вежливую беседу? Она ожидала его гнева в связи с тем, что она осталась. Подобное общение - не в его характере. Румянец на его скулах становился все гуще.
- Ты отлично выглядишь, Элизабет. Она вновь не была уверена, правильно ли поняла, что он сказал, но он повторил:
- Ты прекрасно выглядишь сегодня, Элизабет. Очень мило.
Его тон утратил нотки равнодушия. Салфетка, которую Регина во время разговора мяла в руках, неожиданно выпала из напряженных пальцев. Слейд отвернулся - весь красный как рак. Она поняла, что он постарался сказать ей комплимент. Искренний комплимент. Это было ей очень приятно. Ее щеки порозовели.
В этот момент на стол перед Региной опустилась тарелка с едой. Она вздрогнула. Ее глаза на мгновение встретились с темными глазами Люсинды. Совершенно очевидно: бедной девушке явно небезразличен Слейд. Регина почувствовала к ней жалость. Каково бы ни было положение дел в Мирамаре, Слейд - наследник. Молодые люди его положения редко снисходят до служанок.
- Принеси мне кофе, пожалуйста, - обратился Слейд к Люсинде.
- Может быть, вы сами себе его принесете? - резко ответила девушка.
Сочувствие мгновенно улетучилось из сердца Регины. Она была просто поражена. Слейд сурово посмотрел на служанку. Та повернулась и вышла из комнаты. Регина посмотрела ей вслед.
Слейд выглядел угрюмым.
- Она родилась в Пасо Роблз, здесь она работает всю жизнь, как и ее родители - до нее. В какой-то мере Люсинда член нашей семьи, но это не дает ей права на подобные выходки.
- Конечно, - согласилась Регина, - я думаю, я думаю… ты ей нравишься…
- Может быть, но не больше, чем любой другой молодой человек из здешних. Слейд в упор поглядел на Регину.
- Ешь пирожки, пока они теплые. Их взгляды встретились. Регина больше не думала о служанке. Судя по выражению лица и поведение Слейда, ему от нее что-то нужно, но что?
- Ешь, - повторил он. Затем улыбнулся. - Джайо печет лучшие пирожки во всей округе. Поверь.
В его тоне слышались приветливость, дружелюбие, что крайне удивило Регину. Ей довелось вчера увидеть эту добродушную домоправительницу, но разве она сможет проглотить хоть кусочек? Слейд ее ждал. Он больше не сердится, что она не уехала, исчезли его равнодушие и насмешливость. Наоборот, он мил, хотя у него явно мало практики, но он пытается даже говорить комплименты. Тем они ценнее.
- Джозефину вы зовете Джайо?
- С самого детства, - губы Слейда слегка изогнулись в улыбке.
Регина уже не раз пыталась представить себе Слейда ребенком. Наверное, он был красивым мальчиком. Очень красивым. Она знала, что ему многое пришлось пережить.
- Она давно здесь?
- С моего рождения, - Слейд несколько помедлил, улыбка исчезла. - Она нас воспитала. Меня и Джеймса.
Регина смутилась. Видимо, мать Слейда умерла.
- Извини.
Он посмотрел на нее.
- За что?
- Что невольно напомнила тебе о матери, которой не пришлось воспитывать тебя.
- Ей не захотелось, - он неопределенно махнул рукой. - Она была проституткой. У Регины перехватило дыхание:
- Слейд…
Лицо Слейда словно окаменело.
- Она не умерла. Она просто сбежала, оставив Рика, бросив меня. Эгоистичная, непорядочная женщина.
Регина была настолько поражена, что не могла произнести ни слова. Теперь его слова были объяснимы. Сердце ее разрывалось: как могла мать оставить своего ребенка?
- Сколько же лет тебе было?
- Три месяца.
- А Джеймсу?
- Ты не поняла. Джеймс и я - братья по отцу. Первая жена Рика умерла при родах. Нас обоих воспитывала Джайо. Она заменила нам мать, - он неожиданно улыбнулся. - Она до сих пор не боится иной раз дать мне затрещину.
Регина тоже улыбнулась, но на глаза ее навернулись слезы. Она вдруг испытала странное желание взять Слейда на руки, как ребенка, и убаюкать. Но он не ребенок - и руки Регины остались лежать у нее на коленях.
- Ты ничего не ешь.
- Я не голодна.
После некоторой заминки он вдруг предложил:
- Хочешь прокатиться? Например, до купальни в Пасо Роблз?
Если бы Регине не приходилось ранее встречаться с истыми кавалерами, ей могло бы показаться, что Слейд ухаживает за ней. Но это же невозможно! Она была помолвлена с его братом. К тому же еще вчера он требовал, чтобы она как можно скорее уехала.
- Хорошо, - чуть помедлив, отозвалась Регина. - Ты больше не сердишься на меня?
- Почему я должен сердиться?
Его натянутая улыбка стала еще более напряженной. Регина обратила внимание на странный контраст между его искренней улыбкой несколько секунд назад и тем, как он улыбался сейчас. Как плохо он умеет притворяться!
- Потому что я не уехала из Мирамара. Ты ведь хотел этого вчера.
- Вчера - не сегодня. Все то, что произошло вчера, казалось таким ощутимым.
Встретившись с ним взглядом, она отчетливо поняла, что он отлично помнит ее - полуобнаженную, потом - в его рубашке, в его объятиях. Она осознавала, что его окатывала тогда волна желания. Тогда… И сейчас. Ее тело готово было пойти ему навстречу. Тогда. И сейчас.
Она опустила глаза, тяжело вздохнула. На лице появилась улыбка. Нарочито легкомысленным тоном она произнесла:
- Ты - мой спаситель. Ты всегда спасаешь девушек, если они в беде?
Регине хотелось бы перевести разговор в иное русло. Тем более, что упоминание о том вечере было с его стороны явно намеренным.
- Конечно, нет, - Слейд не собирался сдаваться. - Только тебя. По-моему, пока я спас, как ты это называешь, только тебя.
Регине с трудом удалось проглотить застрявший в горле ком.
- Ты злишься, - ее тон был весьма определенным. - Ты бы предпочел, чтобы меня здесь не было.
Слейд отрицательно покачал головой, так и не встретившись с ней взглядом.
- Мне никогда не нравилась мысль о том, чтобы ты оставалась одна в отеле. И сейчас она мне не нравится.
Регина наконец взяла вилку. Она изо всех сил старалась сохранить хладнокровие, хотя сердце ее было готово от радости выпрыгнуть из груди. Впрочем, она не верила его словам.
- Я останусь ненадолго, - отколупнув кусочек бекона и все еще не решаясь взглянуть на него, сказала она. - Я должна отдохнуть.
- Хорошо, - в его тоне вновь появилось сомнение. Взгляд скользнул по столу, затем по стене. - Мне хотелось бы, чтобы ты осталась.
Регина замерла. В его слова трудно поверить. Он не смотрел ей в глаза. В какое-то мгновение она почувствовала, что он преследует какую-то цель. И вся ее радость улетучилась. Вернее, даже не улетучилась, а прямо плюхнулась к ее ногам, как сосна, подрубленная топором дровосека.
Он хотел коснуться ее руки, но, увидев выражение ее лица, не решился.
- Зачем? Почему ты лжешь?
