Фолко же, повторяя 'Кобру' С. Сталлоне мог бы воскликнуть: 'Рэмбо по сравнению со мной — щенок'. Да и не трудно быть героем в 'многохитовой' кольчуге 'со знаками мифрильности'. Вряд ли профессор был бы доволен _таким_ развитием этики в своем Средиземье.
Далее. Миссией Фродо было уничтожение Кольца, символа и воплощения Абсолютной Власти. Фолко получает приказ убить человека. Человека, который лично ему не сделал ничего плохого. Уничтожить потому только, что Радагаст почему-то посчитал его существование опасным для судеб Средиземья. И этот приказ — в стиле Сарумана (он ведь в свое время долго убеждал Гэндальфа, что цель оправдывает средства), если не Саурона, Фолко исполняет, не испытывая ни страха, ни сомнения.
'Ты можешь лгать, ты можешь блудить,
Друзей предавать гуртом,
А то, что придется потом платить
Так это, пойми, потом…'
Hи Фолко, ни Малыш, ни Торин не думают о расплате, потому что не захотел думать об этом автор.
Так обстоят дела с достоинствами.
А вот недостатки толкиенского стиля Перумов воспроизвел с заслуживающей лучшего применения добросовестностью.
Толкиен создавал историю мира, а не людей (носителей разума). Потому психология героев у профессора выдумана, отношения между ними практически не развиваются (что проявляется, едва лишь герои пытаются проявить какие-то чувства: в любви, например, они объясняются в стиле Гирина из 'Лезвия бритвы'), и уж совсем худо обстоит дело с женскими образами; детей же, судя по всему, в Толкиенском Средиземье попросту нет. И у Перумова — все то же самое, за тем лишь исключением, что текст у него получился гораздо объемистее.
Так что, самостоятельной ценностью, выходящей за рамки исходного текста, работа Перумова, на мой взгляд, не обладает. Имеем проект 'Толкиен УМ', где 'М' — означает — 'Модернизированный:, а 'У' — антоним к слову 'Улучшенный'.
Конечно, 'Кольцо тьмы' не лишено достоинств. (Как-то один математик, взвесив на ладони Библию, сказал: 'Даже по теории вероятности такая толстая книга не может не содержать нескольких умных мыслей.) Хорошо показана трагедия стран-победителей: Великий Гондор, творение Арагорна, превращается в паразитическое, бестолково жестокое и бессильное государство, живущее на проценты со своего прошлого; замыкается в себе Хоббитания; вновь становятся наемниками гордые гномы, призраками, не способными защитить себя бродят по страницам романа эльфы Запада. Все озабочены лишь сохранением существующего прозябания, так что поневоле начинаешь сочувствовать олмеровским варварам: у них хоть какое-то развитие происходит… Смотри, например, историю Франции после Первой Мировой Войны. Или Советского Союза после Второй. Социологам это все хорошо известно, но в рамках 'фэнтези' подобные исторические явления изображены, пожалуй, впервые.
Неплохо обрисованы боевые действия — в масштабе 'батальона', 'дивизии', 'армии', 'фронта'. Hо и здесь не обошлось без ложки дегтя — претензии автора на то, что в тактике и стратегии он разбирается лучше Толкиена, не кажутся мне основательными. (Так, например, с 'непобедимым' гномьим хирдом без особого труда разбираются семиклассники на занятиях по военному искусству — для этого не обязательно читать Сунь-Цзы. Впрочем, это разговор для 'Бойцового Кота').
А главная заслуга H. Перумова и издательства 'Северо-Запад' в том, что теперь рыцари с деревянными мечами отстанут от милой пародии Свиридова. У них появилась более крупная цель.
Июнь 1994 г.
Наталья Резанова
Мифы четвертой эпохи
…И ты узнаешь, как хрустит плоть, когда железо входит пониже лопатки, как содрогается в спазмах боли и ужаса все твое жалкое существо…
Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить.
