более-менее серьёзное строение из всего, что нам попадалось. — Михаил топнул ногой, и его озарило: — Пол забетонирован! Здесь должен быть оборудован подвал. Нужно найти люк.
Столяров метнулся в дальний угол, потом в другой. Гарин смотрел на него с сомнением, ему не верилось, что в Зоне кто-то станет возводить общественно доступное убежище. Сарай был пуст, лишь у глухой стены темнели два верстака, которые вряд ли кто-нибудь использовал по прямому назначению. Почему эту хибару назвали складом и что здесь планировалось хранить в лучшие времена — бог знает, однако постройка была относительно свежей, снаружи ещё лежали недогнившие опилки.
— Что ты стоишь, как истукан? — крикнул Столяров.
— Я думаю, Миша.
— О чём, если не секрет?
— О том, куда бы сейчас ломанулся Пух со товарищи, будь они живы. Баркас — это должно быть надёжно, но к нему не успеть. Лесопилка ближе, хотя не факт, что там можно укрыться. Не помню…
— Что ты сказал?!
— Я не помню, можно ли переждать выброс на лесопи… — Гарин прикусил губу. — Не обращай внимания, со мной это уже не впервые. Просто пытаюсь рассуждать.
Хор тонких сирен продолжал занудно пиликать, спокойным рассуждениям это не способствовало.
— Так… так… Мы подходили к складу, справа снова показался край бывшего водохранилища. Оно тут близко, или я уже совсем запутался?
— Близко, — подтвердил Столяров. — Там что-то вроде заводи, похоже на водосброс.
— Вот! — Олег выставил указательный палец. — Водосброс — это большая труба. В ней целая банда поместится. Но не сегодня, конечно. Только надо будет гранат покидать, — добавил он скороговоркой. — Неизвестно, сколько там тварей приютилось, могли со всей округи сбежаться. Выброс-то они лучше любого прибора чуют.
Небо темнело на глазах. Тучи слетались голодными коршунами, с каждой секундой погружая окрестности во мрак. Вверху что-то загрохотало без всякого намёка на дождь. Потом ударило снова и долгим гулом раскатилось по округе. За лесом сверкнула первая зарница, но не с электрическим голубым отливом, а тревожно-красная. Будто заражаясь от неё смертельной болезнью, небо стало румяниться.
Индикаторы выли без остановки.
Гарин и Столяров неслись к впадине береговой линии, придерживая перегруженные трофеями рюкзаки, чтобы те не отбили спину. Рюкзаки всё равно долбили в позвоночник, автоматы спереди стучали в грудную клетку, но всё это было не важно. Сейчас Олег мог думать лишь о том, чтобы догадка о водосбросе не превратилась в пшик, чтобы на месте трубы не оказался обычный затон, кишащий мелкой насекомой мразью, которой очень скоро придёт хана. И ещё он радовался тому, что послушался циничного опера и разул покойника. Высокие ботинки были на удивление мягкими и удобными. Его собственная обувь при таком неистовом беге давно бы слетела, Олег напоролся бы на ветку или острый камень, захромал, потерял скорость и тогда точно не успел бы…
— В трубу! Ныряй! — заорал рядом Столяров.
Приказав здравому смыслу заткнуться, Гарин сиганул с откоса и закатился в бетонное жерло. Следом влетел Михаил, больно ударил его по лбу чем-то металлическим, извинился, выматерился и, схватив за воротник, поволок дальше по трубе, прочь от открытого входа. Несколько секунд они исступленно ползли в чёрную глубину сухого водозабора — помогая и мешая друг другу одновременно. Вскоре в тоннеле наметился плавный изгиб, и это открытие было настолько радостным, что преумножило силы, вернее, помогло быстрее потратить их остатки.
Когда они остановились, выброс уже бушевал во всю мощь. Грохот снаружи повторялся вибрацией в теле. На выгнутых бетонных стенах мерцали кровавые отсветы, а концентрация озона стала почти невыносимой и заглушила даже вонь от гниющих в трубе тушек.
— Гранаты, — еле вымолвил Гарин. — Мы забыли про них. Не успели.
