прекратил брать взятки и назначил комиссию, чтобы проверить заявления о взяточничестве в полицейском управлении и выяснить причину широко расходящихся слухов о смычке правоохранительных органов с владельцами салунов и преступным миром.
Комиссия заседала несколько недель и выслушала миллионы показаний свидетелей. В результате было отозвано несколько лицензий на содержание салунов и наказано несколько полицейских. Но в целом полиция была реабилитирована, и крупные чиновники хвастались, что скоро они выдворят из Чикаго всех известных преступников; в газетных статьях они заявляли, что чикагская полиция – самая лучшая в Соединенных Штатах. Однако 19 марта 1904 года газеты опубликовали доклад капитана Александра Пайпера, бывшего офицера армии Соединенных Штатов, а позже – представителя комиссара полиции Нью-Йорка, который прибыл в Чикаго с группой детективов из Нью-Йорка и провел тщательное внутреннее расследование по приказу городского клуба. Доклад капитана Пайпера гласил, что в Чикаго есть много честных, умных и способных полицейских, но в целом работа полиции неэффективна и неудовлетворительна, десять процентов личного состава или слишком стары, или слишком толсты для активной службы, а еще с сотню непригодны по причине порочности и плохих привычек. Более того, многие полицейские сами боятся воров, у других не хватает ума, чтобы справиться с мошенниками, многие увиливают от своих обязанностей, по причине отсутствия достаточной физической подготовки, бездельничают, пьют в салунах во время дежурств и водят дружбу с хозяевами салунов. В расследованиях капитана Пайпера приводятся наблюдения, что он обнаружил только одного полицейского, чья форма была аккуратной, и из всех пьющих полицейских только один заплатил за свою выпивку. В своем докладе Пайпер заявил, что полиции требуется тысяча мужчин в возрасте от двадцати одного до двадцати пяти лет немедленно и еще тысяча – в течение двух лет.
3
В последние два месяца 1905 года и в первые два 1906 года преступность достигла своего пика; простые граждане, в особенности женщины, никогда не были в большей опасности, чем в этот период, каждому грозило быть ограбленным или убитым. Особенно эта ситуация была острой на севере города, где по непонятным причинам количество полицейских сократили наполовину менее чем за десять лет, хотя район продолжал интенсивно расти. Не опасаясь, что их действия могут пресечь, банды хулиганов и головорезов бродили по улицам от заката до рассвета. Они грабили любого пешехода, который им попадался, и все эти преступления отличались жестокостью; иногда разбойники раздевали своих жертв, привязывали их к фонарным столбам и резали тело ножами и бритвами. Они вламывались в магазины и дома, устраивали оргии и пьянки на лужайках и даже на крыльце домов и преследовали любую женщину, которая им попадалась. Если им удавалось поймать ее, они тащили ее в переулок и насиловали. Если она сопротивлялась, ее избивали, иногда даже до смерти.
За двадцать четыре часа, которые истекли в десять часов вечера 6 января 1906 года, список преступлений в Чикаго включал четыре убийства, семь самоубийств и десять смертей вследствие взрыва бомб и других насильственных действий. С 26 июля 1905 года по 13 января 1906 года было совершено пятьдесят четыре убийства. Двадцать жертв были женщинами, которых грабили до или после смерти. Последним в этой серии было жестокое убийство миссис Фрэнк С. Холлистер, жены хозяина типографии, уважаемой женщины с севера города, которая вышла из дома днем 12 января, чтобы петь на похоронах. Ее нашли на следующий день в куче мусора на Белден-авеню. Ее изнасиловали и задушили медной проволокой; тело ее было избито до состояния мешка с внутренностями.
Убийство миссис Холлистер ввергло весь север города в панику, какой жители не испытывали со времен пожара. Многие семьи бросили свои дома и укрылись в отелях в центре города; сотни других договорились покинуть город вместе. Женщины боялись выйти из дома даже днем; после того как наступал вечер, они прятались за закрытыми на замок дверьми и забаррикадированными окнами. Во многих домах горел свет всю ночь, и мужчины не спали до рассвета. Каждый чужак, который звонил в дверь или проходил мимо по переулку, подпадал под подозрение, и компании по коммунальным услугам перестали посылать своих инспекторов и сотрудников для снятия показаний счетчиков, так как были случаи, когда напуганные хозяева пристреливали их. Чикагская «Трибюн» объявила, что «городом правит ужас, ни один город в мирное время не занимал такое высокое место по количеству совершаемых преступлений, как Чикаго». Доклад большого жюри округа Кук гласил, что «наше общее мнение таково, что подобное беззаконие не может больше продолжаться с молчаливого согласия чиновников». Миссис В.С.Л. Кьох, член комитета по образованию, написала в «Трибюн»: «Преследовать женщину и бить ее по голове куском газовой трубы, кажется, стало любимым развлечением мужчин Чикаго. Мужчина лежит в засаде, ожидая свою добычу, как охотник в Восточной Индии ожидает приближения тигрицы. Признаком высокого класса считается схватить добычу поближе к дому, словно это показывает такое же мастерство, какое проявляет охотник, подстерегая тигрицу возле ее жилища».
