уголке будто остановилось и потеряло всякий смысл. Дэну и сейчас чудилось, что семнадцати лет разлуки с Джессикой как не бывало. Все только начинается. Вот он украл Джессику у всего мира, а она еще сомневается в его и в своих чувствах, все еще оглядывается на Максвелла Колфилда и Клер Хьюстон. Вот сейчас она сбежит от него на его машине, но разразится шторм, и Джес вернется в его жаркие объятия. Странное это чувство — дежа-вю. Особенно теперь, когда минуло столько лет с тех пор, как они были последний раз в этом доме. Или это просто лунный свет наводит его на такие мысли?..
Дэн и Джессика уже на несколько часов пропали из поля зрения своих близких. Никто в мире не догадался бы, что они сейчас вместе в этом доме. Конечно, к вечеру родные ожидают их домой. Но стоит ли возвращаться им в этот мир, где от однообразия будней сознание теряется во времени и пространстве? Вот она — настоящая жизнь, где кожа вспыхивает в пламени тысячи солнц от малейшего прикосновения, где взгляд становится темным от желания, а рассудок теряет свою силу. Им уже никто не нужен, кроме друг друга, им снова стало наплевать на весь мир. Они медлили, сидя за ужином, который приготовили вместе, озаренные нежно-золотистым сиянием свечей. Желание вспыхивало в их глазах, но они лишь улыбались друг другу, разговаривая обо всем и ни о чем. Дэн и Джессика знали, чего хочет каждый из них, но то ли растягивали удовольствие, то ли, напротив, усугубляли мучительную пытку ожиданием.
А потом будто плотину прорвало. Их обоих закружило в вихре страсти и желания. Все началось с элементарного танца. Дэн включил стереосистему, и из колонок понеслись нежные мелодичные звуки романтической баллады. Джессика сидела за столом, мечтательно задумавшись, когда он подошел к ней и протянул раскрытую ладонь, приглашая ее на танец.
— Соблюдаешь правила романтического этикета? — Улыбаясь, спросила Джессика.
— Пытаюсь представить, как это было бы с нами семнадцать лет назад, — ответил он, тоже улыбаясь, — если бы мы остались вместе.
Но в глазах его Джес заметила грусть.
— Кажется, сейчас ты лишь напомнил мне о том, как я постарела.
— Ты? Постарела?! — Удивленно вопросил Уайтхорн. У него это получилось так правдоподобно, что Джессика почти поверила. — Никогда не поверю, что ты можешь постареть! — Возмущенно продолжал он, кружа ее в танце. — Стареть могут другие женщины, но не ты. Ты необыкновенная женщина! Ты не такая, как они. Ты никогда не постареешь!
— Это почему же я необыкновенная? — Игриво спросила Джессика, чувствуя себя легкой, как перышко, в объятиях Дэна.
— Потому что ты любишь меня! — Счастливо заявил он. — Потому что ты принадлежишь только мне!!!
Как же ей хотелось сейчас верить в эти слова! Как же Джес хотела верить во все, что говорил Дэн Уайтхорн! Она хотела быть его единственной женщиной. Она хотела бы, чтобы всегда, всю прошлую, настоящую и будущую жизнь он думал только о ней. Ведь когда-то это так и было. Когда-то только она всецело занимала его мысли, жила в его душе, властвовала над его телом. Жаль, что это продолжалось недолго. Да и сейчас верит ли сам Дэн в то, что говорит ей? Она не хотела сейчас думать над этим вопросом. Дэн снова рядом, и этого достаточно. А когда он рядом, Джесс всегда теряла способность здраво мыслить. Ей хотелось только одного: ощущать на своей коже его горячие, обжигающие прикосновения, целовать его отзывчивые губы, дышать с ним одним дыханием, чувствовать, как сердца бьются в унисон, едва взгляды прикасаются друг к другу.
Вот и теперь Джессика смело встретила его потемневший от желания взгляд. Ее губы, подкрашенные розовой помадой, раскрылись в ожидании поцелуя. По его глазам она видела, что он безумно хочет поцеловать ее. Но почему он медлит? И поцелует ли ее Дэн? Вдруг она все это придумала? А если он ее поцелует, то будет ли вкус его губ таким же, как много лет назад? Ее мысли все еще кружились в лихорадочном танце, когда Джес почувствовала, как его губы прикоснулись к ее губам. Она хотела этого поцелуя, мечтала о нем, но не ожидала его. Ее будто током ударило, кровь закипела в венах, ноги стали ватными, сердце начало выстукивать бешеные ритмы, совсем не попадая в такт музыке. Все тело заныло от жгучего желания, а кожа стала остро чувствительной. Весь мир сосредоточился в этом горячем властном поцелуе. Сил на дыхание уже и вовсе не осталось, ибо Дэн забрал ее дыхание. Вся кровь оглушительно пульсировала где-то в висках. А Джессика продолжала с упоением целовать Дэна. Пальцы ее сами собой потянулись к пуговицам на его рубашке и начали торопливо их расстегивать. Джес почувствовала, как он вытаскивает одну за другой шпильки из ее волос, собранных в тугой пучок на затылке. Мгновение — и золотисто-рыжий каскад рассыпался по ее плечам.
