— Она дома?
— В постели.
— Больна? — Алекс вспомнил ее томное потягивание и виноватую усмешку, когда она призналась, что еще никогда не спала так. — Поэтому ты позвонил?
— Она, хм, немного не в себе. Понимаете… почему бы вам не войти, а я посмотрю, встала ли она.
Звук воды и неясные восклицания подсказали Алексу, что Зара встала, но избегает его. Гордость предложила ретироваться, но тут на лестнице зашаркали шаги, и дверь распахнулась.
Он видел и не видел ее, слишком быстро и яростно налетели чувства, все померкло, стерлось, стало неважно, несущественно, кроме того, что она здесь.
Зара отбросила волосы за плечи, и это простое движение заставило его сосредоточиться и внимательнее взглянуть на женщину, которая своею бледностью напоминала привидение.
Алекс вдруг сразу все понял, его взгляд остановился на ее талии. Она судорожно вздохнула, и он увидел, как она дрожащей рукой загородила свой плоский живот, словно защищала, оберегала от нежелательных посягательств.
— И когда ты собиралась сказать мне? — Он перевел взгляд на белое лицо. — Или даже не собиралась?
Ее глаза расширились.
— Конечно, собиралась…
— Когда?
— Сегодня. Я собиралась звонить тебе сегодня. Правда.
— Поэтому твой сосед решил походатайствовать?
Она поджала губы.
— Тим решил, что сделает мне одолжение.
— Он и сделал.
Некоторое мгновение он просто взирал на нее. Гнев достиг апогея и готов был выплеснуться наружу, сквозя в жестах и взглядах. Она глубоко вздохнула и гордо задрала подбородок.
— Пожалуйста, Алекс, давай в другой раз. Я не могу…
— Ты хочешь, чтобы я пришел позже? Хочешь, чтобы я вернулся к работе как ни в чем не бывало, после того как узнал о твоей беременности?
— Нет, — ответила она чистым, спокойным голосом. — Я хочу, чтобы ты понял, что сейчас я не в силах вести войну. Извини, но если ты пришел за этим, то придется перенести встречу на другой раз.
Их глаза встретились, и у него внутри все сжалось.
— Ты ужасно выглядишь…
— Заметил?
Один саркастический вопрос развеял его гнев по ветру, уступив место заботе и желанию помочь.
— Давно болеешь? Ты ходила к доктору? Разве нет ничего, чтобы они могли дать…
— Умерь пыл. Сядь. — Она махнула рукой в сторону софы. — Я сделаю чай.
Алекс сжал челюсти.
— Мне не нужен чай, мне нужны ответы.
— Но так уж случилось, я хочу чая. — Она снова прижала руку к животу, и он вдруг с тоской осознал, до чего она исхудала. — И еще один завтрак.
— Ты похудела.
— Это не важно.
Как она может вести себя столь безответственно? Это же ее здоровье, здоровье ребенка! Здоровье
— Черт, Зара, садись. Я сделаю чай и… что тебе можно есть?
Зара позволила себя накормить. Сидя на кухонном столе, давала распоряжения, где взять продукты, как приготовить, откуда достать посуду. Она удивлялась, какой маленькой и обшарпанной выглядит ее кухня в сравнении с его элегантным темно-синим костюмом и красным шелковым галстуком.
Пока она ела, Алекс, облокотившись на стойку, не сводил с нее глаз. Он оставался тихим и молчаливым, отчего у нее сводило скулы, гнев был бы куда уместнее и объяснимее.
Такой Алекс был опаснее, она не знала, чего ждать от него и как защищаться. Если он продолжит пытать се своим взглядом, а желудок не прекратит свои фокусы, то, вероятно, не придется беспокоиться о дальнейших передвижениях — оставшиеся до вечера часы она проведет в ванной у унитаза.
— Как это случилось?
Зара замерла над вторым тостом. Она не знала, хочет ли она съесть его, но ей нравилось быть чем-то занятой. Ей нравилась прохлада стальной ручки ножа в руке. Все-таки какое-никакое, а оружие.
— Беременность? — спросила она, поднимая на него глаза и сопротивляясь желанию съязвить. — Ну, мы же были вместе…
— Но использовали средства зашиты. Каждый раз.
О, да, много раз!
Зара вернулась к тосту, подальше от жара серо-голубых глаз. Каждый раз, используя эти «средства защиты», его глаза светились дьявольским огнем.
Нож выпал из руки и угрожающе звякнул о пол.
— Презервативы не гарантируют стопроцентной защиты. — Она решила, что тон профессионала- физиолога будет звучать очень уместно. — Это происходит по разным причинам, но главным образом из-за ошибки пользователя.
Он долго молчал, и она чувствовала, как с каждой секундой в нем нарастает напряжение.
— Когда я последний раз приезжал в Мельбурн, ты была в курсе?
Зара отрицательно покачала головой.
— Я бы сказала тебе. Я же знаю, как это важно для тебя.
— Ты собираешься оставить ребенка?
— Конечно! А что ты подумал?
— Не знаю. Ты не дала мне шанса подумать.
Это ранило гораздо сильнее — такие слова, холодный тон, укор в глазах.
— Ты же понимаешь, я тоже пребывала в шоке, но в отличие от тебя у меня было время, чтобы подумать…
— Господи, Зара, я мог бы разделить с тобой часы раздумья! — Алекс оттолкнулся от стойки. — Я мог бы присматривать за тобой, позаботиться о медицинском обслуживании, о правильном питании.
— Надеюсь, ты не намекаешь на мою небрежность.
— Как ты можешь присматривать за собой здесь? — Он обвел рукой комнату. — Одна? Да еще работая и посещая лекции. Ты выглядишь…
— Ужасно, ты уже указывал на это.
Зара почувствовала, что закипает от злости. Как он смеет намекать, что эта квартира, купленная на деньги от продажи материнского имущества, недостаточно хороша?
Как смеет укорять в том, что она плохо присматривает за собой и ребенком?
Она машинально уронила руку на колено.
— Я сама забочусь о себе, — холодно начала она, — с тех пор, как мне исполнилось двадцать. Четыре года я ухаживала за больной матерью, и не забудь, я студентка медицинского факультета и знаю вес об охране здоровья.
Его скептический взгляд говорил о недоверии. Он помолчал, затем выдохнул.
— Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, Зара. Как только сделаем все приготовления, сыграем свадьбу.
Зара сделала глубокий вдох, и голова перестала кружиться.
— Ты хочешь жениться на мне? Потому что я беременна?
— Потому что мы будем воспитывать нашего ребенка вместе. Да.
— Я… — Ее голос затих. Она облизала губы и продолжила: — Не представляю, как нам удастся.
Для начала — ты живешь в Сиднее, работаешь в Сиднее. А мне нужно получить диплом.
