Что я только что сделал? Я прессу процитировал. Профессионализма Кремля хватает, чтобы анализировать прессу? Ну, так сделайте, чтобы подобных статей не было!
Но еще интереснее International Herald Tribune. Тут начинается что-то, что заслуживает уже особого внимания.
6 января 2006 года, International Herald Tribune, Джон Винокур ('Тандем' Шредера и Путина отнюдь не случаен'): 'Кто сейчас помнит о двух встречах Шрёдера с Леонидом Брежневым в Москве в 1980 и 1982 году – аккурат между советским вторжением в Афганистан и развертыванием ракет СС-20, нацеленных на Западную Европу? Или тогдашние слова Шредера о том, что Брежнев – больший приверженец мира, чем американская администрация?' Можно все это припомнить г-ну Шрёдеру. И объяснить, почему это произошло, и какие отношения связывали его тогда.
Далее автор спрашивает, помнит ли кто-либо о том, как г-н Шрёдер вел себя во время очередных выборов канцлера в 1998 года? Тогда Шредер, 'несмотря на рекомендацию ЕС об отказе от контактов с президентом Беларуси А.Лукашенко, буквально из кожи вон лез, чтобы добиться встречи с этим человеком' – поскольку Лукашенко и по сей день остается у России в списке 'газовых льготников'.
Наконец, автор ссылается на репортаж из швейцарского города Цуга, 'налогового рая'. 'Ведущая швейцарская газета Neue Zurcher Zeitung рассказала о прошлом одного швейцарского адвоката – единственного на сегодняшний день члена административного совета корпорации, где подвизается Шрёдер. Как утверждается в статье, раньше этот человек работал в швейцарской фирме, которая, как следует из рассекреченных документов Штази, в 1980-х годах снабжала ГДР стратегически важным электронным оборудованием, входившим на Западе в список товаров, запрещенных к экспорту в страны коммунистического блока'.
Кто сейчас помнит историю этого человека? Но ее напоминают. Это иностранная пресса! Это же уже не к Путину адресует!
И снова – российская пресса.
10 января 2006 года, 'Московский комсомолец', М.Ростовский ('Особенности национальной заботы'): 'Публичные опасения президента о том, что выделенные на нацпроекты деньги будут либо раскрадены, либо неэффективно использованы, могут оказаться вполне обоснованными'.
Напомним, о каких 'публичных опасениях президента' идет речь.
27 сентября 2005 года, во время прямого телевизионного общения Путина с россиянами, на вопрос Константина Никитенкова, не разворуют ли чиновники Стабилизационный фонд, президент ответил: 'Меня самого это волнует'.
Волнует! И не только президента, но и множество не последних лиц в государстве. Выборочно приведу лишь несколько цитат.
23 июля 2005 года, 'Рабочая газета': 'Недавно в программе 'Времена' заместитель Грефа заявил, что вкладывать деньги Стабфонда в реформу ЖКХ нельзя – разворуют'.
18 ноября 2005 года, 'Московский комсомолец': Оксана Дмитриева, член комитета ГД по бюджету и налогам: 'Выделение инвестиционного фонда – шажок к тому, что средства Стабфонда надо использовать внутри страны. Даже если деньги наполовину разворуют, хоть часть потратят с пользой'.
30 ноября 2005 года, 'Коммерсантъ': '29 ноября 2005 года В.Путин провел заседание Совета по реализации национальных проектов. На вопрос корреспондента 'Ъ', 'верит ли он хоть на секунду в то, что национальные проекты и в самом деле могут быть реализованы', начальник экспертного управления Администрации Президента А.Дворкович ответил: 'Верю, хотя, конечно, разворуют'.
Прежде, чем перейти к заключительной части, я прочту также мою статью 'Власть и Некто', которая была опубликована в 'Литературной газете' (#54, 28-31 декабря 2005 года).
Иногда для того, чтобы уловить 'слабый политический сигнал', нужна особо тонкая аналитическая аппаратура.
А иногда 'сигнал' имеет огромную амплитуду. И, казалось бы, его нельзя не уловить. Даже используя простейшие датчики.
