предприятиями, определяются одной сверхзадачей – выручить любой ценой валюту.
В настоящее время рынок меди, и так уже находящийся на спаде из-за уменьшения спроса на Западе, живет в страхе перед возможным предложением этого товара Советским Союзом, который продает новый металл по демпинговым ценам. Это ставит под серьезную угрозу политику промышленной переработки отходов, начатую в Европе. Дело дошло до того, что теперь выгоднее закупать советские катоды типа 'МОКИ' посредственного качества, чем новую красную медь или лом.
Что касается цинка, то по цене лома предлагаются новые изделия, только что вышедшие из плавильных печей. Европейские или южнокорейские коммерсанты, которым приходится нести расходы по сбору, складированию и сортировке металлолома, не могут сохранить свой доход в связи с появлением на рынке продукции из СССР, где себестоимость является 'мифическим понятием'. В итоге, как считает газета, западные эксперты по сырьевым товарам не видят никакой передышки в этой 'большой распродаже'. По мнению некоторых из них, 'крах советского промышленного производства приводит к высвобождению растущего количества полуфабрикатов, которые могут быть проданы по демпинговым ценам на западных рынках. Этот Дамоклов меч создает совершенно парадоксальные ситуации. По таким цветным металлам, как никель, титан, кобальт или платина, мировое предложение едва покрывает спрос. По логике вещей цены на них должны бы удерживаться на постоянном уровне, однако из-за 'советского риска' они падают в связи с советской практикой делать скидки от 5 до 15 процентов в нынешних условиях рынка. Поэтому одна только возможность появления на рынке советской железной руды, хотя она довольно низкого качества, порождает страхи перед чрезмерным предложением'.
Страх среднего и мелкого европейского бизнесмена перед демпингом, естественно, вовсе не означает, что кто-то не в состоянии делать здесь крупный бизнес. Для нас же важно лишь то, в каких стартовых условиях начинается 'кредитная эпопея'.
Ну а теперь есть уже и 'пространство для аналитики'. Как мы видим, даже материальными, телесными благами нас тоже не собираются перекармливать после изъятия души. Стране уготована роль ощипанной курицы, поданной на стол 'большой семерке', а вовсе не место с ними на братской трапезе и даже не подачки со стола шикарного их пиршества. Сегодня это понимают немногие, но завтра это станет очевидным для большинства.
Но вернемся от метафор к анализу. Вспомним наше недавнее прошлое. Стоя на развилке между решительной, но жесткой реформаторской линией (а не консерватизмом!) и либеральной трансформацией нашей действительно окостеневшей системы, мы выбрали либерализм. На его счет можно отнести все ошибки минувших шести без малого лет, в том числе, кстати, и то, что у нас и поныне нет рынка. На чем же строилась либеральная доктрина в области экономики? Разумеется, на кредитах. А как мы могли бы их получить? Естественно, только так – предложив взамен политику уступок в Восточной Европе и сокращение стратегических вооружений. В очередной раз оговорюсь: в отличие от многих более категоричных экспертов, я готов согласиться, что ради кредитов, как одного из ресурсов модернизации СССР, можно и должно было идти на уступки. Но ведь кредитов-то не получили! А либерализация превратилось в психотропную войну со своим же обществом, войну, при которой кредиты должны быть удесятерены, только крайне проблематично, что они смогут быть эффективно использованы. Казалось бы, следовало изменить сам подход, саму политику, признав неэффективность либеральной доктрины в условиях, когда необходимо вырваться из трясины застоя. Но этого не произошло. Вместо лишь постарались задобрить, поманить западного партнера как новыми привлекательными для него предложениями (отнюдь не изобилием программ!), так и новыми уступками, теперь уже на других континентах. Политику в Восточной Европе заменила аналогичная политика на Ближнем Востоке и в Африке. Возможно, похожее надо ожидать вскоре и в других регионах. Ради чего? Ради тех же кредитов.
