Ярость мщения

Не так, как большинство людей понимают любовь, но тем не менее любим.

Салли-Джо вела курс сексуальной коррекции.
Она велела студентам достигнуть эрекции.
'Корешок мне суньте в рот,
Двиньте к югу и наоборот
– Чувству пространства посвящается лекция'.
Занятия, что вела она в этой школе,
Были чуть более чем недозволенные:
'Влейте мне с исподу
Ложку клеверного меду
И булки мои месите, я не чувствую боли.
Потом получше завернитесь в одеяло.
Я сяду сверху, и чтоб у вас стояло.
Я на вас надену ради смеха
Украшенье с перьями и мехом
И стану задом ерзать как попало.
Теперь, когда пальцы у вас липкие,
Завяжите меня в узелки гибкие,
Ну-ка, жару поддайте,
За титьки меня пощипайте,
А сейчас мы с вами прилипнем.
Забудьте о кнуте и наморднике,
Закажите себе, греховники,
Чистого вазелина,
И батут из резины,
И другую сбрую у шорника.
А теперь, когда пружины скрипят
И начинаю я потихоньку стонать,
Слезьте с моего брюха
И вложите мне в ухо,
Я послушаю, что он хочет сказать'.
'Я не знаю, сколько это может стоить,
–  Сказал студент, себя не в силах успокоить.
За какие такие провинности
Я лишился невинности?
Хотя, честно сказать, того это стоит!'

65 ГРЯЗНЫЕ ЛИМЕРИКИ

Не удивительно ли, как много могут получить два человека, просто сияв свою одежду?

Соломон Краткий.

Разумеется, мы закончили вечер в постели.

Она распустила свои темно-рыжие волосы, и они водопадом заструились по ее плечам. Она сняла блузку и бюстгальтер, и я увидел, какая жемчужно-гладкая у нее кожа. Ее груди были розовые и твердые. Она сняла трусики, и я начал давиться от смеха: попку покрывали веснушки.

У нее были самые ДЛИННЫЕ ноги.

Я не возражал бы провести между ними остаток жизни.

Она пустила меня в постель и в свое тело. Я вообще перестал думать и отдался течению. Я растворился в веснушчатом розовом лице, в нежных красных поцелуях.

Лиз была алым океаном, штормовым, волнистым. Меня поднимало на гребень и опускало вниз. Я чувствовал себя как человек, застигнутый ураганом. Мое сердце билось как сумасшедшее. Я мог умереть прямо сейчас. но это ничего не значило. Приподнявшись, я согнул ее колени, прижал их к ее груди и продвинулся еще глубже. Она обвила меня ногами и начала задыхаться, смеяться и плакать. Когда она кончила, по ее телу пробежала легкая дрожь наслаждения, а потом она сжала меня еще сильнее, обняла еще крепче, и держала, и держала. Я чувствовал, как она содрогается и трепещет подо мной, вокруг меня, и я взорвался в нее.

А потом мы обрушились друг на друга и перекатились на бок. Я по-прежнему оставался в ней.

Я разрешил себе заглянуть в ее глаза. Они сияли.

– Привет, – сказала она.

– Привет, – ответил я.

Мы лежали и глубоко дышали.

– Теперь я знаю, – засмеялся я.

– Что знаешь?

– Каково это – поиметь полковника. Раньше мне всегда приходилось пускаться в обход.

Она расхохоталась.

– Поверь мне, поиметь капитана гораздо забавнее.

– В самом деле?

– Будь уверен. Сам увидишь, когда станешь полковником, – М-м, я люблю, когда ты говоришь гадости. – Я сменил позу, она улыбнулась. – Теперь скажи: «Генерал».

– Бригадный, – прошептала она.

– О, я не могу. Она усмехнулась.

– Хочешь знать одну вещь?

– Какую?

– Я искал тебя.

– Я тебя тоже.

– Ты хочешь сказать, что я был не просто пристанищем на одну ночь?

– Нет, был, но кто сказал, что пристанища на одну ночь не могут быть приятными и нежными? И не обязательно влюбляться,

– Беда в том. что я-то как раз влюбился.

– М-м. – Она помолчала. – Вот уж не думала, что ты вернешься с задания.

– Никто не думал. – Я повернулся, чтобы можно было смотреть ей прямо в лицо. – Знаешь, я часто представлял себе, как это выглядит – заниматься с тобой любовью.

– Правда? – Ее голос смягчился. – Ну и что ты представлял?

– М-м… – Я старался вспомнить, но не смог и снова засмеялся.

– Что?

– Я забыл.

– Нет, не забыл. Просто не хочешь говорить.

– Честно, забыл.

– Капитан, я могу вам приказать.

– Полковник, все, что я могу рассказать, обернется для меня большими неприятностями.

– Тогда я приказываю рассказать.

– Нет, сэр!

Она перекатила меня на спину и оказалась сверху. Она была удивительно сильной.

– В чем это ты не хочешь признаваться? Говори! – Увидев выражение, мелькнувшее на моем лице, она набросилась на меня. – Вот оно! Говори.

– Я люблю тебя.

Она моргнула.

– Что ты сказал?

– Я люблю тебя. Видишь, я же говорил, что мне это принесет одни неприятности.

Она шмыгнула носом, сдерживая слезы.

– Нет… просто… ты застиг меня врасплох. – Она снова шмыгнула. – В армии неодобрительно смотрят на капитанов, которые влюбляются в своих полковников. И между прочим, на тех, что спят с ними, тоже. Я догадываюсь почему. – Она улыбнулась сквозь слезы. – Наверное, вид плачущего начальника подрывает боевой дух.

Я притянул ее к себе и поцеловал. Ей стало хорошо, и мне тоже.

Отстранившись, я посмотрел ей в лицо и сказал: – Понимаешь, это правда. Я действительно люблю тебя. И ты приказала мне сказать об этом.

– Знаю. Мне надо винить себя.

– За что?

Она мотнула головой, и ее рыжие волосы накрыли нас обоих.

– Не обращай внимания.

– Нет, продолжай…

Она снова мотнула головой.

– На этот раз я приказываю.

Она посмотрела на меня с ехидным самодовольством.

– Ты не можешь мне приказывать. Я выше по чину.

– Ты не хочешь снять свой чин в постели?

– Зачем?

– Ну, для одной вещи… – Теперь я смотрел на нее сверху вниз. – Ты сняла мундир. Откуда я знаю, что ты полковник?

– Я трахаюсь, как полковник, – чопорно заявила она.