– Сейчас я ее принесу! – Гудрун кивнула и поставила кувшин на стол. – Как раз хотела пройти проведать – я-то их уложила, да ведь один проснется, заорет, второго разбудит…
– Так это девочка?
– Девчонка. Сейчас принесу!
Гудрун вышла и вскоре вернулась с ребенком на руках.
– Милая, ты перепутала на радостях! – Фру Хольмвейг усмехнулась. – Ты принесла своего.
– Зачем своего? – Среди улыбок гостей и домочадцев Гудрун удивленно взглянула на хозяйку. – Что я, дурная совсем, своего от чужого не отличу? Это она, девчонка ваша.
– Наш парень – просто великан! – кричал Гуннар, ее сильно пьяный и очень довольный муж, уже плохо понимавший, о чем тут идет речь. – Просто герой! Такого парня нигде больше нет!
– Но в самом деле! – Альвин вскочила и подбежала к служанке. – Та девочка была новорожденная, ты сама сказала, что ей не больше недели от роду! А этот большой, как твой!
– И правда, она что-то сильно подросла! – Гудрун с сомнением посмотрела на девочку и кивнула: – Тяжелая какая… Уже тянет скорее на пятимесячную. Но только это не мой, это она, твоя находка. Хотите посмотреть? Кстати, вы знаете, а у нее уже прорезалось три зуба!
– Может быть, нам подбросили дитя великана? – Тормунд ярл улыбнулся. – Я слышал, иногда и троллихи подбрасывают своих детей людям, если у них нет молока.
– У троллячьих детей, ярл, должен быть хвостик, или мохнатые ушки, или три глаза, или еще что-нибудь такое. – Гудрун покачала головой. – А у этой все как у людей. Я ее мыла, и кормила, и пеленала… Обычная девочка. Человеческая. Только подросла она что-то быстро, это правда…
– А меча при ней не было? – улыбаясь, спросил Бергер ярл.
– Меча? – Альвин удивленно оглянулась на него. – При чем здесь меч?
– Но ведь это явно необычная девочка! А про меч я вспомнил вот почему: когда я зимовал у короля Эйрика Могучего, мне там рассказали одну историю про новорожденную девочку. Хотите послушать?
– Хотим! – Альвин тут же с готовностью села.
– У Торфинна ярла из Одинэса была дочь, звали ее Асгерд. Однажды к ним приехал на зиму один человек, его звали Эгмунд Гордый. За зиму он посватался к Асгерд и женился на ней. Они прожили год, у них родилась дочь, а потом Эгмунд решил уехать. Его жене это совсем не нравилось, но он ее не слушал. Он отплыл на корабле со своими людьми, но остановился ночевать на одном островке. А ночью Асгерд приплыла на лодке на тот остров, выкрала его родовой меч по имени Истребитель, а взамен подложила новорожденную девочку. Утром Эгмунд обнаружил подмену, но найти Асгерд не смог. А через день его корабль попал в бурю, наскочил на камень, разбился, и все погибли.
Прошло семнадцать лет, и родичи Эгмунда думали, что его меч погиб вместе с ним. Только через семнадцать лет его племянник, сын его младшего брата, его звали Ульв с Белой реки, узнал о том, какую подмену сделала Асгерд. Она к тому времени опять вышла замуж, и у нее было пятеро сыновей, но ни одной дочери. Когда-то она видела свой долг в том, чтобы волей-неволей вынудить мужа заботиться о дочери, которую он хотел бросить. А спустя годы поняла, что могла бы любить эту девочку больше всего на свете и это сделало бы ее гораздо счастливее, чем исполненный долг.
Ульв приехал к ней и стал просить отдать ему меч Эгмунда, а она ответила: «Мне приснился сон, что дочь моя не утонула вместе с отцом, а жива. Найди ее, и тогда я в обмен отдам тебе его меч». Ульв поехал туда, где Эгмунд ночевал в последний раз перед гибелью, и узнал, что в самом деле Эгмунд оставил девочку хозяйке и велел отдать кому-нибудь на воспитание, а значит, она не погибла вместе с кораблем.
– И что же? – спросила Альвин, когда Бергер ярл замолчал. – Он нашел ее?