А теперь рассмотрим, с точки зрения построения рынка либеральным методом, последовательность шагов, необходимых при наличии подобных кредитов. Вначале необходима стабилизация. За счет чего? За счет ресурсов – либо внутренних, либо внешних. Внутренние ресурсы невозможно мобилизовать при либеральной доктрине – это понятно всем. Тогда предлагается опереться на внешние источники. Но ведь они могут быть подключены на определенных условиях, в том числе политических. Выполнение их, в свою очередь, ведет к нестабильности, а нестабильность требует еще больших внешних ресурсов для возвращения хотя бы к стабильности предшествующего периода. А эти еще большие ресурсы есть шанс получить лишь под новые политические уступки, а эти новые политические уступки приведут к еще большей нестабильности, а она потребует…
Ну разве не ясно, что это с положительной обратной связью, как говорят математики, если попросту, – порочный и бесплодный замкнутый круг. Но и это еще не все. На уступки придется пойти не только в области политики, но и в области экономики. И ключевое здесь – приватизация. Ее по всем законам построения рыночной экономики придется осуществлять лишь после того, как наступит стабилизация и будет налажена минимальная рыночная инфраструктура. Разве этого не понимает Абалкин? Или Джеффри Сакс? Или Станислав Шаталин? Или Василий Леонтьев? Да все понимают и знают, что значит приватизация без рыночной инфраструктуры и в условиях системной нестабильности, растущей от месяца к месяцу. Почему же на это идут? Да потому, что без приватизации не будет иностранных кредитов. А без них не будет стабилизации. А без нее – новый порочный круг.
Таким образом, говоря об изобилии программ и изобилии заграничных поездок политических лидеров, мы вправе установить некую взаимосвязь, или значимую, между двумя этими блоками нашего политического пространства. А значит, относиться к программам соответствующим образом, читая их глазами западного клиента, которому как раз и адресованы наши программные прелести, что, кстати, никто уже и не стыдится признать.
Прогресс – налицо. И тем не менее однозначной ответной реакции Запада не вызовет даже эта устойчивость. По крайней мере, там, где речь идет об устойчивости 'отцов'.
Мы обратимся к ряду западных экспертов, попросив их оценить возможные перспективы получения СССР такого рода кредитов Запада, которые действительно способны помочь оздоровлению экономики СССР.
Заручившись предварительно нашим согласием не сообщать их имена советскому обществу, они согласились назвать основные аргументы, не позволяющие, с их точки зрения, рассчитывать на получение западных кредитов в том виде, в каком они могли бы быть эффективны для экономики СССР. Мы выделяем эти оценки в некий сводный блок проводимого нами анализа и в этом виде предъявляем их обществу.
Итак, мнение экспертов. Они считают, что в существующей политической ситуации 'кредиты СССР может предоставить только безумец'. Аргументы таковы.
Во-первых, нет и не может быть уверенности, что при существующей ситуации СССР эти кредиты вернет. Как нет уверенности и в том, что СССР сохранится как субъект, несущий ответственность за них. Эксперты, сопоставляя нынешнюю ситуацию с ситуацией 1917 г., считают: аналогия по многим показателям является достаточно серьезной.
Во-вторых, для нормального кредитования, для серьезных, требующих возвратного периода инвестиций у Запада денег сегодня нет. В этом вопросе эксперты предлагают довериться мнениям Д.Гэлбрейта или А.Янова. Ни тот, ни другой к сторонникам КПСС и высшим кругам государственной бюрократии СССР отнесены быть не могут. Однако они утверждают, что Запад необходимых ресурсов для так называемого 'плана Маршалла' не имеет в связи с экономической и финансовой нестабильностью самого Запада. А.Янов, помнится, напрямую аргументировал этим необходимость для СССР срочной продажи островов Курильской гряды Японии, ибо лишь она, по его мнению, располагает необходимыми средствами для осуществления 'плана Маршалла' в условиях СССР. Но именно Япония сегодня особенно скептически относится к идее кредитования СССР.
В-третьих, программы, которые могли бы привлечь того или иного западного инвестора, связаны, по мнению экспертов, со сдвигом в расстановке сил в лидирующей группе. Любое государство, ведущее конкуренцию, готово было бы предоставить необходимый кредит, если это позволило бы ему изменить расстановку сил, вырваться вперед, решить свои национально-государственные проблемы. Но существующие у нас программы таких надежд не дают. СССР выступает в позиции слабого партнера, предъявляя притом такую бесконечную слабость, такую готовность на все, что это начинает производить парадоксальный, обратный эффект. Отсутствие целей у лидеров страны отпугивает, поскольку означает для государства-инвестора необходимость подключения своей экономики к сверхдержаве, страдающей
