При этом главные экономические интересы элит Востока, представленных, в первую очередь, директоратом и собственниками крупных и сверхкрупных предприятий, ориентированы на Россию (как на источник сырья и комплектующих и как на рынок сбыта). А также на банковско-промышленные корпорации Западной Европы (считается, прежде всего, Германии), с которыми у них еще с советских времен имелись устойчивые связи.
Традиционно сильное положение элит Востока на общесоюзной (теперь – российской) политической сцене также стимулирует их пророссийские ориентации. Преимущественно русскоязычное население восточных регионов, имеющее тесные, в том числе родственные, связи в соседних областях России, является достаточно мощным и устойчивым электоратом этих элит.
Несколько особняком и в определенной мере 'над схваткой' пытаются встать элиты Юга. Одесса и Николаев, по сути, обеспечили себе режим 'порто-франко' (и соответствующие доходы) и потому настороженно относятся к любым попыткам Запада и Востока сломать сложившееся равновесие политических и экономических сил. Однако они жестко дистанцируются от попыток Запада продвинуть на юг практику 'тотальной украинизации' и неизменно солидаризуются с Востоком при любых поползновениях Киева ущемить права регионов.
Старая часть элит Крыма весьма болезненно переживает потерю полуостровом статуса 'общесоюзной здравницы', пользовавшейся повышенным вниманием московской номенклатуры и имевшей, в силу этого внимания, особые права и преференции (например, возможность напрямую общаться с отдыхающими в Крыму членами Политбюро ЦК и правительства). Положение провинциальных задворков Украины эти элиты явно не устраивает. Кроме того, их крайне беспокоит разыгрывание сегодняшним Киевом в антироссийских целях крымско-татарской карты.
Элиты Закарпатской (Русинской) Украины ведут себя в этом раскладе достаточно осторожно. Они блокируют перехват власти в регионе 'западенцами' и украинскими националистами, и регулярно выдвигают разного рода автономистские требования: 'Хотим Закарпатской автономии! Хотим Русинской автономии!'
При этом Восток и на уровне элит, и на уровне массового сознания в очень небольшой части готов оседлать радикально-националистичес-кую антироссийскую лексику, символику и идеологию. А Запад и на массовом, и тем более на элитном уровне в очень небольшой части готов от них отказаться. Центр находится в перманентном расколе между этими позициями, хотя все более последовательно сдвигается к 'антимоскальскому национализму'.
Что получается в результате? Результатом такого противостояния оказывается неустойчивое коромысло власти – любой власти, – вполне способное разломиться и расколоть Украину.
Эксперты отмечают, что в ходе первых лет 'незалежной перестройки', по мере ухудшения экономической ситуации и остывания самостийнической 'державной эйфории' ('За три года все сделаем и будем жить, как в Люксембурге или в Бельгии!'), граница этого вероятного раскола сдвигалась с Востока на Запад.
Еще в 1997-98гг. многие эксперты называли естественным рубежом такого раскола (и в исторически- государственном, и в конфессиональном плане) старые границы между Австро-Венгрией, Польшей и Россией, то есть примерно рубеж реки Збруч. Однако уже к 2001-2002гг. тенденция, по оценкам тех же экспертов, сменилась на обратную. И к настоящему моменту, говоря о возможности подобного раскола, большинство аналитиков считает, что граница раскола проходит через Киев или даже смещается восточнее Днепра.
Основных причин тому, видимо, три.
Первая – в том, что 'западенские' элиты, в очень большой степени взяв в Киеве под контроль сферы масс-медиа, образования и культуры, за годы 'незалежности' сумели, действительно, весьма существенно изменить массовое сознание в своем 'западническом' (и антироссийском) идеологическом векторе.
Вторая причина, непосредственно связанная с первой, – в том, что постсоветская Россия не только перестала быть для Украины привлекательным 'имперским' образцом, но и своей политикой 'тупого старшего брата' регулярно давала украинцам основания для крупных обид.
Наконец, третья причина – в том, что 'восточные' элиты республики, в решающей степени контролирующие все постсоветские годы ее экономику и одновременно подчеркивающие свою связь с Россией, предъявили обществу гигантский размах коррупционно-криминального гниения и этим вызвали обоснованную и достаточно массовую ненависть.
