рисуете?
– Я художник-оформитель. Дизайнер.
– Так вы картин не рисуете?
– Отчего же, иногда рисую.
– Я вспомнила, я вашу фотографию в журнале видела. Там про какую-то московскую фирму и выставку. Мебель там была красивая. Кажется, я сейчас и фамилию вашу вспомню.
– Фотографическая память, – сказал лысый Павел, усмехаясь.
– Вы чего курочку больше не кушаете? Невкусная? Вот, еще бы крылышко взяли.
– Да нет, очень вкусная, – ответил Юс. – Просто я сыт. Я очень хорошо наелся недавно.
– А я вот перед дорогой никогда не ем. В поезде вкуснее. … Вспомнила, Антонов! Правильно?
– Нет, – ответил Юс, борясь с подкатывающей к горлу тошнотой. – Не Антонов. И московским фирмам я ничего не оформлял.
– А может, и не Антонов… И видела вроде не там… А где?
– Брось. Все-то тебе знакомых искать, – сказал лысый Павел.
– Ты невозможен.
– Извините, – сказал Юс. – Я сейчас.
В туалете его вырвало курицей, перцем и колбасой, и куском хлеба, которым он заедал курицу. Можно было бы перейти в соседний вагон, или лучше, в самый дальний, а потом выйти на следующей станции. Но это глупость. Он же сказал, что едет до Новосибирска. Дурак. Где же он видел эту женщину? Ведь видел, точно. Голова как набитый ватой мешок. Милицейская чета. Вот же влетел… Но чего их бояться? Какое до него дело русской милиции?
Он прополоскал рот, вымыл руки и вернулся назад.
– Может, вам таблетку? У меня есть, – участливо спросила Нина.
– Нет, спасибо. Меня, наверное, в поезде растрясло. Не нужно было наедаться так, – ответил Юс.
– Я же говорю, курица у тебя всегда слишком жирная, – заметил лысый Павел.
– Нет, курица очень вкусная, – сказал Юс. – Это не от курицы. Пройдет. Вы извините, я полежу.
Лежать ему пришлось до вечера. Он глядел в окно и усилием воли старался подавить бурчание в желудке. Когда соседи улеглись спать, он вышел, пробежав через весь поезд, успел в закрывавшийся вагон-ресторан, заказал три порции салата из свеклы с сыром и вареное яйцо – больше ничего уже не осталось, – и жадно, торопливо съел.
Лысый Павел и похожая на завуча Нина вышли часов около пяти. Притворяющийся спящим Юс слышал, как они шуршали и постукивали, роняли что-то, перешептывались, открывали и закрывали «молнии», одевались. Наконец вышли, аккуратно задвинув за собой дверь. Юс вздохнул с облегчением и перевернулся на бок. Когда поезд остановился, подойдя к станции, Юс уже спал.
Выйдя на перрон, лысый Павел достал мобильный телефон и позвонил. Дождавшись ответа, сказал в телефон: «Все нормально. Приехали. Скоро будем. У-гу». Сложил телефон, сунул в карман и спросил у похожей на завуча Нины: «А как насчет супружеских обязанностей? »
– С меня и так хватило, – усмехнувшись, ответила Нина.
– Ну, хоть шампанское?
– Я виски больше люблю.
– Ну, тогда виски за мной.
– Его зря выпустили, – сказала Нина.
– Не знаю, не знаю. Это с какой стороны посмотреть.
– Я думала, он полная развалина.
– Развалина, угрохавшая четверых. Если б не знал, не поверил бы. На вид – сущий цыпленок. Но мне сейчас куда интереснее, зачем наш милейший Сергей Андреевич на такое дело отправил вместо оперативника – тебя?
– Я клиента принимала и тестировала. Пока клиента Юровцу не передали, я его вела. Это – мой клиент. Само собою, после Юровца я его взяла снова.
– По собственному почину?
– Ну, не совсем.
– Не совсем, конечно. А вам с Андреичем не приходило в голову, что клиент может тебя узнать? Он же тебя видел.
– В мойке? Да уж вряд ли. Если он что-нибудь из мойки запомнил, так это у него где-нибудь на самом донышке, под семью замками. Мойку никто вспоминать не любит. Да и видел он меня, в самом худшем случае, пару минут.
– Пару минут. Пару минут. Кстати, а про майора милиции, – это твоя импровизация? Или тоже блестящая идея Сергея Андреевича?
Нина не ответила.
– Чудесно, чудесно. А тебе не приходило в голову, что ты вполне могла его сорвать?
