не пойдет на брак. Куда больше ей нравится иметь тебя в качестве подручного, зная, что сможет выйти за тебя в любой момент, когда захочет. Она ведь пребывала в полной уверенности, что этого дня ты будешь ждать, если понадобится, целую вечность. Но как только я сказала, что мы с тобой, возможно, поженимся, не поспешила ли она к тебе, чтобы ты сам назначил день свадьбы?
Дэйл ошарашенно вытаращился на нее.
— Ну? — с нетерпением выпалила Эйлин. Дэйл, видимо, на мгновение утратил дар речи. — Так все было?
— В… в общем, да. Собственно, так все и было, хотя она и была вне себя от негодования, узнав, что я предложил тебе руку и сердце… Ведь ты не сказала ей, что я пошутил, — вконец растерявшись, добавил он.
— Естественно, она решила, что может тебя потерять, и тут же осознала, как много ты на самом деле для нее значишь. Она испугалась и приняла меры, чтобы защитить свою собственность, — сухо пояснила Эйлин.
— Будь я проклят, — пробормотал изумленный Дэйл. — Ты все это предвидела?
Эйлин замялась, слегка покраснела и опустила глаза.
— Н-н-ну, отчасти, — протянула она и быстро добавила: — И потом, все ведь сработало, не правда ли?
Теперь Дэйл улыбался, от уха до уха.
— Да! Благослови Бог твое доброе сердечко, еще как сработало! — Он сиял от счастья. — Удивляюсь, как только все это мог придумать такой ребенок, как ты! Детка, ты просто сокровище!
Эйлин заставила себя улыбнуться и отмахнулась:
— Что ты! На это способна любая американская девушка.
Теперь Дэйл смотрел на нее с благодарностью и любовью.
— Как там Джонни? — спросил он.
Взгляд Эйлин потух.
— Не знаю, — отрезала она.
Дэйл взбунтовался:
— Неужели ты поссорилась с Джонни? Ведь дело не в этом?
Эйлин оживленно ответила:
— Мне пора бежать. Так рада, что у тебя и мисс Коуплэнд наконец все наладилось.
— А уж как я рад! Теперь только вам с Джонни осталось наладить отношения. За чем я прослежу лично, как только выберусь отсюда.
Эйлин кое-как отшутилась и наконец сумела-таки вырваться из палаты. В коридоре медсестра улыбнулась при виде свежего букета в руках посетительницы и любезно предложила:
— Может, поставить их в вазу?
Эйлин с радостью вручила ей цветы.
Конечно, думала она, шагая по улице, Пэйдж не оставила бы ни малейшего шанса, чтобы Эйлин смогла воплотить в жизнь свои угрозы. Нет, она тут же пошла к Дэйлу, и тот моментально обратил все в шутку. При мысли о том, как эти двое, должно быть, смеялись над ней, сердце Эйлин сжималось от стыда. Однако она мысленно старалась утешить себя тем, что ничего другого ей тогда не оставалось и в результате получилось просто отлично. И все-таки Эйлин тяжело вспоминалась ссора с Пэйдж, где она выставила себя на посмешище.
Одно ей было ясно: она никогда больше не приблизится к офису и не увидится с Джонни. Потому что все должно быть так, а не иначе. Теперь, когда она знала, что Джонни — не просто молодой продавец, без пенни за душой, ее последние сомнения растаяли как лед на жаровне. Она помнила его слова о страхе жениться на любимой девушке и оказаться не в силах ее прокормить. Но теперь, узнав правду о его финансовом положении, Эйлин понимала, что он просто осторожничал. Возможно, Джонни думал, что она подозревала о его финансовом благополучии и решила попробовать женить его на себе по расчету. От этой мысли девушка поежилась, однако именно эта мысль расставляла все по местам.
Ускорив шаг, Эйлин шла по улице, не чувствуя жары январского дня, твердо зная, что до конца своих дней не захочет видеть Джонни Блэйка. Она ненавидит его! Она будет тверда и не позволит взять над собой верх тихому, но отчетливому голосу своей души, твердящему, что она сама себя обманывает. Голос подсказывал, что от любви до ненависти всего один шаг, что грань между этими двумя страстями тоньше листка бумаги и что юная, запутавшаяся в собственных чувствах девушка едва ли сможет отличить одно от другого.
Она останется здесь, так Эйлин решила. Останется до тех пор, пока собаки, за счет которых она надеется прокормиться, не уедут на север вместе со своими хозяевами. А потом она вернется в Атланту, найдет работу и будет жить вместе с матерью.
Когда вечером домой вернулась Луиза, Эйлин уже накрыла стол, и они сели ужинать. Луиза рассказала последние новости.
— Кредит мы получили, и, к чести Пэйдж, должна тебе сказать, в связи с этим она устраивает в воскресенье вечеринку у себя дома. Ты особо ожидаемый гость. Пэйдж сама попросила это передать.
— Благодарю, нет, — твердо ответила Эйлин.
Луиза неуверенно посмотрела на подругу:
— Неужели еще злишься?
Краска стыда покрыла лицо Эйлин, но она нашла в себе мужество сказать:
— Разумеется, нет. Но мне все еще стыдно. Ни на нее, ни на Джонни я глаз не смогу поднять до конца своих дней. И уговаривать меня не имеет смысла.
— Да, ради бога, кто тебя уговаривает? — возмутилась Луиза. — В конце концов, детка, это твоя жизнь, а ты совершеннолетняя и способна сама принимать взрослые решения. Поступай как считаешь нужным или никак не поступай. Что до меня, я всего-навсего сторонний наблюдатель.
Эйлин рассмеялась и виновато коснулась ее руки.
— Знаю, знаю. Ты просто ангел, невинная овечка, а я такая-сякая, но тебя обидеть не хотела, — извинилась она. — Видимо, дело в тех, кто меня окружает. Я сама скоро залаю и захочу кого-нибудь укусить.
Луиза весело болтала, пока они мыли посуду и занимались тем, что является неотъемлемой частицей времяпрепровождения двух девушек, предпочитающих по вечерам сидеть дома. Эйлин жадно слушала новости и сплетни и старалась не смотреть на подругу, когда речь заходила о Джонни. Но каждый раз при звуке его имени сердце ее начинало трепетать.
Глава 20
— Ты уверена, что не передумала? Может, пойдешь? — спросила Луиза. Это было в воскресенье, в день приема у Пэйдж.
— Спасибо, абсолютно уверена. — Эйлин сидела в кресле, листая воскресную газету.
— Пропустишь отменный ужин и веселую компанию, — не унималась Луиза.
— Благодарю, но здесь мне гораздо уютнее, — ответила Эйлин. — Развлекайся.
Луиза ушла. Эйлин отшвырнула газету, которую якобы читала, и стала мерить комнату шагами, не находя места от переживаний.
Похоже, ей нужно сходить в кино перед вечерней прогулкой с собаками. Кино все же лучше, чем торчать здесь. Эйлин приняла душ и надела белое платье. Оно не годилось для собачьих прогулок, но для похода в кино вполне подходило.
Она уже была готова, когда услышала шум подъехавшей к дому машины. На лестнице раздались шаги, и вскоре на пороге появился Джонни. Он смотрел на нее хладнокровно-оценивающе.
Девушка затаила дыхание, густо покраснела, затем побледнела, и лишь золотистый загар скрашивал бледность ее лица.
— О… — прервала Эйлин неловкую тишину. — Чего ты хочешь?