Запрещать продолжать 'Властелина Колец' — дело бесполезное. Английские фэны дополняют и дописывают Дж. Р.Р. уже лет тридцать. Наверняка тем же занимаются и в других странах. Только никто из них не выходил за пределы и объемы малой прессы. А у нас — массовым тиражом! И в объеме, едва ли не превышающем первоисточник!.. И сразу в двух издательствах, да под разными названиями. И опять мы впереди планеты всей… Ну, что скажут наследники Толкина — не наше дело. Нам решать читать или нет. Известно, что в среде фэнов одни заведомо осуждают 'Кольцо Тьмы' как заведомое кощунство и принципиально отказываются его читать, другие выдвигают на звание 'Лучший роман года'. Мое мнение читать нужно. Хотя бы, чтобы избежать стилистики типа 'Я Пастернака не читал, но осуждаю'.
Общее впечатление — внутренняя, глубинная культура 'ВК' подменяется внешней. Начитанностью. Эрудицией. В ход идет многоразличная мифология — от древнегреческой до новонемецкой, история Средних веков и военного искусства. Узнаваемо проглядывают литературные источники. В результате получается окрошка. Есть такое блюдо. Многим нравится.
Чтобы сразу сказать — есть нечто в романе Перумова, с чем нельзя не согласиться — время не стоит на месте. Даже в Средиземье. Дж. Р.Р. написал эпический (или, если угодно, псевдоэпический) роман. Перумов псевдоисторический. У Толкина действие происходит в эпоху, которую традиционно именуют 'героической', у Перумова в эпоху Высокого Средневековья. Мы довольно мало узнаем из 'ВК', скажем, о торговле в Средиземье, кроме того, что она там есть, о том, какая там денежная система, о ремеслах и сельском хозяйстве. У Перумова мы находим описание развитых товарно-денежных отношений, цеховой системы, городского управления и т. д. (правда, чтобы все это образовалось, потребно не триста лет, а поболе. Но это ладно).
Есть еще одна интересная мысль, которую, как ни странно можно найти в списке упреков. Вот он.
1. То, на что в первую очередь, вероятно, обратил бы внимание Толкин. Перумов не любит хоббитов. Дж. Р.Р. хоть и подсмеивается все время над ними, знает — мир восхищается Арагорнами, но держится на Фродо и Сэмах — 'маленьких человечках'. У Перумова все хоббиты, кроме Фолко — жадные тупые обыватели. Ох уж мне эти революционные романтики…
(А вот наиболее распространенного упрека в адрес Перумова — что композиция его романа дублирует 'ВК', не выдвигаю. По-моему, это принцип. Не только композиция, но и ряд персонажей дублирует героев 'ВК' Фолко — Фродо и Сэма, Рогволд — Арагорна, Радагаст — Гэндальфа, Сатти — Эовин и т. д. Иногда почти механически — например, у Толкина Сэм до середины романа не вспоминает, что у него дома осталась девушка — Рози, так же как перумовский Фолко про Миллисенту.)
2. Чисто читательский упрек. Использовано четыре перевода Толкина (и похоже без учета оригинала) — неточный, но наиболее любимый народом Муравьева и Кистяковского, более точный, но суховатый — Григорьевой и Грушецкого, З.Бобырь — худший из известных, и вдобавок рахмановский перевод 'Хоббита'. Имена и реалии черпаются из всех четырех переводов, но не приводятся в систему. Добавим сюда еще разночтения в именах и названиях в кавказском и питерском изданиях. В результате мы имеем Брендизайков, но Бэггинсов, Лавра Наркисса, но Торина Оукеншильда, Арагорн был 'ранжером' (может, рейнджером все-таки?), но Рогволд — ловчий и несть сему конца. От такого словесного раздрая просто в глазах рябит.
3. Поскольку недостатки наши есть продолжение наших достоинств, многие недостатки романа
