— Не делай этого, Маркус! Ты же понимаешь, что впоследствии пожалеешь, продав поместье сейчас.
Маркус устремил на Ру суровый взгляд, так он смотрел на нее в тот день, когда они впервые встретились.
— Я не смогу как следует заниматься делами поместья, да еще оно накрепко связывает меня с Джоном, что плохо сказывается и на наших с тобой отношениях. Поручим продажу агентам и уедем отсюда.
— Значит, ты принял решение?
— Да, черт побери, принял!
— А мне казалось, что мы договорились вместе обсуждать главные вопросы.
— Мы их и обсуждали. Но этот вопрос не имеет к тебе никакого отношения.
— Но он касается тебя, а значит и меня!
— Тогда, может быть, ты предложишь идею получше?
Ру вздохнула.
— Почему бы нам просто не расплатиться по закладной и подождать? Если захочешь продать поместье, то продашь его, а если нет, то можно будет найти хорошего управляющего или арендатора.
— Да не сможем мы расплатиться по закладной! Я уже много дней объясняю тебе, что никаких доходов нет, а теперь благодаря Джону нет и денег.
— Деньги есть у меня.
— Твои деньги здесь ни при чем.
— Я могу оплатить часть закладной…
— Ни в коем случае! — Маркус стукнул кулаком по раскрытой ладони, и Ру вздрогнула, глядя на его разгневанное лицо. — Я не банкрот, так что нет необходимости в таких жертвах.
— Это не жертва…
— Черт побери, да за кого ты меня принимаешь! Почему ты думаешь, что я позволю тебе вбухать деньги в эту бездонную дыру? А кроме того, это все равно будет каплей в море.
Ру внимательно посмотрела на мужа, чувствуя, как ее щеки медленно заливаются румянцем.
— Ты знаешь, что это неправда.
— Что неправда?
— Что мои деньги — не капля в море.
Маркус прищурился.
— Боже мой, — промолвил он, сдерживая ярость. — Ты подумала, что я охочусь за твоими деньгами! Использую эмоциональный шантаж, чтобы заставить тебя спасти поместье от разорения? Так ведь?
Краска отхлынула от лица Ру, оно побледнело, а саму Ру затрясло.
— А что… что еще я могла подумать? После твоих слов.
— Каких слов?
— Тогда, на свадьбе, когда ты говорил с моим отцом… Постарайся вспомнить, Маркус!
— Я тогда пытался поддерживать разговор, но не придал ему никакого значения. Будь любезна, напомни мне.
— Отец сделал прямолинейное замечание по поводу того, что брак — это сделка к обоюдной выгоде партнеров.
— Ну и что?
— А ты сказал, что согласен с ним.
Маркус вздохнул.
— В тех обстоятельствах я, наверное, согласился бы с ним, даже если бы он сказал, что луна сделана из сыра, — с иронией заявил он. — Надо уметь поддакнуть собеседнику. И это все?
— Нет. Ты сказал, что мы полностью в курсе финансового положения друг друга, и у нас по этому вопросу полное согласие. — Ру встретила гневный взгляд Маркуса и отвернулась.
В этот момент зазвонил телефон, но он даже не взглянул на него, и через некоторое время звонки прекратились.
— Я никогда не говорил ничего подобного.
— Говорил! А может, ты и не соврал отцу? Тебе не приходило в голову, что для меня стали шоком твои слова… сказанные, кстати, через несколько минут после женитьбы… о том, что ты тщательно выяснил сколько я стою? Почему ты просто не спросил об этом меня? Я бы тебе все рассказала о своем финансовом положении.
Маркус продолжал смотреть на Ру, но теперь с его лица исчезли всякие эмоции.
— Да, — медленно произнес он после долгой паузы, — подобные слова могли бы шокировать тебя… если бы я их когда-нибудь произнес.
— Но ты их произнес! — вскипела Ру. — Ты сказал, что полностью в курсе того, сколько я стою, и что у нас полное согласие.
— А у нас и было полное согласие. По крайней мере, я так думал. В ту ночь в гостинице ты сказала мне, что я стою для тебя, а наутро уже я сказал тебе, что ты стоишь для меня больше, чем весь мир. Это, если я не ошибаюсь, и было полным согласием, которое легло в основу нашего брака.
— Но… вы с отцом говорили о деньгах!
— Возможно, он и говорил о деньгах, а я уж точно не о них. Более того, я умышленно затеял эту словесную игру, мне она даже нравилась.
— Но…
— Иногда я действую автоматически и часто сожалею, об этом, потому что мои слова не каждому приходятся по душе. Однако сейчас я рад, потому что мне все теперь стало ясно.
— Что тебе стало ясно?
— Причина внезапной перемены твоего отношения ко мне сразу после свадьбы. Дело ведь совсем не в том, что я оставил перед свадьбой тебя на побережье, а сам уехал сюда, не так ли? Ты просто вбила себе в голову, что я женился на тебе ради денег! Спасибо тебе большое за такое мнение обо мне.
— Возможно, я бы так не подумала, если бы не плачевное состояние поместья. А кроме того, ты явно торопился со свадьбой.
— Да, разумеется, я торопился! Потому что опасался, что Джон может вернуться и расстроить мои планы. Ну, что скажешь, Ру?
Та развела руками, которые еще слегка дрожали.
— Не знаю. Но думаю, нам следует попытаться сохранить Голден Лод… хотя бы до того момента, когда у тебя появится время, чтобы принять разумное и взвешенное решение. Мне больно видеть, что ты вынужден продать поместье, на самом деле не желая этого. Однако, как ты уже не раз подчеркивал, это не мое дело.
— Оставь поместье в покое, — грубым тоном заявил Маркус. — Я спрашиваю, что мы с тобой теперь будем делать?
Ру понимала, как трудно будет восстановить взаимное доверие, разрушенное ее подозрениями относительно меркантильности Маркуса. Возможно, это даже непосильная задача. Ее охватило такое уныние, что захотелось разрыдаться, выплеснуть вместе со слезами свое горе. Но вместо этого Ру просто ответила:
— Я не знаю, Маркус. Честно, не знаю.
— Ты меня любишь? — спросил Маркус.
— Да. — По крайней мере, в этом у Ру сомнений не было.
— А ты веришь, что была бы для меня такой же желанной, даже если бы не имела ничего, кроме своей улыбки?
— Наверное… да.
— А веришь, что я люблю тебя?
— Думаю, я всегда верила в это.
— Так какого же дьявола ты плачешь?
— Я не плачу.
— Нет, плачешь. В душе.
