протянула руки навстречу, но я уклонился, отступил на шаг. Тряхнул головой и
моргнул. Комната опять размазалась. Показалось, что стены полупрозрачные,
состоят из струек дыма. Кровати, стола и прочего не существовало, вокруг
туманная мгла, бесконечность. Но ощущение быстро схлынуло.
— Мой герой, что случилось? — послышался удивленный возглас.
Женщина чутко ощутила перемену настроения, приподнялась на постели. На щеках
прелестный румянец, рот распахнут. В глазах уже ни капли страсти, лишь удивление
и обида. Я поколебался — красивая зараза, обнять и плакать от счастья, — но
наступил на горло собственной слабости и похоти. Надавил, послушал придушенные
хрипы и хруст позвонков, попятился к двери. Шаги получались медленные и
неуклюжие, будто вяз в болоте или не успевшем затвердеть свежем асфальте. Но чем
больше отдалялся, тем становилось легче.
— Простите, — пробормотал я. Неловко поклонился, пожал плечами и добавил: — Надо
идти. Враг близко, я чувствую. Не хочу подставлять вас, милая леди.
— Но как же ваши раны! — возмутилась незнакомка. Вновь откинулась на постель,
поманила пальцем и томно промурлыкала: — Идите же ко мне, мой воин!
— Сожалею, но обстоятельства выше, — сказал я. — Как-нибудь в другой раз.
В красивых глазах возник холод, лицо окаменело. Незнакомка резко села и
прикрылась шелковой простыней. Посмотрела на меня сверху вниз, превратила
взглядом в букашку. Выдержала трагическую паузу и выплюнула со злостью одно
единственное слово:
— Дурак!
Я сделал ужасно виноватое лицо, но про себя улыбнулся. В иной обстановке с
удовольствием прыгнул в постель и зажег по полной. Но интуиция подсказала –
опасность, а разум после непродолжительного анализа сделал вывод — овчинка
выделки не стоит.
— Еще раз простите, леди, — воскликнул я. Быстро поклонился — спина не
переломится. — Но, правда, надо спешить.
Незнакомка не ответила. Окатила холодным и презрительным взглядом, плотнее
запахнулась в покрывало и отвернулась. Я с легкостью прочитал в глазах
растерянность и оскорбленное самолюбие, тяжко вздохнул. Обижать женщин нельзя,
но если начну извиняться, падать на коленки и целовать белу рученьку, то точно
окажусь в постели. Проиграю не только бой, но и всю войну.
Быстро, пока решимость не ослабла под напором гормонов, развернулся и толкнул
дверь. В проеме темнота. На меня дохнуло свежим прохладным воздухом, терпким
запахом пыли и древесного лака. Слева слышался веселый гомон, женские и мужские
голоса, негромкая мелодичная музыка. Я обернулся, чтобы попрощаться, но слова
застряли в глотке, а пол едва не ушел из-под ног. Волосы зашевелились от ужаса,
встали дыбом даже на руках.
В глазах уже привычно моргнуло, будто в фильме проскочил порченый кадр. Комнату
затянуло туманом, свечи притухли. Женщина исчезла. Вместо нее на кровати сидела
древняя старуха. Худая и костлявая, грудь обвисшая, в прожилках синеватых вен.
Лицо — как сморщенный помидор, испещрено морщинами, складками, бородавками и
язвочками. На голове жидкие клочья седых волос, глаза спрятались в глубине
черепа и превратились в блеклые гнилушки.
Старуха чем-то напоминала сказочного кощея. Такая же отвратительная, уродливая и
страшная. Задумчиво потеребила краешек покрывала. Затем глянула не меня и глупо
хихикнула, поманила крючковатым пальцем.
— Мой герой! — прошамкала она беззубым ртом. — Возвращайся быстрее! Я буду тебя
ждать!..
— Ага, — кивнул я. — Да, жди-жди…
Нарочито медленно вышел в коридор, осторожно прикрыл дверь и привалился к стене.
Сердце стучало гулко и страшно. Кожу осыпало колючей изморозью, по спине стекали
целые реки холодного пота. Меня сотрясало от омерзения и ужаса, потом от
облегчения — слава богу, не купился. Иначе… бррр… представлять не хочется,
стошнит. Ведь знал, чувствовал!.. Интуиция не обманула, подсказала, где
подстерегает очередная иллюзия.
Я прокашлялся, унял дрожь в пальцах. Угрюмо осмотрелся по сторонам — узкий
погруженный в полумрак коридор. Далеко слева светлое пятно. Оттуда доносились
голоса, музыка. Справа — темно и тихо. Я бросил взгляд на дверь, передернул
плечами и буркнул со злостью:
— Косметика зло! Вот и доверяй им теперь…
Вышел на середину коридора, задумчиво почесал щеку. Свет и голоса привлекают. Но
как показала практика, неожиданные поступки являются самыми правильными. Что ж,
мы темноты не боимся… Точнее боимся, но виду не показываем. Поэтому, вперед — к
свершениям и подвигам!..
Я решительно пошел направо. Тьма настолько непроглядная и густая, что казалось,
будто плыву в безвоздушном пространстве где-то на окраине галактики. Лишь шум
шагов, твердый паркет под ногами и легкий ветерок внушали уверенность. Я
выставил руки — не хватало споткнуться и расквасить нос — брел осторожно и
медленно.
Метров через пятьдесят коридор закончился, ладони уперлись в гладкую
лакированную поверхность двери. Я нащупал ручку, немного приоткрыл и прислушался
— тихо. Отворил шире и зашел.
Еще одна комната. Из небольших окошек падал мертвенный серебристый свет. Вокруг
силуэты мебели — столы и стулья, тяжелый как носорог комод, какой-то хлам. Нос
уловил запахи пыли и сырости. Скрипели рассохшиеся половицы, хлопала рама окна.
Я повертелся на месте, подошел к столу и пошарил рукой. Пальцы окунулись в
мягкое покрывало пыли, нащупали склянки, гладкие палочки. Зашуршала бумага, от
прикосновения рассыпалась на сотни ломких кусочков.
Тут давно никто не живет, — дошло до меня. — Забросили… И не похоже, что
помещение относится к предыдущим…
Громкий и угрожающий скрип ударил по нервам. Громыхнуло, в воздух взвилось
облачко пыли. Я подпрыгнул от испуга. Резко развернулся и успел заметить, как
захлопнулась дверь в коридор. Проем поблек, словно замазали краской, растворился
в стене.
— Чудесно! — прошептал я. — Опять ловушка…
Подошел и провел ладонью. Поверхность шершавая и ломкая. Из-под пальцев сыпалась
штукатурка, рассохшаяся побелка. Ни намека на то, что здесь была дверь.
Яркая и кусачая мысль заставила броситься к окну. Картинка статичная, словно
рисунок в детском альбоме: темное подворье, строения, скорее всего сараи,
деревья, покосившийся забор и полная луна в небе.
За спиной раздался тихий шорох, топот маленьких лап. Я закусил губу, осторожно
оглянулся. Пусто и безжизненно, рассохшаяся мебель, пыль и мусор. Показалось?..
Периферийное зрение уловило стремительное движение, уши вновь различили
шуршание. Я прижался спиной к стене и затравленно огляделся. По лбу побежала
одинокая капелька пота, обогнула ресницу и прижгла глаз едкой соляной кислотой.
Я затаил дыхание. Вроде бы ничего опасного…
Ожидание растянулось минуты на две. В ушах нарастал шум, меня замутило. И в тот
