– Просьба у меня. Проследи по картам, куда направляется стадо мексиканских ежиков? Что-то не нравится мне, как они шустро новое направление выбрали. Если потребуется, запроси местный конгресс о наличии на пути следования стаи важных стратегических объектов.
Ответ пришел практически мгновенно. Спецмашина подразделения '000' за номером тринадцать когда надо умеет быстро в мозгах ковыряться.
– Командор! – голос в динамиках связь-панамы был хрипл и беспокоен. – Проведя поголовный опрос участников местного конгресса, анализ продукции, которую готовят из кактусов, а также смоделировав процесс в центральном мозге, я могу стопроцентно утверждать, что на пути следования стаи имеется только один объект, достойный внимания мексиканских ежиков.
– Не тяни Милашка, – мне показалось, что американский товарищ в черных очках стал как-то подозрительно на меня посматривать. – Какова бы ни была правда, мы ее примем твердо стоя на ногах. Правда товарищ?
– Командор. Дело в том, что стадо так называемых мексиканских ежиков, полным ходом прет в сторону национального хранилища местной валюты. Вероятно Герасим недостаточно квалифицированно поработал. А мы все прекрасно помним, из чего сделана национальная американская валюта.
Я не торопясь отвинтил с парадного мундира майорские погоны и, широко размахнувшись, швырнул их в сторону кактусового поля.
– Федеральная база вызывает русский экипаж!
Можно подумать, что у американцев есть другие экипажи.
– База вызывает спецмашину русских.
Боб со своего места посмотрел вопросительно. Отвечать?
Я вздохнул, свернул в трубочку журнал 'Ты сам?' весьма оригинального содержания и протянул его пингвину. Директорский любимчик, вот уже третий час ожидающий своей очереди на просмотр сомнительной литературы, радостно захлопал крыльями, схватил журнал и умчался в холодильную камеру. Глупая птица думает, что журнал про рыбалку. Представляю, какое его ждет разочарование.
– База объявляет федеральный розыск русской спецмашины с номером тринадцать на бортах. Поднимайся американский народ! Нашедшего пропавших ждет вид на жительство в России и десять тысяч брюликов от русского правительства каждый день в течение десяти лет.
– А можно за такие деньги я сам себя найду? – спросил Боб, открывая вакуумную упаковку бубликов.
Бояться за нас. И правильно делают. Если Америка потеряет спецмашину плюс экипаж в придачу, ей лет сто перед Россией рассчитываться. И не зелеными фантиками, а настоящими брюликами, с рубиновыми звездами и серпастой контрольной лентой.
– Они сейчас воздушные силы поднимут на поиски, – у Боба нервы не выдерживают. Нет, до русской спокойности ему еще далеко.
– Воздушные силы? Какие? Ладно…, – в конце концов ребята не станут нас по пустякам разыскивать. Знать, случилось срочное и важное дело. – Ладно, Боб. Выгружаем последнюю партию и связываемся с базой. Успокоим американских друзей, то-то радости будет.
Команда доблестной спецмашины подразделения '000' за номером тринадцать, отбывающая двухмесячный срок в молодой американской республике, на данный отрезок времени занималась не совсем законным делом. Но полезным. Перевозила отчаявшихся американских туристов через границу в Мексиканскую республику. Оптом. Пятьдесят две семьи с личными вещами за раз, не считая прицепленных на веревках контейнеров с мебелью.
На эту шабашку Боб напоролся во время сопровождения мексиканских ежиков в места их постоянного проживания. То есть в сопредельное с Америкой государство. Вовремя сволочей завернули. И хотя Мексиканское республиканско-монархическое королевство всячески открещивалась от мутантов, мировое сообщество встало целиком и полностью на сторону молодой американской республики и настояла на депортации ценных пород иглообразных.
Шабашили не за деньги. Как можно? Что взять с бедного туриста? За идею работали. И из жалости. Желающих перебраться в Мексиканскую страну слишком много, местный пограничный терминал вторую неделю закрыт на профилактику. А мы, русские спасатели, не можем спокойно взирать на страдающих от бюрократии и несовершенства технического прогресса людей.
Продуктами брали. Это да. Преимущественно длительного пользования. Желательно картошкой. Боб настоял.
– Ценный продовольственный продукт, завезенный двести лет назад на наш континент из Европы, поначалу воспринимался американским населением, как декоративные цветы. Вроде герани. И только сто лет назад разобрались, что его кушать можно, – сообщил всем второй номер, принимая первую партию продукта в багажный отсек.
Нет. Мексиканская пограничная система с нами не связывалась. В первый день, правда, случилась небольшая стычка, переходящая в грубо словесный конфликт, но как пограничники узнали, что мы из России и умеем психовать не хуже любого амигоса, приуныли. Даже пострелять не получилось. Более того, мексиканские власти в месте разгрузки американских туристов вывесили российский флаг, открыли посольство и отстроили временный палаточный карантинный городок.
– Выгрузка закончена, командир, – второй номер вернулся из багажного отсека, где лично прощался с соплеменниками. Каждой семье янкель вручал цветную брошюру, откатанную в Милашкином типографном отсеке, в которой рассказывалось о героических буднях второго номера. – Можно возвращаться.
– Милашка! – кликнул я спецмашину. – Курс на возвращение. Предупреди, когда границу переедем.
Спецмашина, изрыгнув из себя экологически чистую ядерную переработку, взревела топками и, набирая скорость, взрыла мексиканский песок всеми десятью гусеницами.
– Не гони. Не на встречу с Директором едем, – предупредил я, удобно устраиваясь в командирском кресле. – Боб, а почему без музыки?
Второй номер, перестав махать из форточки рукой, склонился над приемником. Из динамиков полилась ритмичная мелодия.
– Это про что? – шея уже болела от универсальных переводчиков.
– Про любовь, про что еще? – Боб вытащил из кармана комбинезона упаковку концентрированных семечек. – О том, что американский парень хочет в Лос-Анджелес. Но враги молодой республики разобрали железнодорожные пути и перегородили единственную дорогу. Вот он и садится, дурак, в поезд, не зная, что не едут в Лос-Анджелес поезда.
– А самолетом?
– Откуда в Америке самолеты? – вздохнул Боб, грустно поглядывая в боковое стекло.
– Пешком? Если сильно любишь, можно и пешком.
Второй номер пожал плечами.
– Грустные у вас песни, – говорю я, – и вообще! Радости вокруг мало. Как телевизор не включишь, постоянно каких-то нищих женщин показывают. С голодухи аж у столбов никелированных извиваются. Или у вашего правительства денег на одежду не хватает?
Боб молчал, как в кабинете Директора. Да и что он мог сказать?
Молодая американская республика только оправляется от кровопролитных боев. Бывшее эмансипированное правительство никак не хочет успокоиться и признать поражение. Женская хунта того гляди снова всколыхнет боевые знамена, выроет из древних шахт старенькие 'Томагавки' и воздух наполнится ревом ядерожаблей с бомбами. И брат пойдет на сестру. И муж встанет против жены. И сосед никогда не сядет против соседки. И России придется посылать в многострадальную Америку миротворческие силы красно-сине-белых ушанок.
Как только Милашка миновала ухоженные поля Мексики и выехала на невспаханные просторы ничейной земли, Боб в полголоса, с тяжким вздохом, ни для кого, для себя, прошептал:
– Страна рабов, страна господ….
