Талай прижала палец к его губам.
— Тсс... Это ненадолго, но сейчас приказываю я. Тебя осмотрит мой личный терапевт, и ты проведешь ночь в гостевом крыле. Там за тобой будут ухаживать.
— Черт! — пробормотал он и закрыл глаза от очередного приступа боли.
Талай провела рукой по его губам и почувствовала, как он поцеловал ей ладонь. Затем он открыл глаза и хитро подмигнул ей.
— Что там ты сказала насчет приказаний?
— Пришло мое время диктовать тебе условия. Должен же кто-то укротить и тебя.
— Кто-то — это ты?
— Может, и я, — тихо ответила она. Возможно, из-за боли, но он не стал с ней спорить. Сэм подогнал машину к входу в ее личные апартаменты, и слуги помогли Джейсу выбраться из машины. Слава о его победе быстро разнеслась по всему королевству. Талай заметила, что все воспринимали как должное то, что отныне она принадлежит Джейсу. Даже король, который вскоре позвонил ей.
— Я так понял, что Джейс проявил себя с наилучшей стороны. Я даже жалею, что запретил телевизионную съемку. Хотелось бы посмотреть, как он нырнул.
Талай вздрогнула.
— Ты был прав, когда запретил съемку, дядя Филипп. Люк едва не погиб. Если бы Джейс не бросился за ним в океан... — Она замолчала.
— Но он спас Люка. Я звонил в больницу. Парень скоро поправится. Не жалеешь, что все так закончилось, Талай?
— Нет, дядюшка. Я не могла выйти за Люка. Я не люблю его.
— А Джейса Клендона ты любишь? — поинтересовался король.
— Конечно, нет, — возмутилась Талай. — Но он... у него появилась какая-то сумасбродная идея по поводу того, что нам надо быть вместе, — неуверенно добавила она, ожидая, что король рассмеется и успокоит ее.
— Он выиграл поединок. У него есть право по закону, — ответил король.
Талай побледнела.
— Ты что, не против, чтобы он женился на мне? Не так давно ты мне запрещал даже разговаривать с ним.
Король помолчал, а затем осторожно заметил:
— Вопрос был решен утром, когда Джейс победил Люка в честном поединке. Что происходит теперь между вами — личное дело Джейса.
— Я надеялась, ты будешь на моей стороне, дядя.
Король хохотнул.
— Я на твоей стороне, деточка. Я желаю тебе всего самого лучшего.
«Желает лучшего?» — со злостью подумала Талай, кладя трубку. Она-то надеялась, что дядя поддержит ее, а он занял сторону Джейса.
Итак, ей придется смириться с мыслью, что она станет женой Джейса. Это и злило, и заставляло ее трепетать.
Когда она переоделась и пошла навестить Джейса, доктор уже ушел. Было заметно, что Джейсу полегчало, на щеках появился румянец. Он сидел на софе, откинувшись на подушки, и, похоже, чувствовал себя как дома.
Халат после осмотра врача остался распахнутым и обнажал загорелую мускулистую грудь.
— Что сказал доктор? — осведомилась она, стараясь не смотреть на него.
Джейс одарил ее небрежной улыбкой и ответил:
— Как я и предполагал, сломана пара ребер, которые скоро сами срастутся. — Он провел рукой по лбу, пытаясь скрыть слабость. — Ты молодец, что привела меня сюда. Почему у тебя такой холодный вид? Неужели это атмосфера дворца так пагубно на тебе отражается, принцесса?
Как бы она хотела сказать ему, что это он виноват в ее состоянии!
— Я принцесса. Ты должен привыкнуть к этому, если хочешь быть со мной.
— А ты в свою очередь должна смириться с тем, что не имеешь надо мной никакой власти.
Талай гордо выпрямилась.
— Это я уже давно поняла. И что самое ужасное — король Филипп с тобой согласен.
Джейс улыбнулся.
— Так-так, значит, мы получили благословение самого короля?
— Он одобряет наше решение пожениться, но только потому, что ты выиграл дуэль.
— Наше решение? Мне нравится, когда ты так говоришь. А ты... ты выйдешь за меня замуж потому, что так велит закон, или потому, что сама этого хочешь?
— Мы должны сейчас это обсуждать? Если он будет настаивать, ей придется ответить. К ее облегчению, Джейс кивнул.
— Ты права. Я слишком устал, и к тому же доктор напичкал меня лекарствами, от которых меня клонит в сон. Возможно, через пару дней я передумаю, отпущу тебя на все четыре стороны и уеду из этого чертова Саффана. Но сейчас... сейчас я могу думать только о том, как бы уложить тебя на эту кровать и заниматься с тобой любовью до тех пор, пока ты сама не попросишь пощады.
Он, должно быть, не в своем уме из-за обезболивающих.
— Тебе лучше отдохнуть, — пробормотала она и направилась к двери.
— Талай! — вдруг окликнул он.
Тон его голоса заставил ее вздрогнуть.
— Да?
— Неважно, что будет дальше между нами, но я рад, что победил сегодня.
«Это потому, что ты можешь продолжать строить свой курорт», — с горечью подумала Талай. А что, если дело вовсе не в курорте?
Что, если?..
— Я тоже рада, Джейс, — честно ответила она и вышла.
Когда за ней закрылась дверь, Джейс принялся обдумывать ее ответ. Похоже, она действительно рада.
И почему он мучает ее? Почему бы не сказать ей правду? После всех этих лекарств мысли путались у него в голове. Она, наверное, думает, что он держит ее на крючке этого их закона о браке, хотя это совсем не так. Он просто дразнит ее, но в одном не солгал: он хочет ее.
И с какой стати он должен жениться на ней? Принцесса или нет, она самая страстная женщина, какую он когда-либо встречал. Если он будет правильно себя вести, то возьмет ее без соблюдения формальностей. Будет любить ее, а потом уедет. Так было со всеми женщинами в его жизни, включая и его бывшую жену.
Проклятие! Зачем он себя обманывает? Не этого ему бы хотелось от Талай. Она не как все женщины. И не потому, что принцесса, Талай Разада — особенная.
Острая боль пронзила его. Нет, ему определенно надо отдохнуть. Утром он наверняка посмеется над собственной глупостью. Жениться на принцессе! Надо же такое придумать.
Когда Талай заглянула к Джейсу на следующее утро, он нежился на солнышке, растянувшись в шезлонге на террасе, и что-то печатал на своем портативном компьютере. На нем были легкий шелковый халат и пижамные штаны.
— Что ты делаешь? — поинтересовалась Талай.
Он поднял голову и улыбнулся.
— Я попросил одного из твоих слуг съездить на виллу Мартинов и привезти кое-какие мои вещи.
— Ты должен отдыхать, — напомнила она, глядя на компьютер.
— Пострадали мои ребра, а не мозг.
— Как ты себя чувствуешь?
Он неопределенно пожал плечами.
— Жить буду, но нырять со скал в ближайшие несколько дней меня никто не заставит, даже
