уже 136). Кстати, переезжать нам никуда не пришлось — Внешторгбанк СССР располагался в одном здании с правлением Госбанка на Неглинке.
Стал я бухгалтером (потом инспектором) в отделе корреспондентских отношений со странами Европы, США и
Океании управления валютно- кассовых операций, одного из ведущих в банке, определяющем его политику, сеть корреспондентов за границей, методы расчетов и, наконец, проводящем операции с валютой (дилинг и депозиты). Зарплата у нас была невысокая — от 80 до 100 рублей. Мы много читали — любую попадавшуюся специальную литературу. Все интенсивно учили языки. Через год мы стали получать по 10 % надбавки за знание языка, как и все сотрудники, сдавшие соответствующие экзамены.
Расчеты с капиталистическими странами в условиях холодной войны шли сплошь через аккредитивы. Причем подтвержденные за границей, то есть наш платеж должен был быть гарантирован иностранным банком. Тогда же Внешторгбанк начал не только предоставлять, но и получать депозиты в валюте, покупать и продавать валюту для обеспечения расчетов. Все это было еще примитивно. По каждой валютной операции писалась служебная записка и получалось разрешение у руководства.
Время шло, те, с кем я вместе пришел в банк, как-то двигались по служебной лестнице, переводились в более интересные отделы, а я как сидел, проверяя свои рамбурсы, так ничем новым и не занимался. Хотя со временем и стал получать третий по размеру оклад в отделе после начальника и его зама — 125 рублей плюс 10 % за язык. Но это больше из-за того, что народ расходился: все двигались по пресловутой карьерной лестнице, а я — нет! Причем с делом справлялся! Однажды я даже предложил взять на себя два участка и тянуть их, но чтобы мне платили полтора оклада. «Нет, — говорят, — не положено!»
Как-то подходит ко мне Борис Михайлович Лукашков и говорит: «Виктор, хочешь пойти к нам в отдел загранучреждений валютно-экономического управления?» А он у нас вел политзанятия, и французский мы с ним вместе изучали. Я говорю: «Интересно», — хотя и понимаю, что это не самая увлекательная работа. Но все-таки какая-то экономическая работа, анализ деятельности наших зарубежных банков и т. д. Но не тут-то было! Фамилия оказалась не та! Член правления банка Петр Терентьевич Носко, отвечающий с
1961
года за валютно-экономическое направление, услышав фамилию Геращенко, сказал, что с ней к председателю правления Госбанка А. К. Коровушкину ходатайствовать не пойдет. Правда, тот же товарищ Лукашков, уезжая в ноябре
1962
года на практику в Лондон, все-таки пролоббировал и мою поездку в Моснарбанк, поговорив обо мне с председателем лондонского банка А. И. Дубоносовым.
В декабре 1962 года мне неожиданно предложили поехать на стажировку в Англию. Собирались отправить трех человек, среди которых должен был быть, в частности, и управляющий Ялтинским районным отделением Госбанка. Жена у него была начальником управления продовольственных товаров города. В советское время должность покруче мужниной! Для поездки в то время необходимо было кандидата утверждать на выездной комиссии в райкоме партии, давать ему характеристику. И вот вызвал секретарь РК нашего коллегу и предупредил: «Знаешь, я не советую тебе ехать. Сейчас, если вынести твою кандидатуру на загранкомандировку, столько анонимок на жену придет, не отмоешься!» Он послушался совета и отказался от поездки. В общем, появилась нежданная вакансия.
Председатель
Moscow
Narodny
Bank
(Московского народного банка) в Лондоне А. И. Дубоносов был одним из лучших и опытнейших наших банкиров. Возглавил банк он в мае 1959 года.
Узнал я о поездке так. Однажды прибегает ко мне в отдел Инесса Квиткина и говорит: «Тебя Дубоносов ищет!» Встретились с Андреем Ильичом в коридоре, и он мне предложил: «Я народ подбираю на перспективу и хочу, чтобы у них была возможность практику пройти за рубежом. Как вы относитесь к поездке в Лондон?» Я отвечаю: «К поездке отношусь положительно, только у меня с английским языком слабовато — все-таки кредитный факультет заканчивал, а не международный». На этом и разошлись. После этого обо мне не забыли, выделили учительницу, начал я учить разговорный английский язык.
Так я и попал на стажировку в Лондон. В это время (в марте 1963 года), кстати, произошел, вероятно, самый крупный в прошлом веке в Британии скандал с министром обороны Джоном Профьюмо, стоивший консерваторам власти. Этот министр, как говорят, под напором неопровержимых доказательств признался в том, что поддерживал любовную связь с
call
girl
Кристин Килер, которая, в свою очередь, была в близких отношениях с помощником нашего военного атташе в Лондоне Евгением Ивановым. Я с интересом следил за развитием событий по английским газетам.
Пробыл я в Лондоне недолго. Первая загранкомандировка, а особенно в такую страну, — как первая любовь. После возвращения — что бы вы думали? Я так и продолжал сидеть на своих рамбурсах. Подумалось тогда: «Ну зачем нужно было тогда меня посылать стажироваться? Я ведь за шесть месяцев, как-никак, чему-то научился».
После прохождения практики в Лондоне (март — сентябрь 1963 года) меня вызвали в кадры Госбанка и предложили: есть место в только что открытом Международном банке экономического сотрудничества (МВЭС). В экономический отдел — соответственно, экономистом. Оклад 300–350 рублей! Во Внешторгбанке такие деньги получал член правления! А расти мне до него…
Крошка сын к отцу пришел, и спросила кроха: «Что делать?» На этот сокровенный вопрос, занимавший российскую интеллигенцию не один век, мудрый отец дал простой ответ: «Решай сам! Деньги — конечно, это важно, но этот банк будущего не имеет — из переводного рубля ничего не получится! Ну, будешь ты сидеть, изучать конъюнктуру разных стран, составлять по ним справки. Что дальше? Сейчас ты на живом деле. Не движешься, возможно, из-за меня, но это временная проблема. Если хочешь научиться делу, продолжай работать во Внешторгбанке». Я послушал отца и опять не ошибся.
В то же время я сделал, как мне казалось, хитрый ход, пошел к своему бывшему начальнику отдела экспортных операций Юрию Александровичу Иванову. Он к тому времени был членом правления и начальником валютного управления. Пришел и спрашиваю: «Посоветуйте, что мне делать — сижу давно в отделе, выполняю механическую работу, хотя на практику съездил. Для меня что, другой работы нет?!»
А я не просто так пришел, знал, что только что освободилось место начальника отдела корреспондентских отношений со странами Европы и США управления валютно- кассовых операций — уехал на работу за границу Дровосеков, с которым мы были вместе на практике в Лондоне. Кандидаты на должность в отделе, конечно, есть, но, должно быть, в связи с уходом начальника отдела может произойти какое-то кадровое движение с появлением вакансий.
Я, кстати, был к тому времени уже членом партии.
И тут вдруг Юрий Александрович предложил мне вакантное место начальника отдела. Я, правда, помялся: «Не по Сеньке шапка! Есть более опытные…» Но заставлять себя долго уговаривать не стал. Так у меня повысилась зарплата аж на 15 рублей — до 140! Зато и работа была чрезвычайно интересной!
Часть
3
За
рубежом
Московский
народный банк,
Лондон
×