Но политология – не физика. 'Сам вижу, что Герек, но тут написано Чаушеску'. Анекдот из давно прошедшей эпохи Брежнева? В прошлое ушли частности. А главное осталось.
Спросите, что главное? Отвечаю. Вся система программ социального (в том числе интеллектуального) поведения, основанная на умении реагировать только на то, на что положено реагировать. Причем реагировать только так, как нужно. Плюс точное знание того, как нужно реагировать. Плюс еще более точное знание того, на что реагировать не надо ни в коем случае.
Вам, например, говорят, что большие деньги от нефтяной конъюнктуры нельзя направлять на стратегические проекты. Чем стратегические проекты (модернизация промышленности, без которой страна жить не может) отличаются от общеизвестных имитаций – понятно. А почему нельзя-то? Потому что эти большие деньги все равно, мягко говоря, украдут.
Что несет в себе этот 'политический сигнал'? Что есть Власть, а есть Некто. И если Власть направит на модернизацию российской промышленности имеющиеся в ее распоряжении 100 миллиардов долларов (а это крохи по отношению к тому, что необходимо), то Некто это 'с……'… прошу прощения, украдет.
А что это за Некто? И каковы его отношения с Властью, если Власть не может защитить ресурсы страны, направленные на цели страны? И если Власть не может это все сделать, то что такое Власть? Что она может?
Ответы на эти вопросы тоже достаточно очевидны. Некто – это опорный господствующий класс. Поскольку его поведенческая специфика охарактеризована этим самым 'с……', то речь идет о том, что опорный господствующий класс – это криминальная супербанда.
Это вовсе не означает обвинение каждого элитария в воровстве. Руда может содержать 80 процентов металлических вкрапленностей. Но если они не соединены друг с другом, то кусок руды имеет не электропроводность металла, а электропроводность пустой породы. Класс, который наделен такой совокупной специфической характеристикой, может тоже на 80 процентов состоять из 'не воров'. А в совокупности вести себя, как супербанда.
В любом случае, если Власть не может помешать Некто украсть средства, направленные на модернизацию страны, то Некто – это супербанда. Просто по определению. А Власть – далеко не всесильна. Она каждого отдельного элитария может согнуть в бараний рог. Это запросто. А помешать совокупному Некто выявлять свой норов на российской территории она не может. О чем прямо и говорит.
Но что она тогда может?
Власть может заключить с Некто конвенцию… Договор, пакт, как хотите. Согласно этому пакту Некто реализует свои замашки, удовлетворяет свой аппетит, но не посягает на Власть. В противном случае… Все видели, что бывает в противном случае.
Но это же двусторонняя договоренность! Некто получает возможность делать то, что он может и любит. И взамен должен 'не выходить за рамки'. А что любит Некто? Он любит красть. Если не ресурсы, направляемые на модернизацию, то какие-нибудь другие ресурсы. И власть как бы разводит руками и говорит: 'Такой вот у нас Некто! Что уж с ним поделать! Приходится с ним считаться, как с объективным обстоятельством. Стихийным бедствием или чем-то в этом роде'.
Но ведь помимо Власти и Некто в стране есть еще что-то… Как бы его поскромнее назвать? Народ… Вроде патетично… Население… Народонаселение… Кто-то по этому поводу пошутил: 'Бедный родственник'.
И красть Некто будет не вообще, а у этого 'бедного родственника'. А у кого же еще? Он будет красть напрямую. И он будет красть косвенно. Создавая условия, когда передать что-либо этому 'бедному родственнику' невозможно. Кинутые крохи не достигнут рта 'бедного родственника', а будут перехвачены совокупным агрессивно-прожорливым гадом. Который, видите ли, стихийное бедствие.
Но тогда есть только два сценария.
Сценарий N 1. 'Бедный родственник' тихо загнется. И тогда рухнет держава, которую он волочет на своем горбу. А вместе с нею и Власть.
Сценарий N 2. 'Бедный родственник', как это сейчас говорят, 'возникнет'. Это, кстати, маловероятно. Но судьба Власти в этом случае тоже очевидна. Даже если с Властью под откос полетит этот самый Некто (что, кстати, не гарантировано), то уж Власть в этом остром случае рухнет первой. Скорее всего, сразу за ней и держава. Как это уже бывало в истории.
