— Мне неприятен ваш сарказм, доктор Моррисон. Доброго вечера. И желаю вам удачи в ваших путешествиях и вашей войне. — Зашуршали юбки и шали, и она ушла.
В тот вечер банкет с китайскими официальными лицами прошел как в тумане, и Моррисон почти не участвовал в разговоре.
Впервые его слабые познания в языке обернулись благом. Вернувшись в отель, он провалился в тяжелый сон, в котором не было людей, лишь шелест папоротниковых зарослей, яркое солнце и камни, щедро унавоженные вомбатами[39]. Он проснулся с тяжелой головой, как будто ее, словно якорь, бросили в песок.
До завтрака он успел отправить телеграмму Беллу о том, что задерживается в Тяньцзине, сославшись на ряд неотложных встреч. Было девятнадцатое апреля.
У местного антиквара он купил красивый серебряный пояс, украшенный фигуркой «двойного счастья», китайским символом семейного союза, и отослал его с письмом, адресованным «моей дорогой Мэйзи». В письме он умолял о встрече.
Ответа он не получил.
Днем, в гостиной Дюма, Моррисон признался, что у него неприятности на всех фронтах, включая — плохо это или хорошо — брачный.
— А… ну насчет последнего ты не переживай.
— Я все слышала, дорогой. — Миссис Дюма вошла с подносом, на котором был сервирован чай с сэндвичами. По выражению ее лица можно было предположить, что, будь она замужем за кем-то вроде доктора Моррисона, ей не пришлось бы терпеть убогий юмор нынешнего супруга.
— Теперь ты понимаешь, что я имел в виду? — прошептал Дюма.
— Я и это слышала, — прощебетала миссис Дюма. — Как бы то ни было, оставляю вас, можете продолжать свою дискуссию. Я пойду к себе, почитаю. Мне попалась потрясающая книга.
— И что же это за книга? — спросил Моррисон.
— «Анна Ломбард» Виктории Кросс.
— А…
— Вы читали? Согласны, что это замечательный роман?
— Да, изумительная вещь, хм…
Когда ее шаги удалились, Дюма вздохнул:
— Слава богу, что в Тяньцзине дефицит красавцев патанов, иначе я снова всерьез опасался бы за наш брак.
— Ужасная книга, — сказал Моррисон.
— Жуткая. Ну что там у тебя стряслось?
Моррисон рассказал о своем разговоре с Мэй.
История настолько взволновала Дюма, что он принялся пощипывать усы.
— Когда ты снова встречаешься с ней?
— Ее величество отказывается отвечать на мои письма. Впрочем, миссис Рэгсдейл вызывает меня к себе завтра утром на беседу.
У Дюма брови поползли вверх.
— Я бы на ее месте сделал то же самое.
Глава, в которой Моррисона ожидает самый любопытный разговор
— Доктор Моррисон, спасибо, что пришли.
— Всегда рад, миссис Рэгсдейл.
За ночь погода, капризная, как любовь, снова обернулась весной, яркой и даже знойной. Над верхней губой миссис Рэгсдейл проступили капельки пота, пока они обменивались любезностями. Моррисон чувствовал, как у него подмышками расплываются влажные круги. Он держал шляпу в руке.
— Доктор Моррисон, — начала она наконец, устремив на него виноватый взгляд. — Как вам известно, сенатор и миссис Перкинс доверили мне свою дочь на время ее пребывания в Китае.
Он кивнул. Тугой ком стоял у него в горле, не лучше дело обстояло и в животе.
— Боюсь, я вынуждена говорить с вами о весьма щепетильном деле. Полагаю, вы знаете, что я имею в виду.
Миссис Рэгсдейл выдавила из себя слабую улыбку. Но она тут же умерла на ее губах. Попытки оживить улыбку не принесли успеха.
— Да. — Он почувствовал, что краснеет. — Думаю, что да. — Меня так и распирает от злости.
— Доктор Моррисон, вы знаете, как я уважаю вас.
Моррисон затаил дыхание.
— Там, у себя на родине, как вы догадываетесь, сенатор и миссис Перкинс занимают очень высокое положение в обществе.
— Конечно, — осторожно ответил Моррисон.
Миссис Рэгсдейл нахмурилась, и ее глаза наполнились слезами.
— Все это так неловко.
Моррисон был неподвижен, словно труп.
— Сенатор бережет мисс Перкинс как зеницу ока. Но она всегда была немного… помешана на мужчинах. Буду с вами откровенна, доктор Моррисон, мне с большим трудом удается сдерживать ее любвеобильность.
Моррисон кивнул.
— Я понимаю, — сказал он, хотя, по правде говоря, эти слова дались ему с трудом.
— Перейду к делу. Мэй — мисс Перкинс — говорила мне, что вы долго добивались ее. Что сделали ей предложение выйти замуж. Вы были прямолинейны и настойчивы.
Моррисон опешил.
— Я знаю, что ваши намерения честны, доктор Моррисон.
— Так оно и есть. Были. И остаются. — И добавил, изо всех сил стараясь выдержать нейтральный тон: — А что сама мисс Перкинс говорит о своих намерениях?
Глава, в которой мы узнаем, что мисс Перкинс имеет козырь про запас, а Моррисон доверяется морю
— Можешь себе представить мое состояние, когда после всех этих разговоров вокруг да около она перешла к главному, а именно что помолвка, к которой я так стремился — устаревшие у нее сведения, — не состоится. Я с изжогой переварил эту информацию, как и новость о том, что мисс Перкинс отбыла в Шанхай в компании миссис Гуднау. Но по-настоящему я разозлился, когда миссис Рэгсдейл сообщила заговорщическим шепотом, что этот негодяй, мерзавец и развратник Мартин Иган, которого она всегда считала достойным джентльменом и приятным человеком, уехал, оставив девушку «в интересном положении».
Дюма подпрыгнул на стуле, словно его выбросило механической пружиной.
— Нет! — воскликнул он.
— Да.
— Нет.
— Да.
— Иган?
— Иган. Во всяком случае, так она сказала миссис Рэгсдейл. Я никак не могу понять, что двигало ею — желание уберечь меня или наказать? Как бы то ни было, ей удалось и то, и другое.
Как сказала миссис Рэгсдейл, из Шанхая миссис Гуднау и мисс Перкинс отправятся в Японию. Там