Странно, но больше всего Дэну хотелось увидеть именно это волшебное зрелище. Почему-то волосы Джессики всегда завораживали его. Оторвавшись от ее губ, он запустил пальцы в ее волосы, массируя голову. Джессика закрыла глаза от удовольствия, что-то промурлыкала — почти, как кошка. Его пальцы скользнули вниз, осторожно касаясь самыми кончиками загорелой нежной кожи. Он с удовольствием заметил, как кожа Джес тут же покрылась мурашками. Она задрожала, но не от холода, а от невыносимого желания вновь ощутить его внутри себя. А Дэн словно пытал ее своими умопомрачительными прикосновениями, до боли обжигая кожу, которая и без того горела жгучим огнем. Джессике безумно хотелось скинуть всю одежду с себя и с него, но она лишь целовала его обнаженный торс, наслаждаясь каждым мгновением этой близости. Ей казалось, что еще чуть-чуть — и она сгорит в огне собственной страсти, так и не испытав неземного удовольствия в объятиях своего мужчины. Уайтхорн по-прежнему продолжал мучить ее. Наверное, прошла целая вечность, прежде чем он стянул лямки платья с ее плеч, и оно упало воздушной волной вокруг ее стройных ног. Теперь Джессика стояла перед ним в одном кружевном белье, до боли прекрасная и невыносимо желанная. Глаза ее стали совсем темными от желания, она уже, кажется, ничего не соображала — была полностью в его власти. Дэн мог делать с ней сейчас все, что угодно, а он вдруг оробел, как подросток на первом свидании. От такой красоты у него перехватило дыхание. Он потерял дар речи, но слова здесь были и не нужны. У него гулко колотилось сердце, больно ударяясь о грудную клетку. В горле застрял комок. Дэн попытался проглотить его, но тщетно.
Джессика посмотрела в глубокие, как небо, голубые глаза, которые сейчас были цвета сапфира, и улыбнулась. Кажется, она поняла, о чем он думает. Неотрывно глядя в его глаза, Джес завела руки за спину и расстегнула бюстгальтер. Он тоже упал вниз.
— О боже! — Выдохнул мужчина. Его и без того хриплый голос стал совсем охрипший. Больше медлить он просто не имел права. Он рывком подхватил ее на руки и понес наверх.
За окнами было совсем темно, когда Дэн проснулся от того, что его мучила жажда. Внизу под утесом с гулким шумом плескались океанские волны. Через распахнутое настежь окно спальни врывался прохладный ночной ветерок, охлаждая два разгоряченных тела, переплетенных на постели. Луна была полной и необыкновенно яркой, так что в спальне было светло, как в сумерках. Джессика сладко спала на его плече. И хотя ему очень хотелось пить, Дэн не хотел ее из-за этого будить. Он подождет. Вот только посмотрит на женщину, которая была его жизнью, еще целую бесконечность. Ведь вдруг, если он встанет с этой кровати, все произошедшее накануне, обернется волшебным сном, а это чудесное видение, лежавшее сейчас в его объятиях, растает, как мираж? До сих пор не верилось, что Джес снова рядом! Но она была рядом. Спала, прекрасная, точно богиня Венера, и чему-то нежно улыбалась во сне. Дэн посмотрел на свои наручные часы: три часа пятнадцать минут. Скоро рассвет. Наверное, надо вставать самому и будить Джессику. Надо возвращаться в реальную жизнь — ту, из которой он с таким удовольствием сбежал с Джессикой в свою любовь. Но, боже, как не хотелось с ней расставаться!
Она будто почувствовала его тревожные мысли, проснулась и, потянувшись, одной рукой крепко обняла его. Он тоже сжал ее в объятиях, чувствуя, как неприятно засосало под ложечкой. Пора возвращаться в свои семьи, а ему даже становится трудно дышать при мысли о том, что надо расстаться с его любимой Джессикой. Снова отпустить ее в объятия Максвелла Колфилда, как он сделал это по собственной глупости много лет назад? Что на него тогда нашло, было просто не понятно. Жаклин, видимо, околдовала его. Но теперь, когда милосердная судьба снова свела его с Джессикой, этот номер с ним больше не пройдет. Больше никакая женщина не сможет опутать его своими сетями, ведь его сердце принадлежит Джессике. Он весь принадлежит Джессике.
Пальцы Джессики нежно прикоснулись к его губам. Он улыбнулся сквозь дремоту. Не открывая глаз, проговорил:
