репортажи. Им была написана блестящая хроника гибели Военно-воздушных сил Нордландии — события, произошедшего немногим более года тому назад. Согласно заявлению главного редактора журнала «Глобал уикли» Стива Планка, администрация журнала отказывается подтвердить сообщение о смерти Уильямса до тех пор, пока она не будет располагать неопровержимыми доказательствами.
Отец и брат Уильямса живут в Таксоне. Уильямс лишился невестки, племянницы и племянника на прошлой неделе, когда стали исчезать люди. Скотланд-Ярд сообщает, что взрыв в Лондоне, по-видимому, является делом рук северо-ирландских террористов. Капитан Говард Салливен охарактеризовал жертву террористического акта, своего двадцатидевятилетнего подчиненного Алана Томпкинса как прекрасного человека и следователя, обладавшего самыми выдающимися способностями из всех тех, с кем ему довелось работать.
Салливен добавил, что Уильямс и Томпкинс стали друзьями несколько лет назад — журналист тогда собирал материалы о терроризме в Англии и получил возможность проинтервьюировать Томпкинса. Они выходили из паба, когда взорвалась бомба в фирменном автомобиле Скотланд-Ярда, которым пользовался Томпкинс.
Останки Томпкинса сразу же были опознаны. Что же касается Уильямса, то на месте происшествия были обнаружены лишь некоторые принадлежащие ему личные документы.
Рейфорду пришел в голову план. Он решил, что честно расскажет Хлое о своем увлечении Хетти Дерхем, о том, как из-за этого его постоянно мучает чувство вины. Рей-форд предполагал, что этим он может разочаровать, даже шокировать Хлою. Но потом подумал, что если он сможет представить дело таким образом, будто он намеревается обратить Хетти в свою веру, то получит возможность понемногу влиять на Хлою, не вызывая у нее каких-либо опасений. Хлоя, как и обещала, пошла с ним в церковь на собрание скептиков, однако, пробыв там чуть больше половины времени, ушла. Она также выполнила обещание просмотреть видеокассету, оставленную прежним пастором. Но никакого разговора ни о собрании, ни о кассете у них не получилось.
В аэропорту «О'Хара» у них почти не было времени для общения, так что Рейфорд начал разговор в машине, когда они с изумлением смотрели на развалины, мимо которых проезжали. По пути от аэропорта до дома им встретилось несколько домов, выгоревших дотла. Рейфорд предположил, что это могло случиться из-за оставленных на горячей плите блюд.
— И ты полагаешь, это сделал Бог? — произнесла она, правда без своей обычной дерзости.
— Да. Я так думаю.
— Я-то полагала, что все считают Его Богом любви и порядка, — отозвалась она.
— Я думаю, что так и есть. Просто Им был предусмотрен определенный план.
— А сколько трагедий и бессмысленных смертей было еще до этого!
— Я тоже этого не понимаю, — сказал Рейфорд задумчиво. — Но как сказал вчера Брюс, мы живем в падшем мире. Бог допускает, чтобы здесь правил сатана.
— Ну, дорогой, — она резко прервала его, — ты так-таки и не понял, почему я ушла?
— Я подумал, что вопросы и ответы слишком больно задевали наше личное горе.
— Может быть, и это тоже. Но все эти рассуждения о сатане, грехопадении, грехах и все такое… Она замолчала, резко тряхнув головой.
— Я не утверждаю, что понимаю все это больше тебя, дорогая, — сокрушенно промолвил Рейфорд. — Я знаю только то, что я — грешник, и что мир полон грешников.
— К ним ты относишь и меня?
— Если ты такая же, как все, тогда и ты грешница. Разве не так?
— Даже не думала.
— Разве ты никогда не ведешь себя эгоистично, не жадничаешь, не испытываешь зависти, не бываешь мелочной, злопамятной?
— Я стараюсь не быть такой, по крайней мере, стараюсь не причинять никому вреда.
