настаиваешь, можешь сама сказать. А я не могу. Обещаю, что он все узнает через две недели, перед приездом Джоан.
Моника ничего не ответила. В это время дворецкий представлял новых гостей. Пруденс повернулась и чуть не вскрикнула, увидев Хейли Монтгомери, одетого в отличный костюм. Хейли подошел к Грэхэму Элгарту, обнял его, похлопывая по плечу. Колин и Джульета сразу вскочили, поспешили навстречу к отцу.
— Тебе повезло! — прошептала Моника. — Ладно, не сегодня.
Свирепо взглянув на Пруденс, она пошла и встала рядом с Колином, поздоровалась с Хейли. Пруденс осталась около пианино и была несказанно рада, когда объявили, что ужин подан.
Когда гости переходили в столовую, рядом с ней оказался Хейли. Он обнял ее за плечи, добродушно спросил:
— Как вам нравится Эдинбург?
— Великолепный город. Я поражена архитектурой! — улыбнулась Пруденс, искренне радуясь его появлению.
— Серьезно? Полагаю, Колин постарался ввести вас в исторический экскурс. Тут ведь, знаете, у каждого дома своя история.
— Фактически… — начала она и умолкла.
— Фактически, вы с моим сыном опять не поладили! — понял Хейли.
— Он выяснил, что я окончила не тот университет, что указала в послужном листе.
— А это так важно?
— И еще я отличница.
— Ах, так вы солгали! — серьезно, но не без симпатии сказал он. — Нехорошо! Как же это получилось?
Пруденс виновато всхлипнула. Но оказывается, Колин ничего не сказал отцу!
— Ага, — усмехаясь, продолжил Хейли. — Значит, все было не совсем так. Ну-ну, Пруденс! Как я уже сказал две недели назад, интересно было бы узнать, кто же вы на самом деле?
Войдя в просторный, пестро украшенный зал, Пруденс улыбнулась — у нее немного отлегло на сердце. Обеденный стол был заставлен сверкающим серебром и старинным фарфором. Ее посадили в середине, между Чарльзом и Генри, прямо напротив Колина. Хейли сел в конце стола, рядом с хозяином и хозяйкой.
Чарльз наклонился к ней:
— Старик не встречался со многими из этих людей лет десять. Может, он намеревается выйти из небытия?
Пруденс не ответила. Если Хейли Монтгомери и правда собирается покончить со своим затворничеством, то у нее будут законные основания написать о нем статью. Если повезет, им даже удастся обставить конкурирующие журналы. Эллиот Тромбли будет на седьмом небе от счастья. А вот Колину, конечно, абсолютно все равно, где и кто расскажет о его отце. Все сведется к одному неоспоримому факту: Пруденс Эдвардс — лгунья.
— Ты закончил работу, папа? — спросила Джульета.
— Не до конца. Но мне нужен перерыв, — объяснил он грубоватым, как обычно, голосом. — Заскучал я в этом замке, особенно в такое время, когда идет фестиваль. Моника, я слышал, о тебе говорит весь город?!
Моника была польщена.
Потом гости стали с интересом слушать рассказ Сен-Симона о его интервью репортеру 'Манхэттен мансли', а Пруденс тем временем принялась за еду. Лишь изредка посматривая по сторонам, заметила, как Колин тепло смотрит на отца, один раз уловила быстрый взгляд Моники и с сожалением подумала, что та, вероятно, вычеркнула ее из списка своих друзей. Жаль, что так и не удастся узнать ее поближе. Она ей нравилась. Странно, что Колин в нее не влюблен. Во всяком случае, если это так, в том нет вины самой Моники. Тяжело вздохнув, Пруденс осознала, что она вообще может потерять всех этих приятных, симпатичных ей людей, сидящих за столом.
После ужина она присоединилась к группе гостей, которые пошли в сад полюбоваться цветами. Они действительно оказались замечательными, и она высказала супругам Элгартам свое восхищение их садом.
— Очень приятно слышать это от вас, — улыбаясь, поблагодарила Кэтлин. — Хейли говорил мне, что вы хороший секретарь, но вам, вероятно, было нелегко оставить семью, друзей и приехать в Шотландию?
— Нелегко, — согласилась Пруденс. — Обычно я навещаю родителей раз в месяц.
— Так ваши родители не в Нью-Йорке? — полюбопытствовала Кэтлин.
— Нет, они живут в Коннектикуте.
— В самом деле? У нас там в Гринвиче друзья.
— Я из северо-западного Коннектикута, — уточнила Пруденс. — А вы часто бываете в Штатах?
— Теперь нет, — сказала Кэтлин. — В молодости мы частенько туда наведывались. А с годами, знаете, тянет ближе к дому. Конечно, иногда мы ездим в Париж или Рим.
Извинившись, Кэтлин отошла к другим гостям. Пруденс вздохнула и устало присела на скамеечку. Ее одолевало беспокойство. Продержится ли она еще две недели? А, собственно, зачем ей это надо? Вот взять бы сейчас, встать на скамейку, хлопнуть в ладоши, чтобы привлечь всеобщее внимание, и объявить: 'Я Пруденс Эдвардс из 'Манхэттен мансли'. Можете облить меня краской, затем поджечь'. Зато все проблемы сразу же решились бы сами собой.
Естественно, ничего подобного она не сделала. Из вежливости еще посидела, а когда вынесли черри и чай, извинилась перед Грэхэмом Элгартом и незаметно ускользнула.
Да, видимо, не очень незаметно. Потому что не успела повернуть на Шарлот-сквэа, как рядом появился Колин.
— Заскучали?
Не глядя на него, она помотала головой:
— Устала.
— Провели напряженный день с Чарльзом?
Нахмурившись, Пруденс ускорила шаг, но Колин легко догнал ее, пошел совсем близко, однако не дотрагиваясь. Руки его были засунуты в карманы. «Раздражен», — решила она.
— С моей стороны нахально завидовать? — спросил небрежно он.
— Я бы сказала, глупо, — пробормотала Пруденс, пересекая площадь.
— Глупо, — повторил он.
Она остановилась, повернулась к нему.
— Да, глупо завидовать, особенно когда это касается человека, которого не уважаешь и которому не доверяешь.
— Очень красивая фраза! — заметил Колин. — И грамматически правильная. Хорошее образование, должно быть, дают в Холиок-колледже!
Пруденс снова пошла вперед, бросив через плечо:
— Глупо!
Подойдя к дому, быстро взбежала по ступенькам.
— Но не нахально? — продолжал настаивать он, пока она искала ключи.
— Чтобы ответить на этот вопрос, — уверенно заявила Пруденс, ощущая, как дрожат в руках ключи, — надо разобраться в чувствах к вам. А поскольку вас не волнуют мои чувства, с какой стати я стану в них разбираться? Желаю вам спокойной ночи, мистер Монтгомери!
— Но это моя квартира, припоминаете? — сказал Колин, накрывая ее руку своей. — Вы не можете желать мне спокойной ночи на пороге моего дома.
Пруденс застыла на месте, не зная, что делать.
Колин взял у нее ключ, вставил, повернул его, открыл дверь. Затем прошел мимо нее в холл и стал открывать другую дверь. Пруденс стояла в нерешительности. Открыв и ее, жестом пригласил девушку войти.
