параличом. Перспектива волочить ее на буксире в течение многих и многих лет в условиях стремительной технологической гонки стран-лидеров мало кого привлекает.
В-четвертых, 'политического товара' – я имею в виду наш внутриполитический кризис – тоже не предъявлено. Почему? Да потому что западные лидеры уверены: они контролируют ситуацию в большей степени, нежели советские политики.
В-пятых, во внешней политике на Западе привыкли к странной способности наших дипломатов не требовать деньги вперед. Поэтому и не торопятся платить даже по безусловным, казалось бы, векселям. Как не расплатились за демонтаж Восточной Европы, так не расплатятся и за Сирию или ООП. Там уважают только силу и, видит Бог, совсем не лестно интерпретируют тот факт, что им так легко идут на уступки.
В-шестых, они уже поняли, что ни одна программа в этой стране сегодня реализована быть не может. Ни хорошая, ни плохая. Слабая власть – это гарантия полной блокировки во всем, что касается проблемы кредитов. Спросите всех, кто когда-либо у них получал!
В-седьмых, главная беда всех 'отцов' – и политиков, и экономистов – заключается в том, что они сохраняют совесть в большем количестве, нежели это нужно для того, чтобы с ними стали говорить откровенно, по существу беря 'быка за рога'. Отцы-'шестидесятники', начавшие перестройку, все-таки сохраняют 'старомодность', государственность. Они располагают, наконец, тем уровнем социального комфорта, который их устраивает (или попросту – 'недостаточно голодны'). Они устали. А кое-кто из них и религиозен вдобавок, что по-своему мешает. Оттого и диалог с ними неэффективен. Тех, кого такая аргументация не устраивает, отсылаю, помимо романа Тургенева 'Отцы и дети' еще к 'Бесам' Ф.М.Достоевского. Конкретно – к главе под названием 'Литературная кадриль'. Тогда многое станет ясным. Не будут 'шестидесятники' участвовать в 'мокром деле', не решатся, испугаются, не захотят брать на душу грех.
Это опять из области метафор. А если переходить на конкретный язык? Тогда прежде всего необходимо понять ситуацию внутри страны, с тем чтобы на этой основе оценить перспективы сотрудничества с западными партнерами. Сотрудничество, в котором, еще раз подчеркиваю, в обычной ситуации ничего, кроме однозначного позитива, не видно.
Итак, что мы имеем? Кризис смыслов и ценностей, кризис идеологии и политики, кризис государственности и всех систем управления, разрыв экономического пространства, вакханалию групповых интересов, социальную панику и истерию, бесплодную грызню политиков, потерю народом политической воли и т.д. и т.п. Идеальное пространство для 'грязного' бизнеса. И очень плохое – для бизнеса 'чистого'. Одним словом, все условия для 'латиноамериканизации' налицо.
Через пару месяцев все это в совокупности создаст ситуацию, когда нам действительно нечем будет кормить население и придется ввозить масло в Вологодскую область. Не потому, что она все масло отдаст центру, а потому, что масло Вологда уже не будет производить. Не из чего. Что тогда? Тогда во имя спасения народа будет осуществлен некий бартер, при котором в обмен на продовольствие, естественно не лучшего качества, нам 'позволят' по демпинговым ценам продать стратегическое сырье.
Вопрос только в том, каким 'путем' его будут вывозить: союзным или российским? И кто поведет этим 'особым путем' караван?
Вот главный предмет так называемых 'политических диалогов' и 'конфронтации'. Кто окажется ближе к кредитному пирогу? Или же к пирогу 'приватизации'? Или…
Для них важен только пирог. Для тех же, кому дороги интересы страны, важно следующее. Сверхприбыльная для Запада и не отвечающая национально-государственным интересам сделка будет выдана за нечто прямо противоположное – за благодеяния (!) Запада. И осуществлена эта сделка будет под чрезвычайные политические и государственные условия. А причем тут кредиты, спросите вы?
