. — За девушек обычно расплачиваются со мной. А он еще не заплатил.
— В какой он комнате?
— Это строго конфиденциальная информация, — заартачился бармен.
— Ясно, — Дэн достал еще двести долларов.
Его собеседник радостно цапнул деньги со стойки. Хотя было очевидно, что он ожидал больше.
— Комната номер пять, — был ответ.
— У вас есть запасной ключ?
— Да, сэр, — сказал бармен, доставая ключ из-под стойки. — Второй этаж, пожалуйста.
— Спасибо, — коротко бросил ему Дэн, забирая фотографию.
На втором этаже было более менее чисто. Но воздух насквозь пропитался сигаретным дымом и его уже, наверное, было не выветрить. Он въелся в стены, двери, линолеум на полу. Сюда доносились звуки музыки из бара. Он нашел дверь с цифрой 5 и осторожно вставил ключ, повернул его в замке. Дверь со скрипом открылась, заставив его вздрогнуть. Комната была совсем маленькой. Оклеена бумажными обоями. На окне висели простые занавески, а ночных штор не было вовсе. На полу опять же был постелен линолеум. Посреди комнаты стояла двуспальная кровать, рядом с ней — тумбочка, а на ней — пустые бутылки из-под дешевого коньяка и пара стаканов. В углу на кресле беспорядочной кучей лежала мужская и женская одежда. В кровати было двое — мужчина и женщина. В мужчине Дэн сразу узнал Дерека.
— Дерек, вставай! — Позвал его Уайтхорн.
Никакого ответа. Только женщина повернулась лицом в сторону Дэна, закинув руку на обнаженный торс Дерека.
— Давай просыпайся! — Еще громче сказал Дэн, толкнув его в плечо.
Стефенс промычал что-то нечленораздельное, но не встал. Женщина подняла глаза на Дэна. Пару секунд она тупо смотрела на него. Потом сонно пробормотала:
— Какого черта?..
— Простите за беспокойство, мисс, — проговорил Дэн. — Я к вашему спутнику.
— Дерек! — Пихнула его женщина. — Дерек, проснись! — Тут к тебе какой-то тип пришел.
— Мммм? — Вновь промычал Стефенс.
— Вставай! — Пихнула она его. — К тебе пришли.
Он приподнялся на локтях.
— Чего тебе?
— Я же говорю, к тебе пришли, — раздраженно ответила она. — Вон! — Она указала на Дэна.
Дерек повернул голову, удивленно, почти испуганно всмотрелся в своего гостя, с трудом сфокусировав взгляд. Некоторое время он смотрел на Дэна так, будто видел впервые. Потом лицо его искривилось в какой-то дикой гримасе, и Стефенс процедил сквозь зубы:
— Пошел к дьяволу, Уайтхорн!
И снова плюхнулся на кровать.
— Мисс, — обратился Дэн к девушке, которая все это время с интересом разглядывала его, сидя на кровати и одной рукой придерживая одеяло на обнаженной груди., - вы не могли бы оставить нас с мистером Дереком наедине? Я очень прошу вас, — он вежливо улыбнулся ей.
— Хорошо, — пожала она плечами. — Если что, я буду в ванной.
И проследовала туда, завернувшись в одеяло.
— Эй! — Закричал ей вслед Дерек. — А ну, верни одеяло!
Но дверь в ванную уже захлопнулась Дэн прошел к креслу, нашел одежду Дерека, кинул ему.
— Одевайся!
— Пошел к черту! — Снова послал его Стефенс, но одежду все же взял и начал одеваться.
— Ты уж определись, куда мне идти: к черту или к дьяволу, — улыбаясь, сказал Дэн.
— Мне все равно, куда, — произнес Дерек. — И вообще, что тебе здесь надо?
— Я приехал за тобой, — спокойно ответил Дэн. — Клер очень волнуется, не говоря уже о твоем отце и Лауре.