— Но ты считаешь, что библейское утверждение о том, что нет ни одного праведника, что все — грешники, к тебе не относится, ты — исключение.
— Папочка, я вообще ничего не знаю, ни одной разумной мысли в голове.
— Но ты знаешь, о чем я тревожусь?
— Да, я знаю. Ты боишься, что осталось мало времени, что в этом новом ужасающем мире я буду слишком долго тянуть с решением, так что может оказаться уже поздно.
— Хлоя! Я не мог бы сказать лучше. Я надеюсь, ты понимаешь, что я думаю только о тебе, больше ни о чем.
— Не надо тебе беспокоиться, папочка!
— А что ты скажешь о видеокассете? Ты согласна с тем, что говорит пастор?
— Она вполне логична, если ты соглашаешься со всем этим изначально. Тогда все сходится. Но если нет веры в Бога, в Библию, в грех, в небеса и ад, тогда ты ничего не можешь понять в том, что и почему произошло.
— Значит, это твоя позиция?
— Я сама не знаю, какая у меня позиция, папа! Рейфорд подавил в себе желание продолжать уговоры.
Если у них будет достаточно времени во время обеда в Атланте, он попытается заговорить с ней о Хетти. Предполагалось, что самолет совершит посадку за сорок пять минут до их возвращения в аэропорт «О'Хара». Рейфорд задавался вопросом, правильно ли будет молиться об отсрочке.
— Чудесная фуражка, — воскликнул Стив Планк, вбегая в аэропорт «Кеннеди». Он хлопнул Бака по плечу- А в чем, собственно, дело? За два дня ты так переменился!
— У меня никогда не было особого вкуса к маскараду, — отозвался Бак.
— Да ты не такая уж знаменитость, чтобы тебе нужно было маскироваться, сказал Стив. — Так ты намерен какое-то время не появляться дома?
— Да. И у тебя тоже. За тобой тут не следили?
— Ну, ты помаленьку становишься параноиком, Бак.
— У меня есть на то основания, — сказал Бак, когда они садились в такси. Центральный парк! — бросил он водителю.
Потом он рассказал Стиву всю историю.
— А почему ты думаешь, что Карпатиу поможет тебе? — спросил его Планк, когда они прогуливались по парку. — Если за всем этим стоит Скотланд-Ярд и биржа, и к тому же ты считаешь, что Карпатиу связан с Тодд Котраном и Стонагалом, получается, что тебе придется просить Карпатиу выступить против своих собственных покровителей.
Они перешли в тень, чтобы спрятаться от горячего весеннего солнца.
— У меня есть одно соображение насчет этого человека, — сказал Бак. — Меня не удивило бы, окажись, что на следующий день он уже встретился со Стонагалом и Тодд Котраном в Лондоне. Но тогда придется считать его пешкой.
Стив предложил сесть на скамейку.
— Я встречался с Карпатиу на его пресс-конференции сегодня утром, — сказал он, — и надеюсь, что ты прав.
— Он произвел впечатление на Розенцвейга, а это прозорливый старый ученый.
— Да, Карпатиу производит впечатление, — согласился Стив. — Он красив как молодой Роберт Редфорд, он говорил на девяти языках так же свободно, как на родном. Журналисты просто пальчики облизывали.
— Ты говоришь так, как будто ты сам не журналист, — заметил Бак. Стив пожал плечами:
— Я излагаю свою точку зрения. Я давно научился быть скептиком. Я предоставляю «Пипл» и таблоидам охотиться за личной жизнью знаменитостей, но это человек фундаментальный, с головой — в общем, он мне понравился. Я видел его только на пресс-конференции, но мне показалось, что у него есть какой-то план. Тебе он понравится, хотя ты еще больший скептик, чем я. К тому же он хочет видеть тебя.
— Расскажи подробнее.
— Я уже говорил. Вокруг него вилась всяческая шушера, но было одно исключение.
