Но голос его звучал совсем тихо, как у испуганного ребенка.
И затем он услышал свою мать. Голос ее был неприветливым. В нем не чувствовалось теплоты.
– Харви, тебе нужно возвращаться.
– Мамочка! – закричал он.
– Тебе нужно возвращаться. – Голос был недовольным, злым.
– Мамочка!
– Назад!
– Не-е-ет!
Наступила тишина. Он был один. Совершенно один.
44
Во вторник вечером Кэт выкатили на каталке из блока интенсивной терапии. Она уже могла дышать самостоятельно, без эндотрахеальной трубки, но была слишком одурманена, чтобы осознать, что ее выкатили из лифта и снова поместили в палату рядом с той, откуда ее выписали всего два дня назад.
Перед ней расплывчатым пятном появился Патрик, и ее губы, сильно разбитые, попытались сложиться в улыбку. Потом она уснула и проспала всю ночь. Проснувшись на следующее утро, Кэт непонимающим взглядом в полной растерянности уставилась на голые кремовые стены комнаты. Посмотрела на маленький телевизор на кривой подставке, на шкаф, на вазу с цветами.
Кэт была уверена, что ее выписали. Патрик привез ее домой. Неужели это был сон? Потом она заметила свои перебинтованные руки и поломанные ногти, и острое волнение пронзило ее. Она попыталась хоть что-нибудь вспомнить, но между прошлым и настоящим как будто опустился стальной занавес. Где-то в дальнем уголке ее мозга таилось беспокойство, но чем оно вызвано, она не знала.
Занавески на окне были раздвинуты. Кэт видела крюк, подвешенный на желтом канате подъемного крана. Позади крана по синему с металлическим отливом небу плыли облака, похожие на морскую пену. Мысли ее разбивались о стальной занавес.
Доктор Суайр.
Доктор Суайр подходит к ней. Его лицо все ближе. Ближе.
Дверь открылась, и она схватилась за одеяло, готовая закричать, если появится доктор Суайр. Но это была всего-навсего сиделка, высокая угрюмая светловолосая сиделка, которую она видела несколько раз за предыдущую неделю.
– Проснулись? Хотите позавтракать?
– Да, спасибо, – сказала Кэт, хотя совсем не ощущала голода.
Сиделка вышла так быстро, что Кэт не успела ничего спросить. Лицо анестезиолога вновь вернулось, приближаясь, становясь все больше. Послышался стук в дверь.
– Войдите, – сказала Кэт тихо.
В палату вошел высокий мужчина лет под пятьдесят в незастегнутом халате и медленно и аккуратно закрыл за собой дверь. Его седеющие черные волосы были зачесаны назад, серьезное, с мелкими чертами лицо портили кустистые брови, голос звучал резко, выговор был старомодный, аристократический.
– Я доктор Байнс, старший ординатор. Как вы себя чувствуете? – Он бросил на нее встревоженной взгляд.
– Как в тумане.
Уголок его губ слегка дернулся.
– Ну, мы тоже как в тумане. Я полагал, что, вероятно, вы сможете пролить свет на то, что произошло.
Через окно Кэт видела, как крюк стал медленно двигаться вниз по канату. В голове у нее была абсолютная пустота. Что же произошло? Ведь она уехала домой, а теперь снова оказалась здесь.
– Возможно, я смогу вам помочь освежить вашу память. Вас обнаружили в наркотическом опьянении в одном из коридоров клиники поздним вечером в воскресенье со связкой ключей, которые вы, совершенно очевидно, украли. В научно-исследовательских лабораториях заметны следы борьбы. Раньше вас видели вместе с доктором Суайром около операционной.
Кэт задумалась, на минуту закрыв глаза. Доктор Суайр. Они идут. Коридоры. Открывают калитку. Она видит лицо доктора Суайра. Капли жидкости из шприца. Она в испуге открыла глаза.
– Я не знаю, что произошло. Я пытаюсь вспомнить. – Память постепенно возвращается, но Кэт не была уверена, можно ли доверять доктору Байнсу. Или вообще кому-нибудь здесь. – А что говорит доктор Суайр? – спросила она.
Уголки губ доктора Байнса дернулись.
– Боюсь, доктор Суайр мертв.
Кэт оцепенела и слышала только, как бьется пульс в правом запястье.
– Мертв? – Голос ее дрожал, хотя она не слышала его. Доктор что-то произнес в ответ. У нее заложило уши. – Мертв? – переспросила она.
– Итак, может быть, вы расскажете мне, что произошло?
В дверь снова постучали, и вошел Патрик. К Кэт вернулась прежняя уверенность в себе. Ей захотелось выпрыгнуть из кровати и обнять его.
– Привет, – сказала она.
Патрик посмотрел на врача, потом перевел взгляд на нее.
– Я подожду за дверью.
– Будьте так любезны, – сказал доктор Байнс.
– Патрик! – громко позвала Кэт.
Он вопросительно посмотрел на нее.
– Не уходи далеко… пожалуйста.
– Я буду прямо за дверью. – Патрик вышел.
Кэт поворачивала свои забинтованные руки, изучая их со всех сторон.
– Доктор Суайр пытался убить меня, – сказала она уверенно.
– Что? Не смешите меня! У вас бред от передозировки наркотика.
– Он пытался убить меня.
– Вы Кэтрин Хемингуэй, не так ли? Вы работаете в «Вечерних новостях»?
– Да.
– Вы тот репортер, который сочинил эту чепуху насчет эксгумации. Доктор Суайр был очень расстроен. И мы все тоже. Вы просто ненормальная, барышня. И вдобавок – воровка.
– Я не верю своим ушам, – сказала Кэт.
– К тому времени, как наша клиника разберется с вами, вы многому перестанете верить. Доктор Суайр умер из-за вас. В воскресенье вечером у него был сердечный приступ. Он страдал хроническим сердечным заболеванием, но скрывал это от всех. Салли Дональдсон была одной из его пациенток. Доктор Суайр был человеком преданным своему делу и принял вашу статью целиком на свой счет. Он считал, что на карту поставлена его профессиональная репутация. Вы доставили ему массу ненужных переживаний, которые вызвали стресс.
Теперь воспоминания стали еще ярче.
– Вы сильно заблуждаетесь.
Доктор Байнс сунул руки в карманы белого халата.
– Я не заблуждаюсь. Наша клиника сыта вами по горло. Ваша статья подрывает нашу репутацию. Нам пришлось тратить свое время и деньги, выкачивая из вас избыточную дозу мидазолама, чтобы спасти вашу жизнь. Если хотите знать мое мнение, вам требуется помощь психиатра. Ваша психика явно нестабильна.
Доктор Суайр широко ухмыльнулся. Игла все ближе и ближе, она уже в каких-то дюймах от глаза Кэт.