– Не знаю! – Бергер ярл улыбнулся и развел руками. – Девочку отдали на воспитание, и, когда я уезжал от короля Эйрика, Ульв как раз отправился к тем людям, которые ее взяли. Может быть, она не дожила до этого, может быть, вышла замуж. А может быть… Ты сама догадаешься, что еще там могло выйти. – Он лукаво посмотрел на Альвин и улыбнулся. – Ведь ей как раз исполнилось семнадцать лет, а Ульв с Белой реки тогда еще не был женат. Интересно здесь то, что эту девочку дважды обменивали на родовой меч Эгмунда: сначала от нее хотели избавиться, потом получить назад.
– История без конца! – с огорчением отметила Альвин.
– И ты считаешь, что любовь делает человека счастливее, чем исполненный долг? – спросил у гостя Эрлинг ярл. Он-то всегда исполнял свой долг, даже если его забывали за это поблагодарить!
– Мне, к счастью, не приходилось между ними выбирать. Но те, кто выбрал любовь, говорят, что так.
– Для них, конечно, лучше так думать, – заметила фру Хольмвейг. – Когда выбор сделан, честь потеряна и ничего не осталось, кроме любви.
– А ты как думаешь, йомфру? – Бергер ярл посмотрел на Альвин. – Что лучше, честь или счастье?
– Я думаю… что эти два слова очень похожи. Наверное, это неспроста… Да, но как же нам назвать нашу находку! Как звали ту девочку с мечом, о которой ты рассказывал, Бергер ярл?
– Я слышал, что воспитатель назвал ее Тора.
– А давайте мы и нашу девочку назовем Тора! – предложила Альвин. – Пусть Тор охраняет ее – она ведь пришла к нам без меча!
– И похоже, что ее мать, кто бы она ни была, выбрала любовь! – добавила фру Хольмвейг.
Праздники кончились, погасли пиршественные огни, потянулась долгая темная зима. Каждый раз около полудня черная мгла немного рассеивалась и превращалась в какое-то подобие пасмурного серого дня, но уже через несколько часов снова темнело. Однажды ночью в самом начале февраля Альвин проснулась от далекого глухого гула. Она давно ждала чего-то подобного и теперь сразу вскочила.
– Что с тобой, йомфру? – Унн, спавшая на ее лежанке, тоже подняла голову. – Куда ты одеваешься?
– Я слышу… Я должна посмотреть… – Альвин при свете горящего очага торопливо натягивала верхнюю рубашку и затягивала пояс. – Подай мои чулки! Хильда, подложи дров! Одевайтесь и будьте готовы, – похоже, придется вставать!
– Ты думаешь, это они? Они идут? Уже идут? – Бледные, растрепанные служанки окружили ее и в испуге заламывали руки.
– Я думаю, что да. Не бойтесь, но на всякий случай будьте готовы.
Альвин выбежала из девичьей в гридницу и там увидела отца – он тоже был одет и на ходу застегивал кафтан, подбитый теплым волчьим мехом.
– Ты тоже услышала? – Увидев дочь, он бодро кивнул ей, будто и не было глухой зимней ночи. – Я сам сейчас посмотрю: если действительно началось, тогда будем будить замок.
– Но я прикажу развести везде огонь, – сказала Альвин. – Слышишь?
Она подняла руку: и в гриднице, где не было окон, сквозь толстые каменные стены был слышен далекий и все нарастающий гул.
– Что это? – К ним подошел Бергер ярл. Сейчас он не улыбался и выглядел серьезным. – Это буря?
– Нет. Это ледяные великаны. Почти каждую зиму они идут на замок и пытаются его разрушить.
– Великаны! – Бергер ярл изумленно раскрыл глаза.
– А разве ты о них не слышал?
– Слышал, но… но я думал, что это только сказки. Мало ли чего рассказывают люди, особенно о вас, о Северном замке. Еще говорят, что король белых медведей заключил с вами договор и один раз в три поколения забирает девушку из вашего рода себе в жены… Не будешь же ты говорить, что и это тоже правда!
– И это тоже правда, должна тебе сказать, ничего не поделаешь! – Альвин улыбнулась и развела руками. – Но к королю белых медведей ушла тетка Ирмингерд, сестра моего отца, так что ни мне, ни моей будущей дочери это не грозит. Но мне пора на стену, ты пойдешь с нами? – уже на ходу бросила она.
Бергер ярл, все с таким же недоумевающим видом, поспешил за ней.
Пробегая по нижнему этажу, Альвин везде натыкалась на полуодетую прислугу: одни еще вертели головами и спрашивали у всех, что случилось, другие уже тащили дрова к очагам. Где-то в кладовках гремели котлы.
Возле кухни Альвин заметила Гудрун: та выходила из каморки, на ходу затягивая концы головного