Да в том-то и дело, что настоящих кредитов не будет. Были бы они 'настоящими' – о чем тогда речь? Но 'настоящее' кредитование предполагает срок, в течение которого кредитующий ждет, пока кредитуемый развернет на кредит активную деятельность и уже по результатам этой деятельности начнет возвращать долги кредиторам. Как я уже говорил, в сегодняшней ситуации на это никто не пойдет. А бартер, предполагаемый мгновенный обмен продукт-сырье, сырье- продукт – это, по сути, мгновенная сделка, нечто противоположное кредитованию. Но ведь слово 'кредит' так ласкает слух советских политиков, представителей ВПК, депутатов, нашей салонной публики и многих, многих других. Его необходимо произнести, чтобы заручиться поддержкой и пониманием. Это во-первых, а главное, при огромных масштабах вывоза сырья, как сказал один из опрошенных нами экспертов, 'сами русские могут ведь не справиться с такими объемами вывоза, им придется помочь, но только для того, чтобы они этот вывоз могли обеспечить, и ни для чего больше'. Мы благодарны этому человеку за откровенность. И позволяем себе высказать предположение (только предположение, не более того!), что в миссии Явлинского речь идет именно о ложных кредитах.
Выдача настоящих кредитов предполагает, во-первых, что 'они' имеют резервы и способы ждать эффекта хотя бы несколько лет. А они не могут. Во-вторых, что мы имеем инфраструктуру для инвестиций и в состоянии обеспечить модернизационный скачок. И в-третьих, что мы способны дать гарантии стабильности и возвратности средств им. Но, помилуйте, нынче-то какие гарантии!?
Итак, условий для настоящих кредитов нет. Все это значит, что речь идет именно о ложных кредитах. Их предоставляют под конкретные программы, связанные главным образом с интенсификацией добычи сырья.
Мне возразят, что кредиты всегда дают под программы. Согласен. Но одно дело – программы, развивающие интеллектуальный и научно-технический потенциал СССР, другое – программы, развивающие индустриальный потенциал, и нечто третье – сырьевые программы.
И все-таки не это главное. Беспокоит то, что все расходы по интенсификации добычи с лихвой и немедленно оплачиваются иностранному партнеру все тем же сырьем, а в ряде случаев, сколь диким это вам ни покажется, мы же и будем кредитовать западного партнера для того, чтобы он имел возможность с максимальным комфортом вывезти из страны нашу нефть по самым дешевым, я бы сказал, смехотворно дешевым ценам. То есть по большому счету вовсе не они нас поддерживают, а мы, как это ни кажется странным, играем на их стороне против… Против кого?! А вот операция, которую по аналогии с 'Литературной кадрилью' из 'Бесов' я позволяю себе назвать 'Политическая кадриль'. Да, здесь нужен 'человеческий талант' представителей новой волны. Отцы-то на этом деле могут ведь инфаркт схлопотать. А дети…
Итак, в виде кредита нам дадут, например, устаревшие станки лишь для добычи сырья, а само сырье целиком и немедленно заберут в качестве компенсации за плохонькие, по западным меркам, и не на нашу экономику работающие технологии и механизмы. Красивая комбинация, правда? Риск тут лишь один: наши могут ведь и не захотеть бурить при таких условиях. Да ведь голод не тетка, можно сунуть в зубы кусок колбасы и накинуть на плечи потертую джинсовую куртку. И если к этому еще и 'мерседес' для начальства… Ноу проблем!
Чтобы гарантировать западному партнеру отсутствие претензий, трудовую дисциплину и орднунг (то бишь 'порядок'), преподносится Указ 'Об особом режиме в базовых отраслях'. А то как бы возомнившие себя приобщенными к мировой цивилизации русские не вздумали бастовать! И все – за Указ! И демократы, включая Ельцина, и центристы, и правые, и пленум ЦК КПСС, и профсоюзы – поразительное единодушие. Оно добыто с помощью классического приёма, называемого стратегией управляемой напряженности. В чем тут суть? Сначала провоцируется рабочее движение под крайними лозунгами, никакого отношения к интересам этого рабочего движения, естественно, не имеющими, – первое попадание в мишень. Затем рабочее движение окончательно отрывается от номенклатурных коммунистов, требующих наведения порядка, – второе попадание. Затем до смерти перепуганные депутаты, в том числе и представляющие Компартию, в парламенте РСФСР дают согласие на непристойно срочные выборы Президента России – третье попадание. И наконец, – передача шахт, которые без дотаций и трех месяцев не протянут, под республиканскую юрисдикцию – четвертое попадание. Какая тяга виртуоза одной пулей постараться убить кучу зайцев! Когда-нибудь кончится это тем, как это происходит в одном греческом мифе, – убьет самого себя. Но это потом. А сейчас открываются 'блестящие перспективы'.
В конце концов, важно понять логику – детали в этом орнаменте могут быть достроены на ходу. Главное-то уже определено, взвешено, разделено. Тогда чего ради ломать перья в аналитическом порыве?
