ножиком. Им за это — ничего.
Мудрый Пашка сказал однажды:
— Есть отличный способ избавиться от дамы, которая опостылела. Но хочет за тебя выйти замуж… Надо дать ей понять, ненавязчиво так, что ты сумасшедший. У них рефлекс создания здоровой семьи и рожания полноценных детей. Отскочит, как ошпаренная.
Гоша тоже не очень желал подобного общения. Едва остановились у проходной, как он открыл заднюю дверцу пикапа, выставил на крыльцо мой рабочий ящик и торопливо пожал мне руку:
— Бывай. Мне еще больше часа пилить по этим пробкам…
Здесь было холоднее, чем в Москве. Лужи покрывала тонкая корка льда. Деревья вокруг стояли наполовину голые, из ледяной воды торчали их желтые листья.
Забор был не сплошным, из железных прутьев, за ним виднелся пустырь с лавочками, который заканчивался трехэтажными домами. Отсюда было видно, что окна в них загорожены белыми решетками. По пустырю шли две женщины в телогрейках, из-под которых виднелись белые халаты.
Я поднял ящик и толкнул дверь проходной.
Охранники были мужики, отнюдь не пенсионного возраста, обыкновенные молодые ребята. Я отдал им паспорт, они долго записывали его данные в амбарную книгу, потом звонили кому-то по телефону: к вам мастер по холодильникам…
Видно было, они изнывают от скуки и рады каждому новому человеку.
— Меня здесь не покусают? — спросил я.
— Буйные запертые, не бойся… Остальные, если их не трогать, не опасные.
— А если заденешь случайно?
— Ну, тогда тебе крышка… Здесь, вообще, всякое случается, разве за всем уследишь…
И один охранник принялся рассказывать другому, как какой-то Фома недавно ударил лопатой по голове дежурного врача. Чуть ли не пополам раскроил, сила-то немереная.
Другой же, в ответ, вспомнил, как в прошлом месяце некая Анастасия проткнула вязальной спицей врача и санитарку, — всех с одного удара.
Ребята развлекались во всю, пока не пришла толстая тетка, не посмотрела на меня пристально, и не сказала:
— Так это вы?..
В тоне ее послышалась знакомое: «вы наш больной»…
Я подхватил ящик и тронулся за ней.
— Если что, сразу делай ноги, — сказали мне вслед ребята, — прямо сюда… Мы в обиду не дадим.
Это место отличалось от других тем, что вокруг явственно витал дух безнадежности. Какой-то перемешанной с острыми запахами лекарств тупой безнадежности. Местных пионеров когда-то забыли отвезти после смены обратно к родителям, и они остались здесь навсегда.
Здесь никто не выздоравливает, — тот, кто попадает в этот природный уголок, попадает навечно.
Первая «Бирюса» стояла в столовой для сотрудников. Пока я с ней возился, мне выставили полный обед, довольно вкусный: борщ с мясом, блинчики, тоже с мясом, и компот.
— Может, спиртику, для согрева? — спросила заботливая буфетчица.
Что-то в этом есть сермяжное, когда тебя просто так кормят, даже если дело происходит в психушке. Могли бы не покормить, я приехал и уехал, больше меня не увидят, — но ведь покормили.
Так что я немного подобрел и расслабился…
Второй холодильник был в ординаторской лечебного корпуса, на втором этаже, и пришлось идти по коридору вдоль больничных палат.
На меня выскочил один. Он стоял в конце коридора, у окна, — и, когда мы с теткой, отвечавшей за хозяйство, вышли с лестницы, кинулся к нам.
Он подпрыгивал вверх, как кузнечик, приземляясь на обе ноги, при этом размахивая руками и улыбаясь во все лицо. Так, прыжками, он довольно быстро к нам приближался. Улыбка его становилась шире и шире. Был он высокий, лет сорока, и не брит. С очень длинными руками.
Тогда я понял, Пашка прав, насчет рефлекса. И этот рефлекс есть не только у дам.
Инстинктивно я начал прятаться за тетку.
— Он тихий, — улыбнулась снисходительно тетка, — ничего плохого не сделает. Не обращайте внимания.
«Не обращайте внимания» — хорошо сказано. Главное, к месту.
«Тихий» допрыгал до меня, подскочил еще разок, повыше прежнего, развернулся и, такими же прыжками, припустился обратно.
— Вот и все, — еще раз улыбнулась тетка, — а вы боялись.
Второй холодильник отнял у меня минут сорок, пришлось кое-где подпаять и подкачать фреона.
Собирая свой ящик, я испытывал чувство облегчения, что все закончилось, а мои смутные тревоги и какое-то напряжение, в котором я пребывал, когда ехал сюда, не оправдались.
Предчувствия — лгут. Это замечательно.
Кларисса Матвеевна, — так звали сестру-хозяйку, — уже сказала мне «спасибо» и намекнула, что на выходе меня поджидает «пол-литра чистого медицинского», — когда в кабинетике, где еще стоял запах паяльной лампы, зазвонил телефон.
— Да, Николай Федорович, это я… Все сделали… Еще не ушел… В шестом корпусе?.. Но туда же нельзя… А если кто-нибудь узнает?.. Под вашу ответственность?..
Ни за какие коврижки. Я все понял, догадался, — никакого шестого корпуса не будет. Никогда… Это из-за него я зевал, поглядывая из окна «Жигулей», из-за него готовился к последнему припадку, из которого мог не вернуться. Все это было из-за него!..
— Подождите секундочку, — сказала сестра, — я дам ему трубку.
— Вас главный врач, — громким шепотом сказала она, — пожалуйста поговорите с ним…
Она вела себя так, как я, когда недавно увидел того сумасшедшего в коридоре, то есть, слегка испуганно.
Да не будет никакого шестого корпуса, не будет!
И я взял трубку.
— Добрый день! — услышал размеренный профессорский голос. — Простите, как вас зовут?
— Михаил.
— Добрый день, Михаил… У меня к вам большая просьба. Вы разбираетесь в заграничных холодильниках?
— Естественно.
— У нас есть один холодильник, мне бы хотелось, чтобы вы его посмотрели, он не совсем правильно работает. Совершенно новый, только недавно привезли, — не думаю, чтобы там было что-то серьезное.
— Какой фирмы?
— Не помню… Но красивый, — рассмеялся главный врач в трубке.
— Он у нас на гарантии?
— Боюсь, что нет… Понимаю… Тысяча рублей вас устроит?
— А меня кто-нибудь из ваших умников треснет лопатой по голове. Раскроит пополам. Вас, по-моему, зовут Николай Федорович?.. Так вот, Николай Федорович, — нет.
— Вы меня не правильно поняли, — мягко сказал он. — Там, где он стоит, нет никаких умников. Ваши опасения совершенно безосновательны.
— А что есть? — недоверчиво спросил я.
— Ничего нет, — ответил он так же мягко. — Значит, мы договорились… Передайте, пожалуйста, трубку Клариссе Матвеевне.
— Но я…
— Гарантирую вам полную безопасность… И полторы тысячи рублей. Эта сумма вас устроит?
Я передал трубку. Пятьдесят баксов и полная безопасность. Он же не врет, в конце концов…
