помощников.
Вернулся Норман Поттинг.
– Извините, – пропыхтел он. – Звонил мой коллега из Бухареста, Йен Тиллинг.
Грейс жестом велел ему продолжать.
– Он пытается отыскать молодую румынку, подростка по имени Симона Иримия, которую, по его мнению, готовят к срочной нелегальной переправке в Соединенное Королевство, может, сегодня вечером или завтра. Его сотрудница прислала мне по электронной почте фотографии, сделанные полицией при ее аресте за кражу в магазине два года назад. Тогда девочке было двенадцать лет. Я сейчас распечатаю. Пару минут дадите?
– Конечно.
Поттинг снова вылетел из зала.
– Если сержант Батчелор и констебль Бутвуд не ошибаются в подозрениях насчет сэра Роджера Сириуса, обсудим вопрос об установлении за ним наблюдения. Хирург может привести нас к клинике, – сказала инспектор Мантл.
– Отличное предложение, – кивнул Грейс и подумал, что самое время подключить службу прослушивания и наблюдения. Ее деятельность сосредоточена главным образом на наркотиках, но в последнее время все чаще на нелегальной переправке людей.
Вернулся Поттинг, раздал членам команды снимки, сделанные румынской полицией, на которых была запечатлена Симона в фас и в профиль.
– По словам Тиллинга, девочку сегодня увезла какая-то немка, пообещала новую жизнь в Англии. Судя по всему, новая жизнь светит кому-то другому.
– Хорошенькая девочка, – заметила Лиззи Мантл.
– Будет хуже, когда превратится в каноэ, – добавил Поттинг.
На полицейском жаргоне «каноэ» означает тело без изъятых во время посмертного вскрытия внутренних органов.
Грейс вытащил из конверта фотографии Марлен Хартман и пустил по кругу.
– Тоже от моих друзей из управления уголовной полиции в Мюнхене. Думаешь, это та самая женщина, Норман?
Поттинг внимательно присмотрелся:
– Да она красотка, Рой! Ясно, зачем ты летал в Мюнхен!
Пропустив реплику мимо ушей, суперинтендент сухо продолжил:
– Скоро рождественские каникулы. Так что если девочку привезут нынче вечером или завтра, чтобы взять органы, то медлить не будут. Надо собрать как можно больше сведений о Линн Беккет. На мой взгляд, информации Нормана вполне достаточно для получения санкции на прослушивание ее телефонов.
Основанием для получения ордера на прослушивание служит возможная угроза человеческой жизни. Грейс был уверен, что сможет это доказать.
– Понадобится подпись дежурного старшего офицера, а также министра внутренних дел или других министров, – напомнила инспектор Мантл.
Обязанности дежурного старшего офицера полиции поочередно исполняют главный констебль, заместитель главного констебля и два помощника главного констебля.
– На этой неделе в этой роли Элисон Воспер, – сообразил Грейс. – Проблем не возникнет. Она страшно торопится поскорей получить результаты.
– А министров как скоро удастся расшевелить? – спросила Белла Мой.
– Система в последнее время гораздо быстрее работает. Лондон теперь дает указания по телефону. – Грейс взглянул на часы. – Надо получить согласие и начать прослушивание до полуночи.
– Женщина с девочкой уже могут быть здесь, сэр, – сказал Гай Батчелор.
– Возможно. Тем не менее, думаю, надо держать под наблюдением порты. Наиболее вероятный вариант – аэропорт Гатуик, но и Хитроу тоже необходимо накрыть, равно как туннель под каналом и паромные причалы. Я позвоню Биллу Уорнеру в Гатуик, попрошу проследить за рейсами из Бухареста и других городов, откуда они могут отправиться. – Грейс помолчал. – Боюсь, впереди у нас бессонная ночь. Не хочу, чтобы завтра еще кто-то умер.
95
Йен Тиллинг непрерывно сигналил, только никакого толку от этого не было. Вечером в час пик центр и окраины Бухареста превращаются в одну глухую пробку. После сегодняшнего снегопада стало еще хуже, час пик затянулся надолго. Единственным утешением служит то, что машина с Симоной тоже застряла.
Он снова протер лобовое стекло, глядя на расплывающиеся красные хвостовые огни ползущего впереди длинного лимузина. Сорок минут упорно старается дозвониться до знакомого офицера бухарестской полиции. Куда подевался комиссар? Уже ушел из участка? На совещании? В сортире?
Тиллинг решил, что немка повезет Симону в один из двух бухарестских международных аэропортов. Скорее всего, в самый крупный – Опени, куда он первым делом и направился. Однако их там не было. Пришлось пробиваться к другому. Жизненно важно связаться с комиссаром, чтобы задержать женщину с девочкой или хотя бы не выпускать их из страны.
Машины на дюйм сдвинулись, снова остановились. Тиллинг резко тормознул, чуть не врезавшись в хвост лимузина. Снова набрал номер Константинеску. На сей раз тот ответил:
– Да?
– Это Йен Тиллинг. Как дела?
– Мистер Йен Тиллинг, мой друг! Кавалер медали Британской империи за заслуги перед румынскими бездомными! Чем могу помочь?
– Прошу об одолжении, срочно.
Послышался глубокий вдох. Тиллинг предположил, что собеседник закуривает сигарету, и максимально быстро и доходчиво описал ситуацию.
– Знаете, как зовут эту немку?
– По сведениям английской полиции, Марлен Хартман.
– Не знаю такую. – Константинеску хрипло закашлялся. – А девчонку?
– Симона Иримия. Вы мне обещали ее отыскать, помните? Я надеялся.
– А…
Тиллинг услышал, как открывается ящик стола, в который комиссар сунул фотографии и набор отпечатков.
– Как пишется?
Тиллинг терпеливо продиктовал по буквам имя и фамилию Марлен Хартман и дал подробное описание Симоны.
– Сейчас же в аэропорт позвоню, – заверил Константинеску. – Найдут либо у билетной кассы, либо на паспортном контроле. Значит, немку подозревают в незаконном вывозе людей, так? Вы туда направляетесь?
– Да.
– Перезвоню, сообщу фамилию офицера, к которому надо будет там обратиться. Идет?
– Спасибо, Раду. Высоко ценю вашу помощь.
– Скоро встретимся, выпьем, обмоем вашу побрякушку, ладно?
– И не по одной! – ответил Тиллинг.
Чем дальше «мерседес» продвигался к городской окраине, тем свободнее становилась дорога. Марлен Хартман снова взглянула в заднее стекло. К ее облегчению, фары машины, шедшей за ними последние сорок минут, угасли в снежной пелене.
