Да, на подмосковную базу. Там и оборудование лучше и людишек умных побольше…
С каждым услышанным словом по телу прокатывались волны жара и холода. В груди то
полыхало пламя, то завывала ледяная вьюга. Руки и ноги занемели, кровь в венах
застыла, обросла колючими льдинками. Бешенство накрыло удушающей волной,
заполонило разум. Осталось одно всеобъемлющее желание — прибить лживых тварей. Я
ощутил, как по пальцам с сухим треском побежали мелкие синеватые искорки.
С поразительной легкостью воззвал к подвластным энергиям и силам. Поднял взгляд
на тонкую исцарапанную дверь, скрипнул зубами. Из комнаты еще доносился голос
Данилова. Майор докладывал, убеждал и уговаривал, хвастался, лебезил…
Дверь разнесло на несколько кусков, выломало с мясом из лутки. Обломки швырнуло
в комнату, разбросало по полу. Я переступил порог и огляделся.
Тот же беспорядок, сор и грязь, окурки, куча электроники и рассохшейся мебели.
За дальним столом сидел Данилов с телефонной трубкой в руках. Глаза выпучены от
испуга и неожиданности, лицо бледное. Недокуренная сигарета выпала из губ, упала
на клавиатуру компьютера. В динамике мухой жужжал чей-то голос, требовал
внимания и повиновения.
Я оскалил зубы в злой усмешке. Медленно, чеканя шаг, подошел вплотную. Данилов
хрюкнул и отодвинулся. Тяжелая челюсть отвисла, на лбу выступили капельки пота.
— Лаять по команде, говорите… — произнес я. Голос получился низким, рокочущим.
Язык царапали растущие клыки. — Обманывать нехорошо, Алексей Григорьевич! А как
же Россия-матушка? Славянский дух? Гордость и сила русичей?.. А я дурак взял и
поверил…
Данилов очнулся от ступора. Преувеличенно осторожно положил трубку, достал из
пачки новую сигарету и чиркнул колесиком зажигалки. На лице появилось задумчивое
выражение. Майор пожевал фильтр, выдохнул облачко дыма. Маленькие глаза пошарили
по кабинету, стрельнули в сторону разбитой двери. На толстых щеках проступил
лихорадочный румянец, лоб избороздили глубокие провалы морщин. Данилов сглотнул,
прокашлялся.
— Сашка, я объясню! — пророкотал он. — Не делай поспешных выводов. Жизнь сложная
штука. Приходится делать ставки, играть… Политика — грязное дело. Иногда чтобы
достичь вершин, надо предварительно искупаться в дерьме.
— Мне плевать! — прошипел я, пристально глядя в бегающие глаза майора. — Вы
солгали! Понимаю, хочется выбраться наверх. И для этого не грех пройти по
головам и трупам. Но вы ошиблись, Алексей Григорьевич, выбрали не ту цель… Я
ухожу!
Отвернулся и сделал шаг к двери. Зверь в душе требовал накинуться на солдата,
разодрать горло, отомстить. Но здравый смысл гнал прочь.
— Стоять! — взревел Данилов. Вскочил со стула и грохнул кулаком по столу.
Широкоскулое лицо побагровело, пошло пятнами. В ложбинке раздвоенного подбородка
сверкнули капельки влаги. Майор хлопнул ладонью по поясу, щелкнул застежкой
кобуры. — Никуда ты не уйдешь!
Командир спецназовцев сверкал глазами, тяжело и надрывно дышал. Толстые пальцы
теребили рукоять пистолета. Я хмыкнул, поразившись быстротой, с которой майор
пришел в себя.
— Не для того я три месяца тебя искал, чтобы ты взял и ушел, — сказал Данилов
спокойнее. — Ты собственность, Саня… Собственность правительства. И твой талант
тоже. Он должен служить на благо…
— Только не говорите — Отечества, — фыркнул я, сложил руки на груди. — Знаете,
Алексей Григорьевич… Есть разница между государством и Родиной. Я Родину люблю.
