омара, выскобленный хорошим поваром. Олэн чувствовал силу и легкость, решимость и ясность.
Франциску Первому он принес сдобные булочки – тот никогда не выходил из дома на пустой желудок.
Потом они всей компанией сели в «фиат» и отправились взглянуть на место следующего фейерверка.
Газеты только и писали, что о их вчерашней шутке. Все цитировали статью Спартака, а светлые волосы Шварцев стали секретом полишинеля.
– На сей раз нужно будет надеть маски, – сказал Франсуа. – «О!», езжай к бульвару Османн. Остановишься, как тогда, на маленькой улочке рядом.
– Ладно, помню, – отозвался Олэн.
– А что там такое? – спросил Шварц-старший.
– Я хочу, чтоб ты сам поглядел на месте. Такая шутка! – рассмеялся Франциск Первый.
Олэн затормозил в переулке, перпендикулярном бульвару, неподалеку от площади Звезды. Он остался за рулем. Шварцы вышли с левой стороны – на проезжую часть, а Франсуа – справа, на тротуар.
Когда он вылезал из машины, плохо закрепленный пистолет выпал и ударился об асфальт. Это был автоматический пистолет. Предохранитель был опущен. Курок взведен. Патрон в стволе. Стоило пистолету коснуться асфальта, как грохнул выстрел.
Пуля снизу вверх прошила живот. Франциск Первый взвыл и упал на колени, обеими руками зажимая рану.[6]
Шварцы с «кольтами» наголо бегом обогнули «фиат».
Олэн тоже вышел из машины, но не смел нагнуться к Франциску Первому. Прохожие оборачивались и смотрели на их странную компанию. В любом случае удивление было слишком сильным, и это на какое-то время гарантировало от мгновенного вмешательства, а следовательно, и от неминуемой катастрофы.
Братья, мигом сообразив, что их могут принять за убийц, спрятали пушки.
– Лезь в машину и заводи мотор, – шепнул старший Олэну.
Франсуа лежал, опираясь на локоть.
– Мои бумаги… все мои бумаги… – пробормотал он.
Волк заботился о безопасности сородичей и их логова. Братья в мгновение ока обыскали его. К месту драмы уже осторожно двигались зеваки.
– Линяйте, ребята… линяйте, – простонал раненый.
Шварцы пожирали его глазами. Они знали, как больно было бы Франциску Первому, если бы они подхватили его с земли и запихнули в «фиат». К тому же оба достаточно явно чувствовали приближение Безносой, чтобы причинять другу ненужную боль.
В знак прощания один коснулся его руки, другой тронул щеку. Франсуа скривил губы в улыбке. Он видел, как Шварцы забрались в «фиат» и машина рванула с места.
Чего он не мог видеть, так это взгляда своего шофера в эти последние минуты. Водитель, который не мог бросить баранку из-за необходимости срочно уехать с места происшествия, вдруг увидел мысленным взором, как на его глазах умирают мужчины, убитые механическим зверем, умирают в одиночку среди груды развороченного металла или на выбитой колесами траве у обочины трассы. «О!», наверное, разревелся бы, если б ему не надо было предельно сосредоточиться на дороге.
Франциск Первый подвернул ногу. Пистолет по-прежнему лежал перед ним на асфальте. Кто-то нагнулся к самому его лицу.
– Отвали… – прохрипел Франсуа.
Он посмотрел на свой девятимиллиметровый «эрсталь». У него не было сил дотянуться до него хотя бы носком ботинка. Окружающие со страхом смотрели на грозное оружие, убившее своего хозяина, того, кто любил его больше всего.
– Глупо, – пробормотал Франсуа, умирая.
Глаза остались сухими, лишь голова чуть склонилась к плечу.
Спартак может начинать статью-некролог – он готов… Родился в Лионе в феврале 1920, отец и мать – неизвестны, и т. д…
Да, готов… И для ада тоже, раз презрел Небо…
Глава 5
Они вернулись в свое логово в квартале Малакофф с невероятной скоростью. Все втроем слегка разгребли хлам, чтобы спрятать «фиат».
– Схорони его так, чтобы не докопались, – приказал Олэну Шварц-старший.
Жечь или топить машину в реке – не стоило. Номера соответствовали липовым правам – на вымышленные имя и адрес.
Достаточно просто накрыть ее брезентом. Возможно, в ближайшие несколько недель полицейские будут чуть внимательнее поглядывать на легковые пятиместные «фиаты», но они вряд ли станут искать машину определенного цвета, ибо свидетельство человеческих глаз – штука ненадежная. И Олэн натянул на «фиат» чехол – он свое отработал.
Они собрались в логове Шварцев. Обычно Олэн избегал туда даже заглядывать. Братья бросили на кровать все, что выгребли из карманов Франциска Первого.
– Что будем делать? – спросил младший.
– Сидеть тихо. Тут неплохо. И им не с чего совать сюда нос, – заявил его брат.
– Писаки могут ляпнуть про тачку, и какой-нибудь сосед, неровен час, раскроет пасть, – настаивал младший.
– Писаки! Не смеши! Держу пари, даже двое не назовут одну марку! Эти кретины-свидетели вечно болтают, что взбредет в голову. Можно подумать, ты их не знаешь!..
Олэн молча сел на ручку кресла. На ковре лежала гигантская шахматная доска со здоровенными, как блюдца, шашками. За этой интеллектуальной игрой проводили досуг Шварцы. Они играли часами, лежа на ковре нос к носу. Из тюрьмы выходит куда больше чемпионов по шашкам, нежели квалифицированных рабочих.
Старший снял пиджак и ботинки. Босиком ему всегда лучше думалось. Младший потрогал деньги Франциска Первого.
– Что до соседей, то сзади – ни жука, а Франсуа не позволял держать тачку на виду.
– Надо ж, чтоб он так по-дурацки помер! – сказал младший.
– Что верно, то верно! Сперва я думал, его узнал какой-нибудь легавый и сходу начал палить.
– А все потому, что он не желал носить кобуру, – вздохнул младший, все еще переживая смерть главаря.
Как-то раз Франциск Первый волок его на спине целых два километра. Младшенький тогда схлопотал пулю в легкое.
– Король умер, да здравствует король! – с чувством изрек Олэн.
Они поглядели на него, как санитары на умственно отсталого.
– Тебе, что, совсем поплохело? – спросил старший. Он всегда считал шофера Франсуа малость придурковатым.
– Нет-нет, наоборот.
– Тогда что это ты молол насчет короля? Как, бишь ты сказал?… Да здравствует смерть короля?… – грубо поинтересовался младший.
– Я имел в виду только то, что мы ехали засечь место для новой работенки. Все уже рассчитано, и я не вижу причин бросать дело на полпути.
Его невозмутимое спокойствие поразило Шварцев.
– «Нам»? – вопросил старший. – Кому это, «нам»?
– Нам троим! Два года назад я ездил туда вместе с ним и мы долго бродили вокруг да около. Поэтому я точно знаю, что и как надо делать! Остается всего-навсего найти шофера, – с великолепной небрежностью пояснил Олэн.
Будь на нем жилет, он бы, право слово, засунул большие пальцы в проймы.
Младший, поглядев на брата, разразился своим знаменитым истерическим хихиканьем.
– Новый босс, а?… Похоже, у нас новый маленький босс!.. – веселился старший.