Во всем городе священники молились, чтобы Бог защитил чикагских женщин и детей, и их собрание приняло резолюцию, настаивающую на том, чтобы полиция покончила с активной деятельностью криминального мира. Были назначены комиссии, чтобы доводить резолюции до чиновников. Массовые митинги проводились как на севере, так и на западе; на одном из таких митингов выступающий заявил, что «ситуация достигла точки, когда никто не чувствует себя в безопасности, особенно наши жены и дети». В Гарфилд-парке на западе на собрании ста пятидесяти представителей пятидесяти церквей и шести гражданских организаций была образована лига «Закон и порядок»; учреждались комиссии, которые должны были изучить всю ситуацию. Полицейская комиссия городского управления проголосовала за то, чтобы добавить пятьсот человек в штат полицейских, но ничего не делала, чтобы очистить их ряды от некомпетентных сотрудников. Лига «За ужесточение законов» организовала массовый митинг граждан, и в своей сенсационной речи священник В.Х. Бернс заявил: «Чикаго стал еще хуже, чем был в 1879 году. В те дни я видел, как двух человек повесили на фонарных столбах, и это послужило многим хорошим примером». Другой митинг, который прошел в отеле «Аудиториум», учредил комиссию, чтобы обсудить насущный вопрос с мэром Эдвардом Ф. Дюном и начальником полиции Джоном М. Коллинзом. «Клуб северного побережья» тоже учредил подобную комиссию. Город был практически наводнен комиссиями, которые принимали резолюции и издавали постановления.
В двух районах северной части города рост полицейской активности привел к выдворению самых отъявленных бандитов и некоторому обузданию волны преступности. Так, в Шеридан-парке и в Буена-парке массовые митинги способствовали назначению «комитетов бдительности», которые начали работать, не поднимая вокруг себя много шума. В обоих районах были организованы патрули, улицы патрулировались днем и ночью частными детективами, одетыми в форму и хорошо вооруженными. Женщин, которым было необходимо выйти из дома, просили сообщать в штаб патрульной службы, чтобы им предоставили вооруженную охрану. В результате в Шеридан-парке и в Буена-парке не напали ни на одну женщину, не ограбили ни одного пешехода. Человек с оружием внушал преступникам уважение.
4
Самые отъявленные преступники и головорезы, терроризировавшие Чикаго в XX веке, происходили из двух районов – 38-го полицейского участка на севере и 22-го на западе. 38-й был ограничен на юге Дивижн-стрит, на севере и востоке – рекой Чикаго. В нем насчитывалось тридцать две тысячи жителей и четыреста салунов, почти по одному на каждые восемьдесят человек, и, наверное, еще половина от этого числа мест, где спиртным торговали незаконно. Самые ужасные из этих притонов находились в районе, получившем название «Маленький Ад», – это была сеть борделей, низкопробных гостиниц и винных лавок между Ласалль-стрит и рекой. Одно из заведений Маленького Ада обслуживало только дегенератов мужского пола. Другое населяли сплошь одни наркоманы, здесь открыто продавали кокаин, морфий. Там можно было взять напрокат в любое время ножи и пистолеты, можно было найти человека, который готов совершить любое преступление за несколько центов. За пятьдесят один день 1906 года полиция 38-го участка арестовала девятьсот человек, больше ста из них были замешаны в таких преступлениях, как убийство, изнасилование, грабеж и другое. Можно было бы арестовать и больше, если бы местность постоянно патрулировали.
Но 38-й округ, несмотря на многочисленность преступников в Маленьком Аду, был раем по сравнению с двадцать вторым, который иногда называли районом Максвелл-стрит, но куда чаще – Кровавой Максвелл. Около двух миль в длину и одной мили в ширину, Кровавая Максвелл была ограничена на севере – Харрисон-стрит, на западе – Вуд-стрит, на юге – Шестнадцатой улицей и на востоке – южным рукавом реки
