девочка, Юкико, в тебе течет кровь твоих предков. Когда-нибудь ты поймешь меня.
Возвращаясь из школы, Юкико заметила возле дома, где они жили, карету «скорой помощи». У входа в квартиру стоял полисмен. Через приоткрытую дверь она увидела на полу краешек материнского кимоно, мокрый и красный, наверное, от пролитого вина…
Похороны были устроены в полном соответствии с синтоистскими обрядами: траурные белые одеяния, дым курильниц, печальный перезвон колокольчиков в знак прощания с Тидзуко Фунакоси, душа которой переселилась в лучший из миров. Из Японии приехал дядя Гитин со своей супругой Митико, милой скромной женщиной. Когда Юкико спросила, где ее отец, дядя ответил, что он занят каким-то «очень важным и ответственным делом».
– Твоя мать умерла как дочь самурая, девочка. В письме она спрашивала, смогу ли я забрать тебя домой…
Так Юкико вернулась в Токио. Прекрасный дом дяди, где она жила, находился в Атами, западном пригороде столицы, в окружении горячих источников. Там было все: огромный сад, пруды с ленивыми золотистыми карпами, покачивавшиеся на воде белые лилии. Все, кроме любви.
Папа-тян остался в другой жизни. От него не приходило писем, он не звонил и вообще не давал о себе знать до того дня, когда Юкико закончила обучение в знаменитом Токийском университете. Единственным способом не замечать косых взглядов однокурсников, забыть о том, что она полукровка, было поставить себя выше чистокровных сынов и дочерей Ямато. За годы учебы Юкико ни разу не получила просто хорошей оценки – только отличные. Все свободное время она посвящала боевым искусствам.
Удивительно, но дядя Гитин одобрил увлечение племянницы и даже стал интересоваться ее успехами. В качестве подарка и в знак признания ее достоинств дядя, выложив немыслимую сумму, устроил Юкико в престижную Сэкигуси-рю. Девушка оценила это и стала заниматься еще усерднее.
Однажды вечером Юкико в полном одиночестве тренировалась на газоне за домом. Шорох гравия за спиной заставил ее обернуться. На дорожке стоял знакомый высокий человек.
– Привет, тигренок!
Сидя за столиком на берегу пруда, лорд Ротсэй маленькими глотками пил чай и, словно не замечая строгого взгляда дяди, говорил о том, как тяготила его разлука с дочерью. Решение оказалось трудным, но оно было принято: семья останется в Англии, а он, следуя зову сердца, переберется сюда, в Японию. Изредка посещать Лондон его заставят лишь самые неотложные дела.
Теперь все изменится.
Но и Юкико успела измениться. Хрупкая оболочка, с детства защищавшая ее душу, превратилась в глухую, непробиваемую стену. Ей вспомнились слезы матери, тоска по забывшему их отцу, лужица «красного вина» на полу…
– Нет, благодарю, – вежливо отказалась Юкико, когда отец предложил ей перебраться в его токийскую квартиру. – Мой дом здесь, с дядей Гитином и тетей Митико. Я буду рада навестить вас, но уйти от них не смогу.
Гитин Фунакоси едва заметно с удовлетворением кивнул. На следующий день он привел племянницу в свой кабинет. Отныне Юкико станет частью кобуна. У него была для нее подходящая работа. Пост руководителя отдела промышленной разведки не совсем соответствовал бытующим среди японских чиновников представлениям о чести, но в то же время его можно было доверить только человеку, чья преданность не вызывала никаких сомнений. Лучшей кандидатуры, чем Юкико – с ее происхождением, блестящим знанием английского, – он найти не мог.
Она будет разящим оружием в его борьбе с Западом.
Через весьма непродолжительное время многие европейские и американские компании с удивлением узнавали, что их самые последние разработки магическим образом материализовались на производственных линиях «Маваси-Сайто». Далеко не один высокопоставленный чиновник оказывался в чрезвычайно щекотливой ситуации, когда представители «Маваси-Сайто» давали понять, что им детально известны его «маленькие слабости».
С возрастом лорд Ротсэй превратился в заложника своих амбиций и вкусов. Чтобы полностью реализовать любовь к новой родине, он продал самые ценные секреты корпорации «Гилкрест» Гитину Фунакоси.
Однако Япония не могла ответить на его чувство взаимностью – Ротсэй не был японцем.
Люди, готовые мириться с присутствием иноземца, не хотели терпеть вмешательства чужака в их долгосрочные планы. А куда деваться от удивленных, если не неприязненных, взглядов прохожих на городских улицах? За морем Юкико помогала ее молодость, а лорд Ротсэй этого преимущества больше не имел. Силы его таяли.
В квартире отца неподалеку от отеля «Стар» Юкико появлялась все реже. Отчасти это объяснялось работой, но главная причина состояла в том, что ей не хотелось видеть, как человек, которого она в глубине души продолжала любить, находит забвение в спиртном. Однажды, изрядно выпив, Ротсэй попытался дать дочери пощечину, и Юкико, защищаясь, едва не сломала ему руку. После этого она уже не испытывала к отцу ничего, кроме отвращения, – до тех пор, пока не узнала правду…
Поздним дождливым вечером, когда небо за окном то и дело озаряли вспышки молний, Юкико надолго задержалась в своем рабочем кабинете. С отходом лорда Ротсэя от активного участия в делах «РКГ» действия Теодора Гилкренски и Джессики Райт доставляли компании «Маваси-Сайто» все больше хлопот. Папки информации, собираемой на них подчиненными Юкико, пухли на глазах.
А затем по Лондону поползли слухи о суперкомпьютере, над которым доктор Гилкренски работал в Ирландии, о преследовавших его неудачах… Агентура отдела промышленной разведки сообщала, что позиции «РКГ» слабеют. Биржевая стоимость ценных бумаг корпорации поползла вниз.
Юкико знала: близится решающая битва. Кто в конечном итоге возглавит корпорацию?
Работавшие в Лондоне сотрудники отдела Юкико были настоящими профессионалами, а сама она в обращении с компьютерами не имела себе равных. Факты неумолимо свидетельствовали: Теодор Гилкренски сознательно запугивает партнеров, рассчитывая скупить их акции и обеспечить за собой контрольный пакет.
Несколькими днями ранее Юкико поставила об этом в известность дядю. Если «Маваси-Сайто» удастся увести из-под носа председателя «РКГ» значительное число держателей акций, то Токио без особых