Будто отзываясь, где-то близко во мраке послышался шорох. Олег мгновенно перевернулся на бок и, толкнув большим пальцем рычажок предохранителя, выпустил в глубину трубы длинную автоматную очередь. Лишь потом он понял, что в точности скопировал действия Столярова.
Михаил покопался в карманах и включил фонарик.
В трёх метрах от них лежал молодой парень, спрятавшийся здесь чуть раньше. Может быть, это был честный романтик, искатель всего необычного, а может — законченная гнида, убивавшая друзей ради копеечных артефактов… теперь это не имело значения, человек был мёртв. Над разорванным в клочья животом поднимался едва заметный пар, и внушить себе, что сталкер погиб ещё до их прихода, было невозможно. Олег закрыл лицо руками.
— М-да… — обронил Столяров. — Если тебе от этого станет легче… давай считать, что его убила моя пуля, а не твоя.
— Спасибо, — промычал Олег. — Но там этих пуль два десятка, и половина из них моя.
— Ну тогда просто прими это как реальность. Мы могли бы проявить осторожность и сначала проверить, кто там находится. А там была бы пара кровососов, которым попасть под выброс так же не в кайф, как и нам.
— Не надо, Миша! Не надо этих уговоров, — застонал Гарин. — Дело совсем в другом. Я просто начинаю бояться… самого себя. Что я сделаю ещё через час? А через неделю? А через месяц мне вообще не сложно будет зайти с пулемётом в детский сад?
— В местном детском саду никаких детей давно уже нет.
— Я образно, образно! — Олег отнял ладони от лица. — Во что превращаются люди? Вот ты. Тебе нравятся пирожки с вишней и задница нашей буфетчицы. Нормальный мужик. Сегодня ты убил десять человек. А день ещё даже не закончился. Мне, собственно говоря… плевать мне на тебя, Миша. В хорошем, конечно, смысле. Я за себя боюсь. Хочется остаться человеком. И при этом вернуться домой, выйти из грёбаной Зоны. Но всё-таки — остаться человеком. Возможно ли такое?
— Вот выйдем, Олег, и поглядим да проверим. Я, что ли, ради удовольствия по Зоне шляюсь? Я бы тоже лучше пивком на веранде сейчас накачивался.
Столяров посветил фонарем вверх — труба была такого диаметра, что позволяла стоять в полный рост. Он поднялся и размял ноги. Олег последовал его примеру. На мёртвого сталкера оба старались не смотреть.
— Ты, может, и не рад здесь находиться, — сказал Гарин, — но тобой хотя бы не вертят, как тряпичной куклой.
— Понимаю, — невесело протянул Михаил. — Накопились вопросы? Спрашивай, время есть. Одно могу сказать сразу: не я этот кордебалет придумал и не нужно меня винить. Я исполнитель. В принципе такой же, как и ты.
— Неужели вся моя командировка — фуфло? Не верится даже. Столько морочили, столько всего в башку вбивали…
— Подготовка была необходима. Торопились, форсировали сроки. Но это нужно для выживания, и это было по-настоящему. А командировка — да, фуфло чистой воды.
— Значит, на Янов мы уже не идём, — заключил Гарин.
— Идём. Я ведь тебе честное слово дал.
— Хватит дурака валять! Какое ты мне дал слово? Слово вора! Такое же фальшивое, как и твой нарисованный перстень.
— Как нарисовали, так и сведут, — отмахнулся Столяров. — С Камнем, правда, накладка вышла фантастическая. Такое один раз в сто лет случается. Но я надеюсь, на Большой Земле дадут по шапке кому положено. Хотя мы чуть было не сгорели, Олег. — Он улыбнулся широко и жизнерадостно. — А к Янову идти всё равно придётся. Отсюда с руководством не свяжешься, а заранее договариваться об эвакуации смысла не было: никто не знал, как скоро мы добудем «венец». Пух запросто мог кому-нибудь его продать, а тот человек — перепродать ещё кому-то. Так и гуляли бы. Ну а теперь доберёмся до исследовательского поста, сообщим, что «венец» у нас, — и через несколько часов мы уже дома.
— Но разве нельзя было рассказать всё это мне заранее, по-человечески? — сокрушённо произнёс Гарин. — Так, мол, и так, надо помочь.
— А ты бы согласился?
