'Прости меня, отец, — мысленно разговаривал с ним Дэн. — Но я хочу, чтобы мой сын был другим. Он не должен, просто не имеет права повторять наши с тобой ошибки. Я этого не допущу'.
Дэн вздохнул и поднял глаза на другие надгробия, то здесь, то там возвышавшиеся над чьими-то могилами. Настоящая долина смерти. Здесь даже птицы не поют. Тихо, как в могиле, — с той лишь разницей, что ярко светит солнце и стоит удушающая жара. Он потянул галстук, а потом и совсем развязал его, расстегнул две верхние пуговицы, чтобы было легче дышать. Нет, сегодня больше никакого офиса! Домой — под душ, подальше от этой сводящей с ума жары и жутких мыслей.
Вдруг откуда-то послышался размеренный стук чьих-то женских каблучков — хорошее напоминание о том, что он все-таки находится в мире живых людей. А то от жары да еще в этой кладбищенской тишине Дэн начал терять ощущение реальности. Июльское солнце просто ослепляло, даже солнцезащитные очки не спасали. Щурясь от яркого солнца, Дэн посмотрел через темное стекло очков вдаль. Метрах в шести от него по параллельной дорожке шла женщина. Лучи солнца делали ее волосы похожими на расплавленное золото, и это вызвало у него какое-то смутное воспоминание. Но он мысленно отмахнулся от него, решив, что подобной встречи просто не может быть — тем более здесь. Мало ли женщин с золотисто-рыжими волосами приходят на это кладбище! Да и что здесь делать Джессике Колфилд?! Вряд ли это может быть она.
Дэн решительно развернулся и пошел прочь к своей машине, стоявшей за воротами.
— Дэн?.. Дэн Уайтхорн?!
От звука этого чудесного голоса его сердце сделало бешеный скачок, больно ударившись о грудную клетку, и гулко заколотилось, так что его стук, казалось, мог поднять мертвых из могил. Значит, это все-таки была она! Джессика Колфилд! Уайтхорн резко обернулся. Джессика стояла буквально в метре от него и улыбалась.
— Джессика! — Выдохнул он.
Они стояли посреди кладбища и не сводили друг с друга сияющих глаз. Семнадцать долгих лет прошло с тех пор, как они расстались в его квартире на Хайд-стрит; с тех пор как они виделись последний раз. Никто из них не избегал друг с другом встреч, но и никто не стремился к свиданию. Каждый из них жил своей жизнью после расставания, стараясь избегать мыслей об этой роковой любви. У них обоих давно выросли дети, сами они стали на семнадцать лет старше и мудрее. Казалось, безумства остались далеко в молодости. И вот они встретились спустя семнадцать лет на этом кладбище в годовщину смерти Джефферсона Уайтхорна. Зачем? Чтобы напомнить друг другу о позабытой любви? Ведь у каждого своя дорога. Они с трудом научились жить друг без друга, но не прошло и полжизни, как судьба свела их вновь.
Это сводящее с ума молчание могло длиться бесконечно. Надо было что-то с этим делать и срочно. Но Дэн точно онемел. Он ничего не видел, кроме этих безумно красивых, глубоких, как бездонная пропасть, глаз Джессики, на самом дне которых светились звезды. Ее лицо мало что выражало, но вот глаза… В них будто жил целый мир, целая Вселенная… Как он мог об этом забыть? Как он мог променять эту женщину на любую другую — пусть даже и на мать своего сына? Как он мог так долго жить без нее? И жил ли он вообще все эти семнадцать лет? И где была она все это время?..
— Где же ты была? — Озвучил он свой вопрос. — Где ты была все это время?
— Дэн, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем, — тихо проговорила женщина. — Ты ведь и сам все прекрасно знаешь.
Его губы дрогнули в улыбке, и он ответил:
— Да, знаю. Просто не смог удержаться, чтобы не спросить тебя.
Они отлично поняли друг друга. Пропасти между ними как не бывало. Дэн шагнул к ней, она сделала шаг ему навстречу. Мгновение — и они уже сжимали друг друга в объятиях. Пока — без страстных поцелуев, просто наслаждаясь обычным прикосновением, радуясь тому, что судьба снова свела их вместе через столько лет, а они до сих пор не растеряли чувств друг к другу.
— Я скучала без тебя, — сказала, наконец, Джессика, уютно устраиваясь на его груди.