— Говоришь, Клер волнуется?! — Спросил Дерек, и губы его скривились в злобной усмешке. — А что же она не волновалась, когда вы так страстно целовались на глазах у Роберта Монтгомери? Ах да, забыл! Он ведь твой друг и всегда покрывал твои похождения. И когда ты уводил Джессику у Максвелла, и когда ты решил присвоить себе мою жену…
Он надел брюки, заправил рубаху, затянул ремень.
— Перестань паясничать, Дерек, — произнес Уайтхорн. — Тебя совершенно не касается то, что произошло между мной, Джессикой и Максвеллом. Это только наше дело.
— Да-а?! — Протянул Стефенс. — И даже если я скажу, что через три года после твоей 'смерти' Джессика вышла замуж за Макса, ты скажешь, что тебе все равно?
Улыбка мгновенно сошла с лица Дэна. Он побледнел, но изо всех сил постарался скрыть чувства, нахлынувшие на него. После короткой паузы, не заметив, что руки его сами собой сжались в кулаки, сказал:
— Это уже меня не касается. Ведь я тоже женат.
Дерек присвистнул от удивления.
— А ты даром времени не терял!
— Можно сказать и так. Моя жена спасла мне жизнь.
— Тогда понятно, — протянул Дерек.
— Что тебе понятно?
— Ты женился из благодарности.
— Сейчас не об этом речь, — категорично отрезал Дэн. — Я приехал за тобой. Клер ждет тебя.
— Зря потратил время. Я к ней не вернусь. Пусть делает, что хочет.
— Ты не прав, Дерек! — Настойчиво сказал Дэн. — Клер очень любит тебя. Если хочешь знать мое мнение, я никогда не думал, что она когда-нибудь сможет так полюбить.
Дерек поднял на него свои холодные серо-голубые глаза, смерил его тяжелым, убийственным взглядом.
— Вот как… — Язвительно проговорил он. — А ты никогда не думал о том, что Клер всегда любила только тебя? Ты с ней встречался, а она была в тебя влюблена. Ты умер, а она все равно ждала только тебя. Даже когда тебя уже никто не ждал, она все равно ждала тебя. Она и замуж-то вышла за меня только потому, чтобы отомстить тебе. Чтобы ты обратил на нее малейшее внимание. А когда мы были женаты в первый раз, она всегда в моих объятиях представляла, что я — это ты. Здорово, да? Как будто нас в постели было трое: я, она и ты. А теперь все! Хватит! Я устал! Мне надоело быть третьим лишним. Тем более, что вернулся главный претендент на ее руку. Ты! Я устал с тобой бороться. Ты выиграл. Вот и забирай свой приз.
В его словах звучала такая жгучая, такая острая боль, что Дэну стало не по себе от колких слов Дерека. Неужели его троюродный брат был настолько влюблен в Клер, что так мучительно переживает эту историю?! Поразительно! Ведь ему самому, Дэну, всегда казалось, что Клер и Дерек способны любить только себя. И только сейчас, глядя на боль своего кузена, Дэн понял, что Клер действительно тогда любила его. Может, она и хотела стать богатой и жить в достатке — этого желания ни у кого не отнимешь. Но она не была такой жестокой, беспринципной, алчной и бесчувственной, как ему думалось. Клер могла и испытывала очень сильные чувства. А он причинил ей невыносимую боль, бросив ее ради ее подруги. Более того, он постоянно сравнивал Клер и Джессику, превознося достоинства второй в присутствии первой, тем самым унижая ее. Господи, как же Клер должна была бы ненавидеть его сейчас за всю эту мерзость! И после всего этого он еще смеет заявляться к ней и портить ее семейную жизнь!
— Ты ведешь себя так, будто Клер — игрушка, — сказал Дэн.
— Вот как раз для меня она никогда не была игрушкой, — запальчиво заявил Дерек. — А ты именно так с ней все время и обращался.
Дерек был прав, и в глубине души Дэн полностью осознавал это, но никогда не признался бы в этом вслух.
— Я же все время был с ней рядом, переживая ее боль, как свою. Видел, что она из кожи вон лезет —