Поскольку чуть ли не главным камнем преткновения для нынешней 'оранжевой революции' оказывается донецкое происхождение Януковича, остановимся чуть подробнее на постсоветской истории этого клана и его соотношениях с другими клановыми образованиями.
Историческим (по крайней мере с середины 80-х годов) главой 'донецких' был директор шахты им. Засядько Ефим Звягильский (в 1993-94гг. и.о. премьера республики). Однако примерно с 1992г. началась острая 'внутриклановая разборка', в основном с молодыми силами, у которых были своим аппетиты и которые очень хотели отодвинуть старую шахтерскую элиту от власти и собственности в регионе. Эти молодые силы оказались в значительной мере представлены делегатами от тюркских групп, включая тюркско-исламский криминал. Такие фигуры, как Маркулов и братья Щербани, были именно такого генезиса и ориентации.
При этом утверждают, и я склонен этому верить, что операцию по выдавливанию Звягильского из власти и возбуждению против него уголовного дела (за слишком вольное распоряжение бюджетными средствами региона) осуществляли совместно Киевский, Днепропетровский кланы и 'новые донецкие'.
После отъезда (или бегства) Звягильского в Израиль в Донецке образовался паритет-симбиоз 'старых' и 'новых', в котором 'старые' контролировали в основном 'тяжелый' промышленный контур, а 'новые' – часть ТЭК и сферы криминального бизнеса. А после замены Марчука на Лазаренко началась мощная атака днепропетровцев на главные сферы доходов донецких. Там была, как вы, наверное, помните, достаточно острая борьба, в том числе и криминально-вооруженная, с 'отстрелом' ключевых фигур (в частности, Щербаня). Много чего было.
В частности, по этой причине 'донецкий' клан считается в республике чуть ли не самым криминальным, хотя все кланы там, как и у нас, в таком смысле криминальные. Скажем, бизнес-группы поддержки Ющенко ничуть не менее криминальны, чем любые другие. Они все примерно одного генезиса, одинакового политического и экономического характера.
Возвращаясь к атаке на 'донецких', подчеркнем, что эта атака до конца не удалась. Потеряв почти все позиции во власти, донецкие свои сферы экономического контроля отстояли. Но для того, чтобы выстоять в этой схватке, донецким понадобилась помощь 'братков' – и славянских-российских, и тюркских. Поэтому область стала зоной втягивания на Восточную Украину тюркско-исламских групп. Показательно, что именно в Донецке зарегистрирована Мусульманская партия Украины, именно здесь уже имеется большое количество мечетей.
Конечно же, столь высокая устойчивость донецкого клана связана вовсе не только и не столько с его 'криминальной поддержкой'. Главное здесь, как считают осведомленные эксперты, прочные, еще со старосоветских времен, позиции клана в 'отставных' (но по-прежнему очень влиятельных) элитах России и соответствующие возможности весьма выгодных торговых отношений. Знаменательно, что после возвращения Звягильского на Украину в 1997г. внутридонецкий конфликт заново не вспыхнул.
Днепропетровский клан не имел достаточно явно выраженного публичного лидера вплоть до появления во власти Павла Лазаренко. Вновь напомню, что Кучма – фигура для этого клана 'не вполне своя', поскольку аэрокосмос старыми местными группами (энергетика, металлургия, машиностроение, химия) воспринимался как нечто чужеродное: он напрямую курировался из Москвы.
Лазаренко сумел воспользоваться преимуществами своего положения 'на полную катушку'. В Днепропетровск им, с согласия Кучмы, были закачаны очень большие бюджетные деньги на строительство, благоустройство, реконструкцию ряда предприятий. 'Навар' с этих трансфертов, естественно, усилил позиции клана не только в области, но и на всей Украине.
Но главным экономическим ресурсом, который 'доил' Лазаренко, стали газораспределение и газовый транзит. Были созданы мощные украинские и совместные предприятия в данной сфере (из них следует назвать, прежде всего, 'Единые энергетические системы Украины' и 'Итеру'). И контроль над этими предприятиями позволил клану мобилизовать капитал, заметно превосходящий возможности клановых