А страна и правительство — стадо ожиревших ублюдков вообразивших, будто им дана
власть над судьбами, душами и телами людей. Вы ничем не лучше Совета Старейшин,
хоть и прикрываетесь красивыми словами: долг, честь, гордость… И потому
прощайте! В будущем может и свидимся, но при других обстоятельствах.
На выходе краем глаза заметил движение — майор схватил телефонную трубку, быстро
набирал номер.
Сейчас будет жарко, — мелькнула мысль, — Придется поднапрячься. Защитных
заклятий не знаю, как впрочем, и атакующих. Из того набора, коим овладел надо
извлечь максимальную выгоду. Молнии, регенерация, ускоренное движение и немного
управление землей…
Я выскочил в коридор и торопливо пошел к выходу из здания. Обогнул раскрытую
настежь дверь по правую сторону. Скользнул равнодушным взглядом и двинулся
дальше. Но тут в мозгу щелкнуло, вспыхнула идея. Я вернулся и заглянул в
комнату. Когда-то давно здесь была мастерская. Посреди комнаты остовы токарных
станков, разбросаны детали, гайки и шестерни. Пахло застарелым машинным маслом,
металлом. В углу целая куча железной стружки. А у фундамента одного из станков
лежали несколько больших, с кулак размером, ржавых шарикоподшипников. То, что
нужно!
Мысль уцепилась за железяки, проникла внутрь. Перед глазами появилась картинка:
цветные пятна, узоры… Я интуитивно направил усилие, начал говорить с металлом.
Получилось! Подшипники подпрыгнули в воздух словно живые, завертелись и
закружились в хороводе. Сначала медленно, затем быстрей. Воздух взвыл,
засвистел. Посреди комнаты возникло мутное сероватое колесо. Через секунду
рассыпалось, подшипники зависли в ожидании.
Ко мне! — мысленно приказал я. — Защищать!..
Шарики стремительно подлетели. Шесть штук, неплохо… Каждый выбрал орбиту,
закружились как спутники вокруг планеты. Я сразу стал похож на схематичное
обозначение атома.
Вышел из мастерской, осмотрелся. Коридор пустынный. Но из кабинета Данилова
доносились грозные команды, крики. Со стороны лестницы доносился громкий топот.
Я все-таки упустил момент, застать врасплох не получится…
Дверь в конце коридора с грохотом распахнулась, выскочили три дюжих
спецназовцев. Без брони, лишь в камуфляже, но с автоматами в руках. Передний
застыл на полусогнутых ногах, крикнул:
— Бес, не дури! Оставь свои штучки и сдавайся! Иначе будем стрелять!
Я промолчал, двинулся навстречу. Бросил взгляд на руку. Кожа посерела,
выдвинулись когти. Замечательно!.. Тотемный облик… Время замедлилось, стало
тянуться, будто густая клейкая патока. Мышцы запели от нахлынувшей мощи и силы.
Я почувствовал легкость, в душе полыхнула злобная радость. Да! Теперь можно
сражаться!..
На лицах бойцов сменялись выражения: удивление и опаска, страх, затем угрюмая
решимость. Солдаты напряглись, взяли меня на мушку. Первый опять крикнул:
— Стоять! Еще шаг и открываем огонь! Ребята, цельтесь в ноги!..
Я проигнорировал предупреждение. Загрохотали выстрелы. Наконечники стволов в
руках бойцов расцвели огненными цветками. Подсознательно я ожидал боли, толчков
пуль. Но вместо этого перед глазами возник сероватый смазанный купол, вспыхивали
и затухали искры. Стальные шары закружились быстрее, образовали вокруг тела
непреодолимый щит. Пули сталкивались с подшипниками, сплющивались, рикошетили в
пол, потолок и стены, выбивали фонтанчики каменных крошек и сероватой пыли.
Один подшипник сменил траекторию. Оставляя светящийся след, с воем устремился
