– Хороший навигатор в рабочем режиме – существо глухое и бесполое.
Тут Коел не выдержала и ворвалась в главную комнату. Если сейчас не расставить отношения как следует, потом они могут зайти непоправимо далеко. Что это значит – «отправлять её на Иссу»?!
Никель и консультант – вот кто был вторым! – одновременно повернулись к ней.
– Если кто! ещё раз! скажет про sexy! я кому-то глаза выцарапаю!! Ясно?! – В пакле мокрых волос, раскрасневшаяся от струй душа, одетая развевающимся вихрем банного халата, со свирепо-озлобленным лицом, она походила на ведьму. Её появление не вызвало ни гримас насмешки, как можно было ожидать от самоуверенных самцов, ни гнева – собеседники переглянулись и дружно, тяжко вздохнули.
Было о чём горевать – один не хотел, а другой не мог.
Пытаясь понять их вздох, Коел всмотрелась в лица землян, сидящих по-ньягонски. Никель без шляпы; лампы одинаково освещали его и консультанта. Почти ровесники, моложе тридцати, они различались лишь сложением – Никель был помассивнее – да цветом глаз и волос. Но сейчас она могла их сравнивать.
Кожа. Когда они оказались рядом, в одной позе, разница стала видна – у консультанта кожа была обыкновенной, людской, а у Никеля – слишком ровной и гладкой, идеальной.
Смекнув, что на какое-то время она овладела ситуацией, Коел решительно шагнула к ним:
– Куда вы собрались увезти меня? С какой целью? Если вы что-то замышляете... я никуда не полечу, пока не расскажете! Думаете, я не смогу всё испортить? учтите – здесь следят за перемещением рабов! Любой патруль задержит вас, если я закричу, что...
– Вот о чём я говорил, – ньягонским жестом, с поворотом кисти, указал на неё консультант. – Она уже нам угрожает.
– Имею право, если мной распоряжаются не по закону! – наступала Коел. – У меня, между прочим, права есть!
– Так-то лучше. – Неожиданно лицо Никеля осветилось улыбкой. – Затрушенная, ты плохо выглядишь.
– Не улыбайся мне. Я в твоих ухмылках не нуждаюсь. Отвечайте – что задумано насчёт Иссы? – Перейдя на «ты», Коел осмелела, но тон её был взвинченный, грозящий срывом. От мужчин, сидящих перед ней, по- прежнему исходили угроза и опасность, а их спокойствие могло означать, что они ничуть не боятся её вызывающей дерзости.
– Ты полетишь на Иссу, – просто и коротко ответил консультант. – Там тебя встретят и повезут дальше.
– Пока не узнаю, куда это – «дальше», я с места не двинусь! Я вам не доверяю.
– Здесь никто никому не доверяет, – молвил Никель. – Но тебе – придётся. Не тащить же тебя на волю силой.
– О, тащить вы можете! вдвоём – одну!.. – Разогнавшись, Коел вдруг осеклась. – Как – «на волю»? вы кто? Ты – не консультант, верно? вы – компаньоны? О чьих казённых деньгах вы говорили? Вы купили меня
– Не купили, а
– Но... пять мириадов плюс налоги... – Коел растерялась. – Кто вбухал в меня такие деньги?
– Святая истинная церковь. Мы – из ордена тринитариев; слышала о таком? Наша специальность – освобождение рабов и пленных. Работаем инкогнито, в штатском. Я – брат Валентин, – представился Никель, – а он – брат Жозеф.
– Вы – тринитарии?!. – Коел ошарашенно глядела то на одного, то на другого.
– Могу повторить столько раз, сколько надо, чтобы ты поверила. Но если ты нас выдашь, нам придётся туго.
– Господи, – внезапно выдохшись, как на допросе, Коел расплакалась, – я вам не верю, не верю! Это ужасно, вы не сможете... меня не выпустят!
– Какой штамп тебе поставили? – Pax быстро поднялся с плетёнки. – «Особо неблагонадёжна»? почему? это связано с петицией? С обрядом на Чёрном алтаре?
– Не называй его! – закричала Коел. – Никогда не называй!! И ты тоже!.. или я вас зарежу ночью!
– Спать будем по очереди, – мрачно заключил Форт.
– Ты вообще спать не умеешь! перестань прикидываться человеком! Ты – киборг, я же вижу.
– Он человек, – пытался успокоить её Pax.
– Чёрта с два – человек! Я централка, я этих кукол выше крыши навидалась, их у нас миллионы! А ты что – не понял, кто это? Скажи ещё, что он твой начальник.
– Формально – да. По документам я его раб.
Коел, ещё в слезах, рассмеялась:
– Вы запутались в своих инкогнито, ребята! Так не бывает. Киборг – раб человека, а не наоборот. Он тебя не ударит, Три Закона не дадут. Ударь его, мистер Кермак! что, руку заело?
– Зачем мне его бить? – пожал плечами Никель. – По-моему, глупейшее деление – считать человеком лишь того, кто может убить себе подобного... Насилие, свобода, подчинение – вместе они образуют сложнейшую философскую проблему, над которой стоит подумать!
– Займись этим по дороге к билетной кассе, – настойчиво посоветовал Pax. – Для вывоза рабыни на Иссу надо предъявить её рабочую карточку. У тебя обязательно возникнут сложности – те, о которых я сказал, и даже хуже. Я не думал, что у неё такой плохой штамп.
