Вот только грудь тяжеловата, как бы не потерять форму, если не поддерживать! Но в принципе, это ведь не постоянно. И раз Жанна говорит… о, если бы она мне лично сказала это! Ревную её ко всем на свете! Будто право какое имею… буду развиваться, и ещё спою — главнейшая, сладчайшая мечта, от которой дрожит всё нутро! — с
Опытным путём и понаблюдав за Белкой, заметила, что подбородок надо держать немного вверх — так горло раскрывается мягче. Ещё заметила, что очень устаю на репах, когда прыгаю — надо повышать выносливость. И взялась скакать через веревочку. Благо, потолки высокие в квартире, позволяют. Заставить себя делать это было трудом чудовищным! Но другого выхода я не вижу. Смотрела на свою обожаемую Жанну, какая она стройная и сильная, и выбросив все мысли, бралась за скакалку. Уже через неделю каждодневных выматывающих попрыгушек, заметила, что бёдра подтянулись, и талия тоже! Буду продолжать. Но вот на чёртов целлюлит, хоть и едва-едва заметный, скакалка не действует! Нажила за столько «боевых» лет весёлых-горьких пьянок, бессонниц и курения разнообразной гадости эту отвратную, ненавистную каждой женщине планеты Земля «апельсиновую корку»! Но вот если просто женщина, какая- нибудь бухгалтерша, или даже менеджер может себе позволить носить на бёдрах некоторое допустимое количество целлюлита, рассуждая, что сойдёт и так, то я, стремящаяся на панк-Олимп, точно никак не могу иметь ни грамма этакой «радости»! Чтобы в трусиках плясать, необходимо соблюдать условие ослепительной стройности! И я стала настойчиво сгонять неподатливый, проклятый целлюлит противнущими но эффективными обертываниями с водорослями. Делается эта байдища так: смесь водорослей с глиной разбодяживается тёплой водой, намазывается на тело, потом заматывается тонкой пищевой плёнкой, и сверху нагретое полотенце. Ощущения — жуть! Неописуемая гадость! И терпеть полчаса — сорок минут, только потом смывать! Бр-р-р!!! О, дорогой мой Панк-Рок, только ради тебя подвергаю я своё благословенное тело всем этим кошмарам! Ради пары часов сценического безумства обнажения терплю я все эти ужасы процедур!
Пою постоянно — умываясь, и намазываясь гелями, и в туалете даже. И лёжа. Тщательно копирую Шмелей, Белку, Жанну, «Ультрафиолетовых Богинь». Пробую не копировать и петь как сама бы спела, не слыша образца. Пою, что услышу по радио. Всё подряд, даже тупую попсу. Проникаю в суть, некое сердце голоса певцов, уловить и пронять, а затем воспроизвести — вот что важно! Ещё важнее — угадать, когда следующая нота, то есть «попасть», где голос на музыку пойдёт. Поймал — значит, уши работают.
Освоила отличное упражнение — петь со скакалкой. Сначала конечно, вообще кошмар! Потом всё проще. С утра — занятия в одиночку, к вечеру — с Ю-ю и Иванычем. Заметно лучше и круче. Упорство и воля делают своё дело безупречно!
Первое сентября.
Кому-то гнустная учёба — а у меня клубный концерт, мать вашу!! Наконец-то!! С «ДS», мать их ети, и с «Чашками»!! Ха-ха, я такая пьяная сейчас, что пиздец, и чудовищно злая — пошли все на хуй, щас мы им покажем, что есть такое панк-рок!! Не женское дело?? А в ухо? Блядь, блядь, бля…
И видок у меня сегодня — самый, что надо! Маленькие шортики лаковой кожи, блестящая чёрная маечка с пауками на сосках, подрезанная для удлинения декольте, чулки в сеточку с паутинками, сережки- паучки с красными глазками, и огромный платиновый крест с бриллиантовыми инкрустациями, на толстой цепочке — это я втихую стырила «погонять» у мамы из шкатулки фамильную драгоценность. Она бы видела — умерла точно! Потому и не увидит. И моих чудовищно перемазанных глаз. И парадного разноцветного ирокеза дыбом — тоже не увидит. И всех моих пауков — ни в коем случае! Перед тем, как уступить гримёрку прочим желающим навести марафет, я спросила Ю-юшку:
— Ну, как?
