Дон Хосе. Ты говоришь, их только двести?
Муньос. Вполне достаточно, чтобы всем, сколько нас ни есть, снести голову, клянусь потрохами папы! Знаете, как индейцы сносят голову честному испанцу? Кладут ногу ему на живот, одной рукой держат за волосы. Два удара мачете[17] — и голова остается в руке.
Дон Хосе (рассеянно). Вооружи негров.
Муньос. Я не ждал приказа вашей светлости. Да негодяев ровно пришиб кто. Бледность сквозь черную кожу проступает. Были б у меня сейчас хоть два фальконета на защиту ворот!.. Хотя бы та плохонькая пушка, которую мы бросили в море во время знаменитой бури, что слизнула «Момбар».
Дон Хосе (в сторону). Час блаженства. Потом ад. Может быть, ничто. (Громко.) Надо ободрить людей. (Звонит.)
Входит негр.
Принеси чашку молока.
Негр уходит. Муньос удивленно смотрит на дона Хосе.
Муньос! Ты примешь командование над рабами. Мне нужно, чтобы ты продержался час. Через час я приду к тебе, и мы их прогоним или оба умрем.
Муньос. Но, ваша светлость...
Дон Хосе. Без возражений; стены высоки. Тебя страшат индейцы, вооруженные стрелами. Глупец! Десять лет назад, прикажи я тебе во время абордажа прыгнуть на палубу под жерлом заряженной пушки — ты и тогда бы не испугался.
Муньос. Ладно! Я готов на смерть. Стоп!
Негр возвращается, ставит молоко на стол и уходит.
Дон Хосе. Поди сюда. Мешай ложкой, пока я подолью в молоко этой жидкости. (Вынимает из-за пазухи пузырек и вливает несколько капель в молоко, затем бережно закупоривает пузырек.)
Муньос (в сторону). Поди ж ты, дрожит!
Дон Хосе. Пойду дозором... Отнеси молоко дочери. Как раз ей к завтраку. Погоди! Мне шпага не нужна! Возьми ее. Положи ко мне на стол вместе с заряженными пистолетами. Держи!
Снимает портупею и передает шпагу Муньосу.
Кинжал выскальзывает из ножен[18] и падает.
Муньос (поднимает кинжал). Вот он, кинжал, который пугал донью Агустину. Осторожней! Он плохо держится в ножнах.
Дон Хосе. Какой ни на есть, пригодится мне сегодня. (Кладет кинжал за пазуху.) Муньос! Ты уверен, что у дочери нет кинжала?
Муньос. Да, ваша светлость. Помните, мулатка Флора вам его отдала?
Дон Хосе (бьет себя по лбу). Я становлюсь трусом!.. Иди отнеси молоко, а я поговорю с людьми.
Муньос (в сторону). Дело принимает для нас плохой оборот.
Уходят.
Комната, где заперта донья Каталина.
Донья Каталина, Муньос.
Муньос (ставит молоко на стол; про себя). Упокой господи. Обеих.
Донья Каталина. Как себя чувствует мать?
Муньос. Очень хорошо.
Донья Каталина. Я знаю, что она была больна. Скажите правду.
Муньос. Вот вам завтрак.
Уходит.
Донья Каталина (одна). Злодей!.. Моя несчастная мать! Какие ужасные мысли осаждают меня!.. О нет!.. Это невозможно... Дон Хосе... Нет, на такое преступление все же он не пойдет... Но... каким диким взором он на нее смотрел!.. Нет... Он не посмеет... Но... Бедная мама!.. Наверное, она одна... Никто не ухаживает за ней... Она умрет одна... И я не могу быть с ней... Изверги!.. Ах, дон Алонсо, и ты меня покинул!.. Но что он может сделать для моего освобождения?.. Да и жив ли он?.. Боже! Сжалься хоть ты надо мной!.. За день свободы я отдала бы жизнь!.. Ах! (Закрывает лицо руками.) Не могу думать... Хоть бы заснуть!.. Хоть на мгновение забыться!.. Читать не могу... Какой ужас! Отнять у меня священные книги и запереть с этими проклятыми книгами! Ах, за всю жизнь я ни одной минуты не была счастлива!
За сценой глухой шум.
Что я слышу! Или это мне только чудится! Не бранные ли то крики индейцев?.. Нет! Все тихо... Ничего... Это ветер... Как бьется сердце!.. Нет! Все мне кажется... Я так устала от мыслей, от бессонных ночей, что боюсь сойти с ума... Мне часто слышится громкий разговор в моей темнице... Бедная голова моя идет кругом... (В полнейшем изнеможении садится за стол.) Я чувствую, что тупею... Скоро я начну пересчитывать соломинки в циновке... (Вскакивает.) А ему этого и надо. Тогда я буду в его руках. О Иисусе, Иисусе! Сжалься надо мной, пошли мне мужество! (Становится на колени и молится; затем встает.) Какой здесь тяжелый воздух! Мне видна лишь узкая полоска неба, но как ослепительна ее лазурь! (Снова садится.) Ах! Голова горит! (Смотрит на молоко.) Они обращаются со мной, как с животными, которые у меня в клетках. Сама буду свободна — выпущу и их. (Берет чашку, крестится, но тут же отодвигает ее.) Чуть не согрешила... Ведь сегодня постный день, а по солнцу еще полдня нет. Я, должно быть, пять дней не соблюдала поста. (С досадой.) Этого только не хватало! А молока мне хочется... Минутой раньше... Как я жалка! В моем-то положении — грех чревоугодия!.. Ах, как пагубно действует на душу горе!.. В наказание вылью молоко, все, до последней капли. (Медленно выливает молоко в ящик, где посажено деревцо.) Все-таки что-то хорошее сделала — избежала греха, и на душе стало легче.
