приглашающий жест.
Женщина по имени Вонна тоже набросила саронг и сидела, скрестив ноги, под витражным окном – глаза закрыты, ладони на коленях. Второй мужчина, стоя на коленях у невысокого столика, скатывал что-то похожее на суши. Повсюду стояли цветочные горшки, только росли в них не невинные цветочки. Горшки прекрасно сочетались с индонезийскими гобеленами, покачивающимися на ленточках кристаллами и запахом ладана. Общий эффект сводил на нет стоящий в углу факс.
Хозяин, назвавший себя вполне заурядным именем Фред, налил гостям розового чаю, предложил печенье и рассказал, что они приезжают в Мэн каждое лето – «подключиться к земле». Нью-Йорк уже стоит одной ногой в аду, объяснил он. Неискренние люди, фальшивые ценности. Они работают там только для того, чтобы не отрываться от простых людей. И разумеется, им нужны деньги. Большую часть года им приходится вести мучительную жизнь в больном городе, дышать токсинами, травить себя рафинированным сахаром. Лето – время очищения. Для этого они сюда и приезжают, на два месяца в году оставляя работу в городе.
– И что за работа? – поинтересовалась Миранда.
– У нас бухгалтерская фирма, «Никельс, Фэй и Бледсоу». Я – Никельс.
– Я – Фэй, – представился мужчина, занимавшийся суши.
Женщина – ей ничего не оставалось, как назваться Бледсоу, – хранила молчание.
– Так что, как видите, – сказал Фред Никельс, – убедить нас в необходимости продать участок невозможно. Эта земля связывает нас с нашей матерью.
– Она принадлежала ей?
– Мать-земля владеет всем.
Чейз откашлялся.
– О…
– Мы отказываемся продавать. Независимо от того, сколько этих смехотворных писем они нам пришлют…
Миранда и Чейз переглянулись.
– Письма? – спросили они в унисон.
– Мы, трое, живем вместе уже пятнадцать лет. Идеальная сексуальная гармония. Никакой ревности, никаких трений. Об этом знают все наши друзья. Так что огласки мы не боимся.
– В письмах содержались именно такого рода угрозы? – спросила Миранда.
– Да. Автор письма обещал «разоблачить порочный образ жизни». По-моему, там использовалась именно эта фраза.
– Письма получали не вы одни, – сказал Чейз. – Что-то мне подсказывает, что их получали все, кто жил вдоль этой дороги. Все, кто не хотел продавать свою землю.
– Что ж, здесь они ошиблись адресом. Порочный образ жизни – это именно то, что мы и намерены продвигать здесь. Я прав, друзья?
Человек, занимавшийся суши, кивнул:
– Хо.
– Он согласен, – перевел Фред.
– Письмо было подписано? – спросила Миранда.
– Нет. На нем стоял почтовый штемпель Басс-Харбор, а пришло оно на наш домашний адрес в Нью- Йорке.
– Когда?
– Три или четыре месяца назад. Нам советовали продать участок. Кому – не уточнялось. Но потом мы получили также письмо от мистера Граффама, и я предположил, что за всем этим стоит он. Мы проверили «Стоун коуст траст». Навели справки, поспрашивали кое-где, выяснили, с кем имеем дело. Мои источники говорят, в деле замешаны большие деньги. Граффам – всего лишь прикрытие некоего анонимного инвестора. С большой долей вероятности можно предположить, что речь идет об организованной преступности.
– Зачем им нужен Шефердс-Айленд? – спросил Чейз.
– Наверное, в Нью-Йорке ситуация перестала быть комфортной. Кусачий окружной прокурор и все такое. Вот и решили перебраться на побережье. Северный берег – как раз тот плацдарм, который им нужен. Туристическая индустрия здесь уже на подъеме. А какое место! Океан. Лес. Покой. Да любой городской бедолага отдаст приличные деньги, чтобы провести здесь отпуск.
– Вы встречались с Граффамом?
– Он бывал у нас. Приезжал обсудить условия сделки. И мы посоветовали ему… – Тут Фред остановился, ухмыльнулся и уже другим тоном произнес: – Прелюбодействовать с собой. Не уверен, что он знает точное значение этого слова.
– Что он за человек?
Фред фыркнул:
– Скользкий. Тупой. Позер. Я имею в виду то, что говорю. Недалекий. Айкью не выше, чем у баклажана. Надо быть идиотом, чтобы назвать проект Хемлок-Хайтс! Назвали бы уже Ядовитым дубом! – Он покачал головой. – Не могу поверить, что он убедил кого-то продать. – Фред рассмеялся. – Вам следует познакомиться с ним, мистер Тримейн. Я буду очень удивлен, если вы не согласитесь с моим выводом о том, что этот Граффам демонстрирует регресс человечества, возвращение к далеким предкам, инфузориям.
– Инфузории, – изрекла, открыв на мгновение глаза, Бледсоу, – более высокая стадия прогресса.
– К сожалению, – продолжал Фред, – решение о переводе побережья в категорию земель рекреационного назначения есть свершившийся факт, и здесь уже ничего не поделаешь. Скоро мы попадем в окружение. Здесь – кондоминиум, там – «Данкин донатс». – Он помолчал. – А знаете что? Вот тогда мы и продадим! Какая будет прибыль! Мы сможем купить целый округ где-нибудь в Аллагаше.
– Не исключено, что проект будет остановлен, – сказала Миранда. – Они не смогут приобрести Роуз- Хилл, и тогда решение о зонировании будет пересмотрено.
– На это можете не рассчитывать, – возразил Фред. – Речь идет о больших деньгах. Земли, находящиеся на консервации, не дают острову ровным счетом ничего. А сколько будет приносить небольшой туристический комплекс? Я – дипломированный бухгалтер и знаю силу всемогущего доллара.
– Есть такие, кто сопротивляется этой силе.
– Не важно. – Фред одобрительно причмокнул, сделав глоток розового чая. Края саронга разошлись, обнажив бедра. Ароматный пар поднимался вверх, цепляясь за седую бороду. – Они могут кричать, протестовать, ложиться перед бульдозерами, но все бесполезно. Есть вещи, остановить которые человеку не по силам.
– Циничный ответ, – пробормотала Миранда.
– Такие уж времена.
– В любом случае Роуз-Хилл они не купят, – сказала она, поднимаясь. – А если за покупателями стоит организованная преступность, то будьте уверены, остров не сдастся. Люди здесь к гангстерам не расположены. И чужаков не принимают.
Фред выслушал ее с улыбкой:
– Но и вы ведь чужая на острове, не так ли, мисс Вуд?
– Я не с этого острова. Я приехала сюда год назад.
– Однако ж вас приняли.
– Нет, не приняли. – Миранда повернулась к двери. Под голубым сводом неба покачивались, словно пританцовывая, деревья. – Меня не приняли. И знаете что? – негромко добавила она и устало вздохнула. – Я только сейчас поняла. Никогда и не примут.
На подъездной дорожке у Роуз-Хилл стоял еще один автомобиль. Третий.
Они увидели его сразу, как только прошли последний поворот, – сверкающий бордовый «сааб» последней модели. В салоне порядок и безупречная чистота, ни визитной карточки на приборной панели, ни обертки от шоколадки на кожаных сиденьях.
Сетчатая дверь с противным скрипом открылась, и на крыльцо вышла мисс Сент-Джон.
– А, вот и вы, – проворчала она. – У нас гости. Джил Виккери.
Ну конечно, подумала Миранда. Кто же еще может содержать машину в такой чистоте.
