Он просто не был уверен, что означает в данном случае добро.
У него не было абсолютной уверенности Анны.
Но он не хотел затевать с ней сейчас спор – отчасти потому, что вообще перестал понимать, за что или против чего борется.
А отчасти потому, что ему до смерти хотелось поцеловать ее.
Он взглянул на Колма. Тот медленно шел к главной улице и все еще считал потихоньку. Убедившись, что с этой стороны им ничего не угрожает, Лайам нагнулся и поцеловал Анну. Он и сам не знал, хочет ли просто отвлечь ее от спора или подчиняется собственному порыву – так или иначе, их губы соприкоснулись. Он почувствовал, что все сделал правильно.
Перед пятничным свиданием Анне не пришлось тратить время на выбор подходящей одежды – Лайам все решил за нее.
Тетя Бетти тоже с готовностью согласилась посидеть с Колмом. Более того, она загорелась по поводу свидания Лайама с Анной неожиданным энтузиазмом.
– Вы двое идеально подходите друг другу, – почти пропела она, узнав об этом.
Анне нравилась Бетти, но упрямое убеждение Лайама в том, что Колм никак не сможет обойтись без няньки, раздражало. Даже очень раздражало, поскольку уж кто-кто, а Анна знала наверняка, что Колм вполне способен провести несколько часов дома один.
С первой их встречи Лайам заметно изменился. Он радовался достижениям Колма и позволял ей работать так, как она считала нужным. Но оставалось еще что-то… Даже когда он ни на что не жаловался, Анна видела, что растущая независимость Колма почему-то представляет для него проблему, – и никак не могла понять почему.
Может быть, сегодня они смогут поговорить об этом.
Когда раздался звонок в дверь, Анна решила не тянуть и поговорить об этом с Лайамом прямо здесь, дома. Она успела открыть дверь и даже начала говорить:
– Лайам, я…
Это все, на что она оказалась способна. Стоило ей увидеть Лайама, как всякие мысли о конфронтации тут же куда-то испарились, несмотря на принятое вроде бы решение. Она не понимала, в чем дело, но каждый раз при встрече с Лайамом у нее слегка перехватывало дыхание. Может, он и был самым невыносимым человеком на свете, но одной его улыбки было достаточно, чтобы вся ее твердость и решимость куда-то подевались.
И вот теперь он стоял в дверях и с улыбкой рассматривал ее с ног до головы.
– Все-таки надела. – Голос Лайама прозвучал неожиданно хрипло.
– Д-да, – только и смогла ответить она. Анна схватила сумочку со столика в прихожей, повернулась и заперла дверь.
Лайам подошел поближе и взял ее за руку.
– Я рад, что ты его надела. В прошлый раз при попытке встретиться наедине ты повела себя очень по- джентльменски, так что мне хочется повести тебя куда-нибудь в симпатичное местечко. Как насчет этого винного заводика в Огайо, «Ферранте»? Я подумал, что мы могли бы поехать туда поужинать. Но вообще-то туда далековато ехать? – Последняя фраза прозвучала как вопрос, а не утверждение.
– Сегодня чудесный вечер для автомобильной прогулки, – заверила его Анна. – Звучит очень заманчиво.
Он еще чуть задержался у пассажирской дверцы.
– Прежде чем наше свидание официально начнется, я бы хотел установить одно правило.
Анна тихонько рассмеялась:
– Правило?
– Ну да. Никаких разговоров о делах. Я не буду говорить о компьютерах, ты о «Рассвете». Мы будем просто парочкой на свидании. Я хочу больше о тебе знать, Анна. – Он мягко провел пальцем вдоль ее щеки. У нее опять перехватило дыхание.
Он уронил руку и открыл для нее дверцу машины.
– Это надо понимать как «да», ты согласна, правильно?
– Да, – подтвердила Анна, усаживаясь на переднее сиденье. Когда Лайам захлопнул дверцу, она прошептала про себя: – Я бы тоже хотела узнать о тебе побольше.
Он обошел машину кругом, сел на водительское место и повернул ключ в замке зажигания.
Стоял чудесный майский вечер. Поездка на север по трассе 1-79 до 1-90 выдалась спокойной. Надо сказать, что до этого дня Анна и Лайам разговаривали исключительно о Колме. Теперь же, когда они были вдвоем и к тому же договорились не обсуждать деловых вопросов, Анна просто не знала, что сказать, да и Лайам не торопился начинать разговор.
Ехать на запад по 1-90 предстояло еще по крайней мере час, и Анна вдруг пожалела, что они не остались в Ведоне и не поужинали у Мэки. Или даже не поехали в Эри – а это совсем недалеко – и не поели в одном из многочисленных ресторанчиков на Пич-стрит.
Ей казалось, что в машине стоит просто удушающее молчание. Лайам придумал свое условие насчет разговоров, потому что хотел узнать о ней побольше. Анну это вполне устраивало, ведь она тоже хотела многое узнать о нем. Но если молчание продолжится, единственное, что она узнает, – это расстояние между городами. В конце концов она не выдержала:
– Двадцать вопросов?
Лайам коротко взглянул на нее, затем вновь перевел взгляд на дорогу.
– Что?
Анна была рада, что он не может постоянно смотреть на нее. Она и сама сознавала всю сомнительность своего предложения.
– Не могу придумать ничего другого. Мы можем задавать вопросы по очереди. Я первая.
– Почему это ты должна быть первой?
По его тону Анна поняла, что Лайам решил ее поддразнить, и расслабилась.
– Потому что я это придумала, поэтому я первая.
– Ну-у хорошо-о-о, – медленно проговорил он.
Анна решила начать сначала:
– Ты всегда жил в Ведоне?
– Да, а ты?
Так, он произнес целых три слова. Не самый исчерпывающий ответ, но пока сойдет. Это только начало.
– Нет, я родилась в Эри и большую часть детства провела там. Когда умер отец, мы с мамой переехали в Ведон. Я тогда училась в девятом классе.
– Я на пару лет старше и к тому моменту успел закончить школу, вот почему я тебя совсем не помню. Ведон достаточно маленький городок, чтобы я помнил практически всех, кто учился в школе одновременно со мной. По крайней мере, в лицо. И гарантирую, что уж тебя-то я не забыл бы.
Он на мгновение отвлекся от дороги и посмотрел на нее. В этом взгляде было столько жара, что она вспыхнула и почувствовала, что волнуется. Лайам избавил ее от необходимости придумывать следующий вопрос, добавив:
– Тебе, должно быть, тяжело пришлось. Потерять отца, да еще переехать в незнакомый город…
Анна вспомнила тот год – самый, наверное, тяжкий в ее жизни.
– Мама не могла больше платить за дом в Эри, и мы сначала переехали там в съемную квартиру. А потом ей предложили работу в Ведоне, и оказалось, что проще переехать совсем, чем каждый день мотаться на работу и обратно.
– Ей-то проще, а тебе… – Казалось, он был рассержен на такое пренебрежение интересами Анны.
– Я никогда не говорила об этом маме, но вообще-то да, мне пришлось тяжко. Сначала умер папа, потом исчез дом, в котором я выросла, мы переехали, и я потеряла всех своих подруг по частной школе Мерсихест, а потом начала учиться в обычной школе здесь… Да, тяжелое было время.
– Мне жаль.
– А мне нет. – Теперь, подумав об этом, Анна поняла, что ей действительно не жаль, что все так
