черным хвостом и тремя черными ногами. А правая передняя нога от копыта до колена была белой. Папа говорил, что он будто наступил в снег. Веллингтон. Теперь я знаю, что все делаю правильно.
– Я ухожу.
Виктор схватил Рейчел за руку и заставил ее повернуться к нему лицом.
– Это спектакль твоей сестры. Не кажется ли тебе, что ты могла бы позволить ей сыграть его?
– Нет. Это не справедливо. Вы все на ее стороне и против него. Даже ты. Особенно ты. А я подумала… – Она попыталась вырваться из его рук. – Отпусти меня.
– Подожди. Что ты подумала, Рейчел?
– Ничего. – Она покачала головой, потом дерзко взглянула на него. – Я подумала, что ты любишь меня.
Он тяжело вздохнул – даже в гневе она оставалась прекрасной.
– Я в самом деле люблю тебя. Я не могу на тебе жениться, но я действительно люблю тебя.
Она прижалась к нему и подставила губы для поцелуя. Он не мог удержаться и начал ласкать ее нежные юные губы, проклиная себя за слабость и за бурные страсти, проснувшиеся в нем.
– Почему ты не можешь на мне жениться? – наконец спросила она.
– Ты, конечно, должна была задать этот вопрос, но ты, наверное, единственная, кто стал бы его задавать. Ты же видела мою мать.
– Голубое Солнце на Снегу? Конечно, видела.
– Она из племени северных шайенов. Она даже не так называемая «принцесса» или «дочь шамана», за кого выдают белые мужчины своих скво, которых они завлекли к себе в постель. Она обыкновенная женщина. Красивая, гордая, умная. Но она – индианка.
– И ты думаешь, что из-за того, что твоя мать индианка, люди будут презирать тебя?
Он невесело усмехнулся.
– Я не думаю. Я знаю. Ты еще ничего не знаешь о таких вещах, не понимаешь ту ненависть, которую многие люди здесь – и в других местах – испытывают по отношению к индейцам. Я изменил свое имя на Виктора Вулфа, чтобы люди в Вайоминге не связывали меня с моим отцом. Он известный человек. Им восхищаются за то, что он богат, и добился этого богатства честным путем.
– Это очень благородно с твоей стороны, что ты захотел всего добиться сам.
Ее наивность поразила его.
– Это не благородство. Вовсе нет. Многие люди с неприязнью относятся к моему отцу не только потому, что он добился такого успеха в бизнесе, но и потому, что он хорошо обращается со своей женой. Я фактически отказался от своих родителей, потому что боялся, что мои родственные связи могут лишить меня шанса быть избранным в правительство.
– Я этому не верю. Ты не мог так поступить. – Ее глаза светились любовью и верой.
– Мог. Я это сделал, а потом рассказал отцу и объяснил, почему я так поступил. Ему не понравился мой обман, но он понял меня. – Он взял ее лицо в свои ладони и крепко поцеловал. – Я честен с самим собой. Влиятельные люди в этом штате и в столице говорят, что хороший индеец – это мертвый индеец. Генералы хотят истребить их как заразу. У меня не будет ни малейшего шанса, если я признаюсь в своем происхождении.
– Эти люди заблуждаются.
– Твой отчим – один из них. Она вздрогнула.
– Тогда он тоже заблуждается.
– Возможно. Возможно, нет. Войны идут так долго, что уже никто не знает, кого обвинять в них. Белые убивают индейцев, но индейцы тоже убивают белых. На каждого индейца, который может рассказать о насилии и убийстве, есть белый, который рассказывает такую же историю. – Он глубоко вздохнул. – На каждую историю о Круке или Безумной Лошади, есть история о Блэке Кеттле или Кастере.[44]
Она сжала его руку в своих руках.
– Мне все это безразлично. Послушай, почему бы нам не пожениться и не уехать в Чикаго? Это замечательный город. Ты мог бы открыть там магазин и…
Он приложил палец к ее губам.
– Я хочу помочь моему народу. Белым и индейцам. В Техасе есть великий вождь по имени Куана Паркер, который уже это делает. Его мать была белой женщиной, а отец – из племени команчей.
– Тогда мы вместе будем помогать им. Я стану самой лучшей женой для тебя. Я видела, как моя мать выполняла роль хозяйки дома для друзей моего отчима.
– Нет, ты не можешь выйти за меня замуж. Потому что тебя тоже возненавидят, если узнают, что я – полукровка. Они будет презирать тебя и плевать тебе вслед. Они будут считать, что ты замарала себя, прикасаясь к моим губам или моей руке. – От напряжения пот выступил у него на лбу.
– Я люблю тебя, – настаивала она. – Мне безразлично, что подумают другие.
Он покачал головой.
– Это сейчас тебе безразлично. Но ты перестанешь так считать, как только люди начнут проявлять жестокость по отношению к тебе. К тому же ты еще ходишь в школу.
– Я скоро ее закончу. Виктор улыбнулся.