Вопль:
— Пиздануться!!! — был её реакцией. А Иваныч обозвал меня «ходячей рекламой КТР и Паука». Я усмехнулась, заглянув в зеркало для контроля: да уж, это точно! Видел бы Ветер… увидит ли? О, чёрт, пора выкинуть его из головы! Моей красивой, панковской головушки. Моего божественного бритого черепка. Я сегодня звезда! И команда не подвела: Ю-ю в чёрном атласном лифчике, с кучей цепочек на шее, рваных- перерваных, просто нитка на нитке джинсиках, из которых нагло виднеются натянутые высоко на бедра красные стринги, длинные её волосы во все стороны, густой макияж и железный коготь, который она использует вместо медиатора. Иваныч неожиданно порадовал штанами — милитари с железным ремнём, распущенными по случаю праздника хайрами, напудренным бледным лицом, железными гадами, и отсутствием верхней части одежды. Мы не сговариваясь все разделись, будто так и надо! Вот что значит «группа — это твоя семья»! Какое взаимопроникновение! Обалдеть! Если сейчас ещё и запаздывающий Пистолет примчится полуголым, то будет ваще прикол!
Но Пист пришёл как обычно, в чёрной простенькой футболке и джинсах, и офигев от нашего маленького шабаша, раздеваться отказался.
— Мы чё, готоинкубатор зла, что ль?
— Нет, мы инкубатор стриптиза! — ответила Ю-ю.
— Стриптиз интеллекта! — поддержал Иваныч.
— Вы как хотите, а я не буду! — зачем-то заартачился барабашка. Но мы уговорили, конечно. Вернее, просто налетели как две ведьмы с Ю-ю, и принялись стаскивать с него майку.
— Эй, порвёте! — орал он. И это вдохновило Иваныча на отличную мысль: вывести Пистолета на сцену под руки, и для начала шоу разорвать на нем майку, и потом уж отпустить за ударную установку. Мы приняли идею с восторженными визгами, а Пист сначала схватился за родную вещь, но потом согласился — ради искусства!
Мандраж чудовищный… вот и вся команда нервно хихикает, кого не коснись — вздрагивают, будто я их ударю. Юлька курит, как взбесившаяся. Иваныч медиатр кусает. Ох, ребята, а мне ведь петь!! И тут наконец, возник спасительный баттл вискаря! Откуда, не знаю, но спасибо тому святому человеку!
Позже, уже разогреваясь, пили, конечно, коньяк, как Жасик-Жанночка
В голове вертится настойчиво Шмелёвское:
Ну чтож, споём, богиня? — спросила себя, и нырнула на сцену как в океан, как в окно выпрыгнула — ни о чём не думая!!
Наш коллективчик стоял номером первым, и неразогретый зал встретил довольно маринованно. Мы поздоровались традиционными воплями:
— Панки, ХОООЙЙЙ!!! Мы группа «Изгое небо»! Веселитесь!
Волнение, ёбанное волнение…
— Ну, начинай, Дика, детка, я тебя умоляю! — прошептала я себе, и…
После первой песни перевела дыхание, и открыла глаза — оказывается, я их закрыла, надо же, и не заметила в мандраже. А вроде ничего, справилась! Так, дальше!
Слова не забыть… хорошо, хоть акустика хреноватая, не больно-то разберёшь даже при желании! Зал уже прыгает, так держать!
После второй кто-то даже пошёл слэмиться, один вон на сцену залез, поплясал вокруг Ю-ю, и нырнул в стэйдж-дайвинге. Организаторы знали, что делают, когда парили народ, придерживая начало! Ещё три песни выдержать, и можно бежать в ужасе за кулисы, напиться и забыться… Какой кошмар — я реально выступаю! И какой приход! На душе теплеет глядя на эффект трудов своих, как нам рады в зале, как орут:
— Девки, давай!!!
Ну, значит, надо давать!! Я принялась изображать всё, что доступно на моём пространственном пятачке. Только б не запутаться в проводах! Распрыгалась, как безумный чёрт — и ни с того ни с сего, аккурат на половине выступления свело печень и селезёнку, оба бока — не дыхнуть. Но нельзя же прекратить, когда уже народ разогретый… Скажут — ага, выдохлась! И «через немогу» продолжила плясать, про себя отмечая, что это «резервная» кровь хлынула из печени в сосуды, вот и больно. Не выдержав муки,
