– Ни за что не поверю.
От души смеясь, Нил отечески похлопал ее по плечу, скользнул взглядом мимо своей собственной дочери, словно она была пустым местом, и молча уставился прямо в глаза Харли. Его мысль и без слов читалась совершенно ясно: «Вот твоя женщина, сынок!»
Харли был иного мнения. Когда его отец вернулся к себе в кабинет, а Пейдж тактично, хотя и неохотно удалилась, он повел Кендалл на обшитую кедровым деревом веранду, нависшую высоко над каньоном. Глубоко внизу по дну каньона бежала, торопясь к морю, река Чинук. Верхние ветки пихтовых деревьев защищали веранду от летнего солнца, а шум потока приглушал их голоса.
– Не знаю, что ты здесь делаешь, – сказал он, закрывая за собой тяжелую дверь.
Сделав глубокий вдох, Кендалл простодушно призналась:
– Я люблю тебя.
– Мы уже это обсудили.
– Я хочу стать твоей женой.
– Нет, не хочешь.
– Ради бога, Харли, не спорь! Ты прекрасно знаешь, чего я хочу! – Похожая на эльфа, почти прозрачная Кендалл шагнула ближе и обдала его ароматом своих духов, заглушившим терпкий запах подступающего леса. – Мы же занимались любовью. Прямо здесь, на этой веранде, в твоей машине, в твоей постели. Ты лишил меня невинности, и ты... Тогда ты говорил, что любишь меня!
Он стиснул зубы и крепко ухватился пальцами за поручень, увидев слезы у нее на глазах.
– Ачто, если... что, если я забеременела? – продолжала Кендалл.
У Харли чуть не остановилось сердце.
– Ты не беременна.
– Нет. – Она сокрушенно покачала головой, и ее светлые волосы вспыхнули на солнце. – А жаль. Лучше бы это было правдой.
– Чтобы я женился на тебе?
– Да! Я сделаю тебя счастливым, Харли!
Кендалл схватила его руку обеими руками и начала поднимать ее к своим губам, но Харли резко вырвал руку. Он и без того чувствовал себя подонком и не хотел, чтобы она перед ним унижалась.
– Все кончено, Кендалл. Я не знаю, что еще я должен сказать или сделать, чтобы тебя убедить.
– Неправда, ты все еще меня любишь.
– Нет.
Кендалл отшатнулась, словно он ее ударил. Слезы полились всерьез, она с трудом подавила рыдание. Харли никогда не был таким бессердечным. Глуповатым – да. Наивным – безусловно, он неоднократно ей это демонстрировал, но бессердечным? Нет, никогда. И он никогда не мог спокойно смотреть, как она плачет.
Понимая, что совершает колоссальную ошибку, Харли вздохнул и обнял ее.
– Прости, Кендалл, мне очень жаль, – сказал он, прижимаясь губами к ее волосам. – Честное слово, жаль.
– Просто люби меня, Харли. Неужели я прошу слишком многого?
Она запрокинула лицо и поцеловала его с такой страстью, что он даже удивился. Поцелуй был горячим, требовательным и соленым от слез. На секунду Харли поддался порыву, колени у него ослабели, но он тут же опомнился и поспешно отступил, разжав руки.
– Извини.
Он говорил искренне. У него никогда и в мыслях не было обманывать ее или причинять ей боль, просто ужасно трудно было принять решение. Но теперь, когда решение было принято, он чувствовал себя последней скотиной.
– Это все из-за Клер Холланд? – проговорила она, всхлипывая и заикаясь.
– То, что между нами было, не имеет никакого отношения к Клер.
– Черта с два! – Размазывая по лицу потекшую тушь, Кендалл вздернула подбородок. – Если мне придется тебя отвоевывать, я готова.
– Речь не идет о войне.
– Для тебя, может, и нет, а для меня – да.
– Кендалл! – послышался голос Пейдж, эхом прокатившийся по каньону.
Запрокинув голову, Харли увидел сестру, сидящую на подоконнике в своей комнате. Ее тусклые темные волосы свесились вниз, во взгляде, брошенном ею на брата, ясно читалось желание убить его на месте. Она, вероятно, слышала весь разговор и наблюдала развернувшуюся на веранде сцену. Отлично! Только этого ему и не хватало. Теперь на него будет давить еще и эта пигалица Пейдж.
– Я... я поднимусь через минуту, – сказала Кендалл, ослепительно улыбаясь, хотя глаза у нее были красные, а все лицо в потеках туши.
Когда Пейдж скрылась в комнате, Кендалл прошептала:
