попрощалась с женщинами и с Фалином, мужем двоюродной сестры.
— Ваше величество. — Перед ней появился Нилл, охранник замка, теперь ставший одним из командиров. — Отдать приказ открыть ворота?
— Минутку. Тебе хочется уйти вместе с отрядом?
— Я ваш слуга, Ваше величество.
— Но у тебя есть собственные желания Нилл, и я понимаю их. Но ты мне еще нужен здесь. Скоро придет и твое время. Кстати, а твой брат с семьей? Как они?
— В безопасности — спасибо лорду Ларкину и леди Блэр. Нога брата заживает, но он еще не может сражаться в пешем строю.
— Не всем же размахивать мечом на поле брани — есть и другие дела.
— Знаю. — Нилл сжал рукоять висевшего на боку меча. — Но я готов сражаться.
— Да-да, я понимаю. — Мойра со вздохом кивнула. — Открывай ворота.
Уже второй раз она наблюдала, как ее люди уходят, покидая стены замка. Эта сцена будет повторяться до тех пор, пока она сама не выедет за ворота, оставив здесь лишь стариков, детей, больных и увечных.
—Сегодня ясный день, — сказал стоявший рядом Ларкин. — Они без помех доберутся до первого лагеря.
Ничего не ответив, Мойра посмотрела в сторону Шинан. Один ребенок на руках, другой цепляется за юбку, третий в животе.
— Она не плакала.
— Она не позволит себе отправлять Фалина в путь, обливаясь слезами.
— Наверное, слезы переполняют ее, но Шинан старается сдерживаться, чтобы дети не видели ее печали. Если мужество — это оружие, то мы сотрем врага с лица земли, Ларкин.
Мойра повернулась, чтобы уйти, но Ларкин догнал ее.
— У нас не было времени поговорить с тобой до того, — начал он. — Или после.
— До церемонии? — Голос ее был холодным, как осеннее утро. — Или после того, как ты вторгся в мою личную жизнь?
— Я не вторгался. Все получилось случайно. Все оказались в неловком положении. Мы с Кианом уже договорились.
— Неужели? — Вскинув брови, она посмотрела на него. — Впрочем, неудивительно. Мужчины рано или поздно всегда договариваются между собой.
— Не нужно говорить со мной таким тоном. — Ларкин взял ее под руку и увлек в один из садов, где им никто не мог помешать. — Как, по твоему мнению, я должен был реагировать, обнаружив, что ты провела с ним ночь?
— Думаю, не стоит ожидать, что у тебя хватило бы такта просто извиниться и уйти.
— Верно, черт возьми! Когда я подумал, что мужчина с почти тысячелетним опытом соблазняет тебя...
—Все было с точностью до наоборот.
Покраснев, Ларкин почесал голову.
— Если не возражаешь, можно обойтись без подробностей, — растерянно произнес он. — Я перед ним извинился.
— А передо мной?
— Что ты от меня хочешь, Мойра? Я твой брат, и я тебя люблю.
—Хочу, чтобы ты понял: я взрослая женщина и сама способна выбирать себе мужчину. И не нужно морщиться, — раздраженно добавила она. — Что же получается: я могу править страной, могу сражаться, а если потребуется — даже умереть, но тебе оскорбительна даже мысль о том, что у меня может быть любовник?
Ларкин задумался.
—Да. Но я переживу. Мне только не хочется — больше всего на свете, — чтобы ты страдала. Я имею в виду и боевые раны, и сердечные. Этого достаточно?
Сердце Мойры смягчилось, раздражение ушло — как всегда после ссор с Ларкином.
— Наверное. Потому что такие же чувства я испытываю к тебе. Ларкин, ты считаешь меня разумной?
— Иногда даже слишком.
— Умом я понимаю, что не могу быть вместе с Кианом. Осознаю, что когда-нибудь мой поступок принесет мне горе и страдания. Но мое сердце жаждет его, и сейчас я хочу быть с ним.
Она провела пальцами по листьям цветущего куста. Листья опадут после первых морозов. И это будут не единственные потери.
— Разумом и сердцем я понимаю и чувствую — то, что мы даем друг другу, делает нас лучше. Разве можно отвернуться от своей любви?
— Не знаю.
— Мойра оглянулась на двор замка, где люди вновь занялись повседневными делами. Жизнь продолжается, несмотря на все потери. И они должны сделать все, что в их силах, чтобы жизнь продолжалась и дальше
— Твоя сестра наблюдала, как уезжает ее муж, и знала, что может больше никогда его не увидеть. Но она не плакала в его присутствии, в присутствии детей. Лить слезы она будет в одиночестве. Это ее слезы. А мои слезы будут моими, когда эта война закончится.
— Можно тебя кое о чем попросить?
— Смотря о чем.
Ларкин погладил ее по щеке.
—Когда надумаешь плакать, вспомни, что у меня есть плечо.
—Обязательно. — Мойра улыбнулась.
Расставшись с Ларкином, она направилась в гостиную, где Блэр и Гленна уже обсуждали распорядок дня.
— Где Хойт? — спросила Мойра, наливая себе чай.
— Уже работает. Нам доставили новую партию оружия, изготовленную вчера. — Гленна потерла усталые глаза. — Будем заколдовывать его круглосуточно. Собираюсь позаниматься с теми, кто останется здесь, когда мы уедем. Основные меры предосторожности, защита, нападение.
— Я тебе помогу. А ты, Блэр?
— Как только Ларкин закончит со своими обязанностями сводни, мы... У него кобыла сексуально озабочена, и Ларкин договорился с Кианом, что Влад удовлетворит ее желания. Даже не придется приглашать ее на обед и угощать выпивкой. Я думала, что он тебе сказал об этом.
— Нет, мы обсуждали другие дела, и он, наверное, забыл. Значит, жеребец Киана будет производителем. — Она улыбнулась. Да, жизнь продолжается. — Это замечательно. Он сильный и надежный конь. И чертовский умный — от него будет отличное потомство. Вот, значит, чего он хотел, когда на рассвете постучал в дверь Киана.
— Решил, что если Киан согласится, то... Погоди. — Блэр подняла руку. — А откуда ты знаешь, что на рассвете он постучал в дверь Киана?
— Потому что я как раз выходила из его комнаты, когда там появился Ларкин. — Мойра спокойно прихлебывала чай, наблюдая за Блэр, которая обменялась взглядом с Гленной и шумно выдохнула.
— Понятно.
— Ты не собираешься проклинать Киана за то, что он соблазнил невинную девушку?
Блэр провела кончиком языка по губам.
—Ты была у него в комнате. Сомневаюсь, что он заманил тебя туда, пригласив полюбоваться гравюрами.
Мойра с довольным видом хлопнула ладонью по столу.
— Ну вот. Я знала, что женщины умнее и сообразительнее и лучше поймут хитрости, которые мне пришлось пустить в ход. А ты? — Вскинув брови, она повернулась к Гленне. — Тебе нечего сказать по этому поводу?