Дэн ничего не ответил, просто счастливо улыбнулся и нежно прикоснулся губами к ее затылку. Джессика почувствовала это прикосновение, он знал об этом. Как и знал то, что она любит его до сих пор, иначе не устраивалась бы так уютно в его объятиях.
— Я тоже безумно скучал! — Проговорил он на одном дыхании.
С ней всегда все было на одном дыхании: любовь, нежность, страсть, желание, жизнь. Без нее он дышал глубоко и ровно, но душу его снедала тоска, которая, как яд, проникала в сердце, кожу и чувства. Без нее ему было плохо. Все эти семнадцать лет он жил, как во сне.
— Если бы ты знал, как я жалела все эти годы о том, что ушла от тебя тогда! — Сказала Джессика, подняв на него глаза.
— Лучше не говори ничего сейчас, — тихо произнес он. — Давай уедем отсюда. Кладбище не место для подобных встреч.
Они вместе пошли по одной дорожке, вышли за ворота. Их никто не видел, а если бы и увидел, им было бы все равно. Они ни от кого не скрывали своих чувств друг к другу. Слишком это было тяжело — жить втайне ото всех, жить другой жизнью. Они остановились, раздумывая, что делать дальше.
— Как насчет ленча вдвоем? — Спросил Дэн.
Он смотрел на нее и не мог наглядеться. Это было, как дыхание. Все это время, что она была вдали от него, он задыхался, сам не зная, от чего. И вот, когда сегодня так неожиданно появилась Джессика — его жизнь, его дыхание, его любовь — он понял, чего ему не хватало все эти годы.
— Согласна, — радостно отозвалась Джес.
После кладбища она собиралась обратно в офис 'Афродиты', но теперь ее планы поменялись. Она не хотела туда возвращаться. Она не хотела возвращаться даже домой, где ее ждал Максвелл со своей безумной ревностью. Ведь он сразу поймет, едва посмотрев ей в глаза, что она виделась с Дэном. Максвелл всегда это знал; от него невозможно было ничего скрыть. Джес теперь не хотела расставаться с Дэном. Он был биением ее сердца — ее жизнью. А разве можно заставить любого нормального человека расстаться с жизнью по доброй воле?
— Куда бы ты хотела поехать?
Его глаза стали совсем как штормовое море. Но не от того, что его что-то тревожило, а потому, что он безумно хотел поцеловать ее. Джес, конечно, заметила это (он увидел в ее взгляде) и улыбнулась. Ей тоже очень хотелось прижаться губами к его губам. Но она не решалась. Вдруг у Дэна еще остались какие-то чувства к Жаклин? Быть третьей лишней не очень-то приятно в любовном треугольнике, а тем более — разрушать чей-то удачный брак. Дэн взял ее за руку, и она вздрогнула — настолько обжигающим было его прикосновение. По коже поползли мурашки, вызвав волну удовольствия. Боже, как давно она не испытывала что-то подобное! А ведь Джессика почти позабыла о том, что чувствуешь, когда тебя затопляет сводящее с ума желание. И забыла о том, что единственным мужчиной, который мог вызвать подобные чувства, был Дэн Уайтхорн.
— Я… я не знаю, — ответила Джессика. — Куда-нибудь, где нас никто не увидит и никто нам не помешает.
— Кажется, я знаю одно такое место, — ответил Уайтхорн. — Ты на машине?
— Да.
— Оставишь ее здесь?
— Давай я лучше поеду за тобой. Ты только скажи, куда.
— В пригород, в наш дом на берегу океана. Никто не подумает искать нас там.
Джессика улыбнулась. Она готова была ехать за Дэном хоть на край света. Оказалось, что их машины стояли совсем рядом — 'Лотус' Джессики цвета 'серебряный металлик' и 'Лендровер' Дэна черного цвета. Автомобили одновременно выехали со стоянки, добрались до автотрассы и через минуту затерялись среди других машин.
Мягкая прохладная темнота опустилась на небольшой двухэтажный дом, стоявший на утесе. С наступлением вечера усилилось благоухание цветов, в которых дом буквально утопал. Их аромат смешивался с дыханием океана, и казалось, что большой город с его большими проблемами был где-то далеко — за многие мили отсюда и за многие века от настоящего времени. Ведь время в этом уютном
