– Не-а. – Кейн покачал головой и поднялся на ноги. Только тут она поняла, какой он высокий. – На самом деле мне все равно, что ты думаешь.
Клер оглядела его пожитки: старый спальный мешок, довольно дорогая фотокамера, рюкзак и пустая бутылка из-под дешевого виски. Неподалеку, поблескивая никелировкой, стоял спрятанный в кустах мотоцикл – огромная черная машина, на которой он носился по шоссе и по городу. Клер показалось странным и почему-то трогательным, что Кейн провел ночь здесь – один у костра под открытым небом, глядя на звезды и слушая неумолчный рев океана. Как-то это не вязалось с образом мелкого городского хулигана.
– Ну, теперь твоя очередь, – сказал Кейн, подойдя к Марти и погладив его по бархатистому носу. – От чего ты убегаешь?
– Ни от чего я не убегаю.
Он взглядом дал ей понять, что она врет.
– Как скажешь.
– Мне просто захотелось выбраться из дома.
– Твой старик не дает тебе житья?
– Что? Нет. У нас все в порядке, просто иногда мне надоедает сидеть в четырех стенах.
– А где же Таггерт?
– Что?
Этот вопрос ее удивил. Хотя они с Харли встречались уже пару месяцев, Клер не думала, что это известно всем, а главное, считала, что это никого не касается. А уж тем более такого человека, как Кейн Моран.
– Твой дружок, Принцесса. Ты его еще не забыла? Где он?
С этими словами Кейн вытащил пачку сигарет, вытряхнул две и предложил ей закурить. Когда Клер отказалась, он покачал головой, криво усмехнулся, как будто она чем-то его позабавила, и, щелкнув зажигалкой, глубоко затянулся.
– А тебе-то что? – нахмурилась Клер.
– Ничего, – сказал он, выпустив клуб дыма. – Просто поддерживаю вежливый разговор.
Она видела, что он нарочно ее дразнит, но устоять не смогла и ввязалась в спор, как рыбка, клюнувшая на наживку.
– По-моему, это хамский разговор. Кейн пожал плечами:
– Тебе виднее.
– Слушай, я не хочу обсуждать свою личную жизнь с посторонними.
– Я не посторонний, Клер. Я всю свою жизнь прожил на том же озере, что и ты.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Конечно, понимаю, милочка. – Кейн еще раз затянулся сигаретой и выпустил дым уголком рта. – Конечно, понимаю.
Развивать свою мысль он не стал, просто похлопал Марти по плечу рядом с ее голой ногой и отвернулся. Не говоря больше ни слова, он собрал свои вещи, повесил камеру на шею, закатал остальное в спальный мешок и закрепил его эластичными ремнями на багажнике мотоцикла.
– Хочешь прокатиться?
– Мне есть на чем кататься.
Неожиданно для Клер Кейн поднял камеру, навел на нее и сделал несколько снимков, потом швырнул окурок в потушенный костер и завел мотоцикл. Марти вскинулся на дыбы, когда мотор взревел, но Клер сумела удержаться у него на спине. Ловко петляя по извилистой горной тропе, Кейн Моран исчез, как чертенок в преисподней, растворился в сизом дымке выхлопа, тянувшемся за мотоциклом.
А у Клер осталось смутное ощущение разочарования, сменившееся внезапно нахлынувшим отчаянием. Откуда взялось это отчаяние, она не знала, но оно, безусловно, имело какое-то отношение к Кейну Морану.
– Сколько раз я тебе говорил, держись подальше от Клер Холланд!
Нил Таггерт с раздражением швырнул скоросшиватель на стол. Бумаги из папки разлетелись, подобно вспугнутой стайке птиц, и приземлились в полном беспорядке на толстый ковер. Нил этого, кажется, даже не заметил. А может, ему было все равно.
Харли хотелось убежать и спрятаться. Его отец был мастер закатывать скандалы, которые всегда пугали его. Но на этот раз Харли заставил себя стоять на месте перед полированным столом красного дерева. Он застыл, держа спину прямо, как фельдфебель на плацу. Пускай старик орет, что ему вздумается, он не собирался отступать.
– Я люблю ее, папа.
– Любишь? – Нил испустил длинную цепочку грязнейших ругательств, отчего у Харли загорелись уши. – Нет на свете такой штуки, как любовь, ясно? Это все выдумки для идиотов вроде тебя! – Он вскочил из-за стола и ткнул мясистым пальцем прямо в нос Харли.
– Я не собираюсь порывать с ней. Мы будем встречаться.
– Черта с два! – Неожиданно для Харли старик стремительно обогнул стол. При своей внушительной комплекции Нил обладал поразительным проворством. – Послушай меня, малыш. Или ты сейчас же теряешь интерес к этой девчонке, или, – он щелкнул пальцами, – будешь вычеркнут из моего завещания. Тебе все ясно?
